World of Warcraft: Вол’джин. Тени Орды - Майкл Стэкпол

Он пытался до них достучаться. На самом деле, из-за последней попытки тролль и опоздал на встречу с Тиратаном. В своей келье Вол’джин погрузился в состояние покоя, вышел за пределы физической клетки окружающих предметов, но не смог прорваться через барьер бури. Казалось, будто его отвлекают холод и расстояние от дома – а еще то, что до этого он ходил по сну в человеческом теле. Он не мог сфокусироваться достаточно, чтобы пробиться к ним, перекинуть мост через пропасть между собой и лоа.

Словно стоило Бвонсамди выпустить Вол’джина из своей хватки, как лоа потерял к нему интерес.

Тролль вскинул голову.

– И почему ты покинут?

– Страх.

– Я не боюсь.

– Но на самом деле боишься, – Тиратан постучал по виску пальцем. – Я все еще чувствую тебя в своем разуме, Вол’джин. Тебя ужаснул опыт пребывания в моей шкуре. Не потому, что он показался тебе отвратительным, но потому, что ты считаешь меня столь хрупким. О да, это ощущение у меня остается. Горькое, маслянистое, оно не пройдет никогда. Это прозрение, я уверен, буду ценить, но вот ты упустил его важность для себя самого.

Вол’джин неохотно кивнул.

– То, что меня легко сломать, напомнило тебе, как близок к смерти был ты сам. Вот был я – сломанная нога, в ловушке, не в силах сбежать, знаю, что умру. И ты знал то же самое, когда пытались убить тебя. Помнишь, что случилось после?

– Меня нашел Чэнь. Принес сюда.

– Нет-нет, это тебе рассказывали, – человек покачал головой. – А что ты помнишь, Вол’джин?

– Когда я ходил в твоей шкуре, ты пожил в моей?

– Нет. И не согласился бы даже на спор. Хуже знания о том, как я уязвим, только знать, каким неуязвимым считаешь себя ты… Но ближе к делу. Так ты помнишь, что случилось после? Знаешь, как попал туда, где тебя нашел Чэнь? Или хотя бы почему все еще жив?

– Я живу, людское отродье, потому что отказался умирать.

Надоедливый, как муха, человечишка самодовольно рассмеялся:

– Так ты говоришь себе. Но этого ты и боишься. Ты не знаешь. Звено в цепи переживаний между тем, кем ты был, и тем, кем ты стал теперь, разорвано. Ты способен оглянуться на себя прошлого, и способен задаваться вопросом, ты ли это до сих пор, но ответ скрыт в бездне. Ты не можешь знать.

– А ты уверен? – прорычал Вол’джин.

– В том, кто я? – Тиратан снова рассмеялся, но уже с другой интонацией. Теперь в смехе слышались меланхолия и намек на безумие. – Ты видел то, что видел. Желаешь знать остальное? То, чего не видел?

Вол’джин снова выразил согласие кивком, не желая отвечать на слова человека напрямую.

– Я перестал быть Тиратаном Кхортом. Я уполз оттуда. Не человек, а зверь. Возможно, ощутил себя так же, как под взглядом тролля. Раненый, жалкий, гонимый жаждой, голодом. Я, человек, пировавший с лордами и принцами, вкушавший лучшее мясо, что сам ставил на стол, был вынужден выковыривать личинок из трухлявой древесины. Я ел корешки и надеялся, что они меня либо добьют, либо вылечат, но часто обнаруживал, что от них мне только хуже. Я измазывал себя грязью, чтобы отвадить паразитов. Я вплетал ветви и листья в волосы, чтобы прятаться от охотников с обеих сторон. Я сторонился всего и вся, пока не наткнулся на пандарена, собиравшего травы и весело напевавшего себе под нос.

– Твой компаньон. Почему не призвал?

Тут Тиратан замолк. Он потупил взгляд, сохраняя молчание. Тяжело сглотнул, и его голос стал натянутым и тихим:

– Мой компаньон привязал себя к человеку, которым я был. Я не мог обесчестить его своим тогдашним жалким состоянием.

– А теперь?

Человек покачал головой:

– Я больше не Тиратан Кхорт. Мой компаньон теперь не отвечает на зов.

– Все это потому, что ты боишься смерти?

– Нет, я боюсь многого другого, – человек поднял взгляд, и его глаза стали поблескивающими изумрудами. – А смерти боишься ты.

– Меня не страшит умереть.

– Я говорил не только о твоей смерти.

Реплика человека точно вонзила в грудь Вол’джина клинок по рукоять. Он узрел мудрость в сравнении последних событий с цепью, хоть и не хотел этого слышать. Очевидно, ошибки того Вол’джина, каким он был, привели к тому, что его едва не убили. И все же он выжил и научился чему-то, так что не совершит тех же ошибок снова. Но что-то в его разуме извратило эту мысль, и она словно выставила того, кем был тролль, каким-то неправильным, хуже, чем на самом деле. Хотя Вол’джин отвергал эту концепцию и принимал тот факт, что способен оступаться, он не мог отвергнуть мысль, что в изменившихся обстоятельствах уже не может быть тем же троллем, что и прежде.

«Цепь разорвана. Звенья пропали».

Однако с этой утратой пришло понимание общей картины. Вол’джин был не просто троллем. Он был темным охотником. Он был предводителем Черного Копья. Предводителем воинов Орды. И все равно чуть не умер. Означает ли смерть темного охотника удаленность от лоа? И значит ли его смерть, что умрет Черное Копье, что умрет Орда?

«Значит ли это, что умрет мечта моего отца?»

А если умрет его мечта, не станет ли это насмешкой над битвой за освобождение островов Эха от Залазана? Вся та кровь будет пролита напрасно, вся боль – бессмысленна. Событие за событием, все в его жизни и вне ее, уходящее корнями в историю троллей, – всё рухнет.

«Боюсь ли я, что моя неудача, моя гибель приведет к гибели Черного Копья, Орды, самих троллей? – Он представил черный провал между тем, как лежал в луже крови в темной пещере, и тем, как проснулся в монастыре. – Поглотит ли эта бездна все?»

Голос человека был не громче шепота:

– Хочешь услышать кое-что поистине жестокое, Вол’джин?

– Скажи.

– Мы оба с тобой умерли. Мы не те, кем были, – Тиратан посмотрел на свои пустые руки. – Теперь же мы должны создать себя – не воссоздать, а создать. Вот почему это жестоко. Когда мы занимались этим в первый раз, в нас была вся энергия юности. Мы не знали, что достичь нашей мечты невозможно, просто шли и достигали. Нас защищала невинность. Мы проходили всё с воодушевлением и уверенностью. Но теперь их не осталось. Теперь мы более взрослые, более мудрые, более усталые.

– Наше бремя легче.

Человек усмехнулся.

– Твоя правда. Думаю, именно поэтому мне импонирует простота монастырской жизни. Она бесхитростна. Обязанности распределены. Существует шанс показать себя.

Тролль прищурился.

– Ты хорошо стреляешь. Наблюдаешь за лучниками. Почему не стреляешь сам?

– Я еще не решил, будет ли это частью меня, – Тиратан поднял взгляд и открыл рот, потом резко закрыл.

Вол’джин склонил голову.

– У тебя был вопрос.

– То, что вопрос есть, еще не значит, что он заслуживает ответа.