Черный рыцарь - Ольга Крючкова

Трубадур простился с друзьями и решил направиться в Монбельяр, потому как у него сохранилось послание графини де Мюлуз к виконтессе. По дороге воображение трубадура рисовало ему, как он ублажает престарелую виконтессу. Но, увы, выбора у него не было: скитаться по дорогам от замка к замку в поисках заработка и покровительства ему не хотелось.

Замок Монбельяр за время своего существования пережил множество осад, войн и заговоров знати, снискав славу неприступной крепости.

Ригор ещё издали увидел замок Монбельяр, расположенный на природной возвышенности. Невольно он сравнил его с Мюлузом, Шальмоном, Эпиналем, Бельфором и городами Ломбардии.

Его мул неспешно брёл по дороге, перебирая коротенькими ножками. Ригор замёрз, потому спешился, запахнул поплотнее плащ и, взяв своего «коня» под уздцы, решил проделать остаток пути пешком.

По мере приближения к замку, у Ригора усиливалось волнение, если не сказать – страх. Он ничего не знал о славном прошлом Монбельяра, но его внешний вид произвёл должное впечатление на странствующего трубадура.

Ещё издали Ригор заметил, что стены замка венчали деревянные галереи, на специальной площадке надвратной башни ощетинились стрелами несколько гигантских арбалетов, а сторожевые башни были настолько высоки, что просто дух захватывало.

Ригор приблизился к так называемому нижнему двору Монбельяра, в котором располагались многочисленные хозяйственные постройки. Вход в сам замок шёл по мосту, переброшенному через широкий сухой ров, по бокам которого стояли башни-турели. Мост был устроен таким образом, что при нападении неприятеля он легко разрушался.

Но военных действий в здешних местах не было давно, поэтому мост увивал плющ и дикий виноград. Его красно-жёлтые листья, прихваченные лёгким морозцем, выделялись яркими пятнами на почерневшем от времени дереве.

Ригор проследовал через лёгкий деревянный мост, оказавшись на другом – подъёмном мосту, который при нападении не разрушался, а попросту приводился в движение при помощи механизмов.

Второй мост поднимался каждый вечер с наступлением темноты, когда запирались замковые ворота, а после церковной примы, на рассвете, снова опускался. С первыми лучами солнца в замок спешили окрестные крестьяне, поставлявшие провизию его многочисленным обитателям.

Два дюжих стражника смерили трубадура придирчивыми взорами:

– Судя по одежде и лютне – ты бродячий музыкант, – предположил один из них.

Ригор оскорбился – даже графини де Мюлуз и де Бельфор обращались к нему уважительно! И тем более он – не бродячий музыкант!

– Я – трубадур! – стараясь сохранять спокойствие и достоинство, произнёс Ригор. – Сочиняю альбы, кансоны и баллады, а также играю на лютне…

Стражники переглянулись: каков наглец! Много тут вас ходит!

– Сейчас не время для праздников и пиров. – Миролюбиво заметил один из них. – Да и наша госпожа не жалует бродячих певцов. Вряд ли ты сможешь заработать в Монбельяре.

Ригора охватило смятение – ему вовсе не хотелось продолжать свой изнурительный путь по холоду – ибо он надеялся обрести пристанище, пусть временное, и покровительство виконтессы (старой ведьмы, как называли её Колетта и Мадлен). Но всё же усилием воли взял себя в руки.

– Вынужден разочаровать вас, доблестные стражи, но я как раз намеривался засвидетельствовать своё почтение виконтессе и передать ей послание от графини де Мюлуз, – уверенно произнёс трубадур.

Стражники растерянно переглянулись. Они прекрасно знали, что граф де Мюлуз – один из влиятельных вассалов бургундской короны.

В подтверждение своих слов Ригор извлёк из седельной сумки свиток, увенчанный печатью графини.

– Надеюсь, значение сего герба – двух борзых собак – вам известно. Ибо оно принадлежало барону де Шальмону, отцу графини де Мюлуз.

Стражники настороженно взглянули на свиток.

– Хорошо, я позову начальника стражи, – решил стражник, что постарше.

Начальник стражи оказался высоким худым рыцарем, лицо которого украшал шрам, полученный на Святой земле в битве с сарацинами. Он принял свиток и тщательно осмотрел печать.

– Следуйте за мной, – обратился он Ригору.

Трубадур миновал ворота, скорее похожие на тоннель, ведущий к караульной башне. Начальник стражи подозвал слугу и что-то ему сказал. Затем он вернул Ригору свиток и коротко бросил:

– Ожидайте.

Вскоре во внутреннем дворе появился управитель, пожилой мужчина, преисполненный собственного достоинства и значимости, облачённый в одежду красно-белого цвета с амфисбеной на груди.

Он смерил визитёра цепким взглядом.

– Моё имя Ригор, – в свою очередь, представился тот. – Я имел честь служить при дворе графини де Мюлуз трубадуром. Она отправила со мной весточку виконтессе.

Ригор протянул управителю свиток, увенчанный печатью из красного сургуча.

– Я передам послание госпоже, – заверил управитель. – Как скоро графиня де Мюлуз ожидает ответа? – вежливо поинтересовался он.

Ригор пожал плечами.

– Увы, я не знаю. Возможно, это указано в письме…

Управитель, удовлетворённый ответами визитёра, сказал:

– Думаю, вам следует отдохнуть и подкрепиться после дороги. Я распоряжусь позаботиться о вас.

Ригор ощутил укол самолюбия: с ним обращаются как с простым посыльным. Но он смирил свою гордыню и последовал за управителем.

* * *

Управитель и трубадур миновали караульную башню. Перед ними возвышался донжон, построенный ещё два века назад. Дабы войти в него, следовало подняться по узкой, крутой, каменной лестнице.

Они оказались на нижней площадке башни-донжона. Ригор осмотрелся: перед ним простиралась просторная галерея. Солнечный свет проникал через стрельчатые окна с разноцветными витражами в свинцовых переплётах. Невольно он залюбовался открывшейся картиной, ибо казалось, что воздух галереи наполнен разноцветными красками. Да и сами витражи говорили о том, что хозяйка Монбельяра очень богата.

Управитель оглянулся и не без удовольствия заметил, какое впечатление произвели витражи на музыканта, ибо они были гордостью Монбельяра. Он не спешил миновать галерею, дав посланнику графини де Мюлуз вволю полюбоваться сей роскошью, которая обошлась покойному виконту в весьма кругленькую сумму золотом.

Сражённый зрелищем трубадур ощутил ещё большее волнение.

«Бог мой… – подумал Ригор. – Виконтесса богаче графини… Даже в Мюлузе я не видел столь прекрасных витражей. Как она примет меня, фактически изгнанника?.. Наверное, она в летах, тучна… Надменна и кичлива… – мысленно рисовал он портрет виконтессы. – И наверняка дурна собой…»

Миновав галерею, мужчины оказались в жилом помещении, в коем коротала свой вдовий век виконтесса. Сводчатые потолки придавали ему ощущение простора и высоты. Окна здесь также украшали витражи из разноцветного стекла.