Боковая ветвь - Ирина Степановская

Судьбой Алена была довольна вполне, но крошечная капля яда иногда разливалась горечью в ее душе. Дело в том, что Алена Фомина знала о существовании Наташи Нечаевой. И вообще-то открыто ее презирала. В представлении Алены Наташа Нечаева была типичной костлявой ученой крысой с проблематичной женской судьбой, с попытками заменить личное счастье научной карьерой. Больше всего Алену волновала Наташина внешность. Она попробовала навести справки. «Худа, черноволоса, прямолинейна» — такую характеристику дала Наташе мать Алексея. «Значит, ни кожи, ни рожи», — обрадовалась Алена. Но, несмотря на нелестный отзыв, беспокойство в ее душе не исчезло.

Два или три года назад она случайно услышала, как ее муж говорит с кем-то по телефону. Разговор шел о пустяках, но такого голоса у него она не слышала давно! С ней он всегда разговаривал по-другому, если не считать только самого начала их бурного романа. В том телефонном разговоре голос у него был заинтересованный, нежный, ласкающий. Она тогда как ошпаренная выскочила из кухни и, не сдержавшись, почти выкрикнула:

— С кем это ты разболтался?

Она отдала всю свою жизнь этому провинциалу! Кем бы он был, если бы не женился на ней? Обычным преподавателем безвестного вуза. Так и сидел бы в глуши всю жизнь. Самим своим существованием она разрешила массу его проблем! К тому же она была верной женой, матерью его сына! Она обустроила дом, одевалась, причесывалась для него! И вдруг эта ласка в голосе… для другой!

На другом конце положили трубку, и она не захотела медлить с расспросами:

— Кто это был?

Ничего криминального не было в том разговоре, но все-таки в голосе мужа сквозило неудовольствие, пока он рассказывал ей, что звонила его старая знакомая по институтским годам Наташа Нечаева. Что она приехала в Санкт-Петербург на конференцию и позвонила ему просто так, узнать, как его дела, как жизнь. Но пригласить домой он ее не успел из-за поднятого Аленой крика.

— И незачем было так волноваться, — с неудовольствием заключил он, но напряженные твердые нотки в его голосе не понравились Алене. С тех пор она накрепко запомнила это имя — Наталья Нечаева. Звонки больше не повторялись, но забыть тот, единственный, она не могла. Еще несколько раз Алена делала попытки вернуться к разговору об этой женщине, но каждый раз на ее мужа нападали зевота и усталость, и ей не удавалось узнать ничего. Мать Алексея тоже была осторожна и лишнего не болтала. И Алена поняла, что у ее мужа существует какая-то часть прошлого, отгороженная от нее невидимым, но прочным барьером. Это открытие было весьма неприятно. С этого времени Алена Фомина заочно возненавидела Наташу Нечаеву.

Сейчас Алексей торопился. Спешил, но зачем-то стал бриться. В щелку она успела подглядеть, с каким неудовольствием он рассматривает в зеркало свое лицо.

— Лысину не забудь побрызгать одеколоном! — ядовито сказала она и заметила бешенство, мелькнувшее в его глазах.

Он надел новые брюки и джемпер.

— Я поеду с тобой! — не выдержала она.

— Это будет смешно. — Он старался казаться равнодушным, но грозовым облаком в квартире сгущалось напряжение. — Хорошо, если хочешь, поедем! — Скрепя сердце он опередил ее негодование. — Я сейчас схожу за тросом в гараж, а ты выходи к подъезду! — Он бросил на постель скомканные носки и достал из коробки новые.

Ее это просто взбесило. Зачем ему новые носки? Она закричала:

— Не смей бросать на кровать свои вещи! Я тебе не уборщица!

— Извини! — Он взял носки и ушел в ванную. По этой напряженной вежливости Алена поняла, что никакая сила не сможет сейчас удержать его дома. Вспышка гнева ударила ей в голову. Неудержимая, неукротимая ревность заволокла разум.

— Боже, какая спешка! Я, оказывается, должна торчать у подъезда, чтобы не потерять ни секунды! Ничего не случится, подождет твоя б…! Зайдешь за мной в квартиру как миленький! — Она увидела, как от ярости у него посветлели глаза. Но он еще раз сдержался.

— Как ты можешь говорить плохо о человеке, которого не видела никогда? — Лицо его покривила наигранная усмешка. — А если ты устала или раздражена, то лучше останься дома!

— Нет уж, спасибо! — Голос у Алены и так был достаточно резкий от природы, теперь же ее визг просто резал слух. Она заметила, как Алексей поморщился от ее крика. Это унизило ее окончательно, больше она собой уже не владела. Ей вспомнился воркующий голосок из телефонной трубки, слишком скорая готовность помочь с его стороны, и, как это часто бывает у людей от бессилия и злобы, поток отборной матерщины, не сдерживаясь, хлынул из ее хорошеньких уст.

Нельзя сказать, что ругалась она при муже впервые. Как и нельзя сказать, что в делах своего бизнеса Алексей Фомин совершенно не употреблял эти наиболее сильные словесные аргументы. Но такой многоэтажный злобный мат в устах женщины, да еще собственной жены, Алексей перенести не мог.

— Останешься дома! — проговорил он достаточно громко, чтобы перекрыть поток нецензурной брани, и в голосе его ясно послышалась угроза.

— Как бы не так! — выплюнула ему в спину жена, когда он повернулся, чтобы уйти. Со стуком захлопнувшейся двери он явственно услышал относившееся к нему последнее ругательство.

Он не стал останавливаться и не стал вызывать лифт, а спустился пешком с третьего этажа. Когда дверь парадного за ним громко захлопнулась, Алена поняла, что он вне пределов досягаемости ее ругани. Она в бессилии хлопнулась на диван и схватилась за голову. Слез или не было, или они успели высохнуть.

— Как бы не так! — повторила она. — Как бы не так! Сколько можно терпеть эту тварь? Наконец я должна увидеть ее и сказать, что я думаю о ней, об этой ученой крысе, которая только и видит, как бы заграбастать моего мужа! Я ей все скажу, все! Прямо в ее наглую рожу! Она уже старуха! Какое право она имеет без конца лезть в мою жизнь, звонить моему мужу?!

Алена как-то забыла, что звонок она слышала всего второй раз, и не сам звонок был поводом для ее волнений, а голос Алексея и его поведение после этих звонков. И интуиция! Интуиция подсказывала ей, что вовсе не так безобидны эти звонки, и Алена хотела выбить таинственную незнакомку не только из головы, но и из сердца мужа. Впрочем, о сердце-то она как раз беспокоилась зря. У такого разумного человека, каким по праву считал себя ее муж, в сердце всегда должно быть немного свободного места. В разумных пределах, конечно. Так полагал ее муж.

Прошло пятнадцать минут. Алена решила больше не ждать. Трясущимися руками она стала натягивать на себя свое любимое платье. Платье действительно шло ей. Оно делало ее еще более аппетитной. Ткань была цвета розовых лепестков. Покрой — в талию, с пикантным вырезом как раз до того места, от которого начинается собственно грудь. И длина была в самый раз — чуть выше колен. Изогнувшись перед зеркалом, Алена критически оглядела себя и сзади и спереди.

— Ну что же, посмотрим! — Она осталась довольна собой. — Если они с Алексеем правда вместе учились, значит, ей должно быть около сорока. Алексею-то стукнуло уже сорок один. Так пусть он сравнит меня и эту старуху! — Алена проверила длинный замок-«молнию» на спине, рассекающий платье сверху чуть не до самого низа, вытащила из шкафа новые туфли.