Повелитель Аквы - Артемис Мантикор

в город фрактальные слёзы функционера Тиши, в любимом кресле которого он сейчас сидел.

Вряд ли Лакомка бы одобрила помощь врагу города, но чёрный дым здорово помогал на время вернуть те кусочки себя, о которых она уже успела забыть. Синие некроманты ордена Тиши умеют быть благодарными.

Танатос взял в руки любимую кружку Харта, но вместо того, чтобы сделать глоток, опустил в воду артефакт поиска.

— Укажи путь идущим, Погибель, — тихо произнёс он, и единственное активное божество Мельхиора ответило зеленоватым всполохом пламени. Мортис благословила своего жреца.

Мыши было по-своему жаль магистра. У Танатоса нет ни близких, ни личной жизни, ничего. Лишь служение хозяину города. Глупо и скучно. Безвольное орудие своего господина. Продолжение воли великого Ректора…

Наверное, именно поэтому лишь с магистром Смерти у Мыши не было никаких общих дел. Там, где нет личных мотивов и интересов, не может быть и маленьких личных дел за спиной у других магистров и их повелителя.

Маятник дёрнулся и потянулся вниз, а на лице магистра Смерти проступила улыбка.

Невидимая глазу улыбка в душе самой Мыши резко пропала.

Прежде трактирщица никогда не слышала об использовании воды в этом ритуале, но сразу поняла, что это значит.

Танатос нашёл, что искал.

7. Падший магистр.

В следующий миг мне пришлось отбиваться от прилетевшего ко мне ублюдка.

Хлысты Нефтис встретили его на подлёте, но тот просто остановился, наплевав на инерцию. Он отлетел в сторону, позволив божественной силе пройти мимо, а затем атаковал с фланга острыми перьями.

В последний момент я перенаправил карающие жгуты в землю, подняв завесу из песка и каменного крошева, и отпрыгнул. Увы, не смотря на всю скорость и рефлексы тари, мой класс был далеко не воинским, и я вновь попался.

А дочитать молитву исцеления, я уже не успел. Не видя цели, тварь снова рванула в ближний бой наугад.

Поле боя разорвал пронзительный двоящийся визг. Ласка в облике пустотного монстра рвала четырёхрукого мечника под аккомпанемент жуткой скрипки.

Скрипка!

Должна быть причина, почему третий урод не вмешивается. Едва ли враг играет ради атмосферности боя. Что, если попробовать для разнообразия атаковать эту тварь?

Чтобы запутать чудовище, я продолжил бить божественной энергией вокруг себя, поднимая и усиливая пылевое облако. В то же время я постепенно смещался к третьему монстру.

Где-то на середине пути судьба свела нас с Лаской.

Вернее с тем, чем стала Ласка.

На голове у навы появились, мерцающие фиолетовым светом, ветвистые рога. Они хаотично росли на голове, словно сухое древо. Рот девушки исказился, а из глаз текли ручьи пустотной энергии.

Прямо на моих глазах тварь приземлилась рядом со своим противником, хватая врага за горло, буквально вырывая его, а затем от останков поверженного монстра к Ласке потянулись ленты чёрно-лиловой энергии. Пустотница поглощала душу врага.

Преследующий меня монстр ветра едва успел сменить курс, чтобы не налететь на мою жуткую подругу. Я же воспользовался этим, чтобы рвануть к музыканту, с двумя карающими плетьми Нефтис.

Поднятая мной пыль скрыла манёвр, и атака удалась. Оба бирюзовых жгута врезались в монстра. Резкий рывок рукой назад, и тварь падает, а из её тела вырывается облачко фиолетовой энергии, уходя вверх.

Вот как это работает.

Теперь остался только один.

Я приготовился к долгому бою, но когда «первый ветер» оказался передо мной, я понял, что битва окончена. Тварь стала медленной, и запущенный в меня поток острых перьев, я легко смог обойти. Поднырнув под ним, я прыжком прыгнул врагу под ноги.

Чудовище резко подалось назад, но было уже поздно. Связанный с левой рукой жгут воплощённой воли Нефтис спутал ноги врага, а правая рука коснулась его лба.

— Тропой забытья ты коснёшься покоя, — проговорил я, и последний монстр был повержен.

Получен новый уровень. Текущий уровень — 111.

Красивое число, и как быстро!

За неведомых тварей опыт лился рекой. Если бы не опасность связываться и схлопотать окончательную смерть, здесь стоило бы погулять ещё, просто ради набора опыта — я столько уровней за раз не поднимал, даже во время штурма вороньего аванпоста крокодильим выводком.

Хотя, там основную часть опыта отжирала Дракоша…

— Ласка! — осторожно позвал я девушку.

Предстояло оценить её душевное состояние. В бою она казалась почти невменяемой. И с каждой секундой это впечатление только росло.

— БОЛЬШЕ! — отозвалось то, что прежде было Последней Лаской.

Меня буквально окатило с ног до головы жаждой убийства. Эмпатия взвыла чужой яростью и кровожадностью. Будто мне уже выписали приговор, за неимением других целей.

— Ласка, ты… — начал я, выискивая, в развеивавшемся после боя песчаном тумане, пустотницу.

Но она нашла меня первой.

С невероятной скоростью девушка оказалась прямо передо мной.

Вернее, то, что ею было. Потому как сейчас жуткая, уродливая тварь передо мной меньше всего походила на знакомую мне Ласку.

Бледное, изуродованное лицо. Мерцающие, словно крохотные ленты, окутанные лоскутами мрака чернильные волосы. Чёрные глаза, с прямоугольниками горящих лиловым огнём, зрачков лани. Ветвистые рога. Но это были мелочи в сравнении с её пастью.

Перевёрнутый вертикальный рот, опускавшийся до самого подбородка, с клыками и капающей лиловой светящейся слюной...

На фоне ЭТОГО, и летающие лица, и четырёхрукие гады были милашками.

Но.. я по-прежнему не чувствовал перед ней страха.

Первый ужас быстро схлынул, стоило только уловить то немногое, что напоминало о пустотнице до превращения. Милый чуть длинный нос, разрез глаз. Те же тонкие брови, тот же пересекавший лицо шрам…

— ТЫ — МО͊̚͝Й͒̿̚! — хватая меня за горло, выговорило существо десятком голосов Ласки.

Я потянулся рукой к обезображенной щеке чудовища. Коснулся шрама, провёл кончиками пальцев по щеке и улыбнулся.

Чудовище впало в замешательство. Эмпатия вновь взорвалась целым ворохом противоречивых чувств. Сожрать, поглотить, уничтожить… нет. Защищать трофей. Никто не смеет претендовать на её добычу!

— А ты бы умер за меня, Син? — неожиданно спросила она искажённым и двоящимся голосом.

Я хотел было ответить, но в этот момент нас снова прервали.

Поднятая нами в бою пыльная взвесь улеглась, и то, что мы за ней увидели, мне сильно не понравилось.

От трёх туш убитых нами чудовищ тянулись тоненькие струйки чёрно-лиловой энергии, поднимаясь к стоящему в центре поля боя, столбу.

Столбу, которого раньше здесь не было.

Столбу, к которому был прикован множеством цепей, и без того намертво вросший в него мужчина, с единственным безумным глазом.

Анкé‎рий Безветренный, магистр Воздуха, «пустотная птица»,