Три приятеля - Д. Артемьев

– Это что, – перебил его Мишка, – как-то она робко спрашивает меня: «Миша, у вас с Леней какие-то проблемы? Стас сказал про вас обоих, что вы – гвозди. Я смотрела в словаре. Это же ужас!» Пришлось объяснять. Ладно, мы Иру прервали. Что еще?

– Еще надо купить ей обувь и куртку. Или пальто. Потом на голову чего-нибудь. Чемодан, где она все это будет хранить. Еще мелочи разные, ножницы, пилочки, крем. Подстричь ее надо. Я составила список, взяла денег у Лени и все сделаю сама.

– Слава Богу, – облегченно загудел Стас, – хоть у кого-то есть голова на плечах.

– Красивая, – добавил Леня.

– На красивых, – добавил Мишка.

– Льстецы, – сказала Ира.

На этом вечер закончился. Стас и Мишка исчезли, заявив на прощание, что выпивка была неплохая, а пища – так себе. Леня захлопнул за ними дверь, вернулся в кухню, где Ира укладывала что-то в холодильник, оторвал ее от занятий и погнал в спальню, приговаривая:

– Я знаю, что ничего нового не увижу, но каждый раз надеюсь на это. Поэтому продолжаю делать попытку за попыткой.

Ира не возражала.

– Есть такой психолог Жан Пиаже. Сам я его не читал, а только слышал общую характеристику его работ. Так он будто бы утверждает, что уровень интеллекта определяется по умению адаптироваться в жизненных ситуациях.

Леня помолчал.

– Я полагал, что уровень интеллекта определяется механически: есть тест, ответил правильно на вопросы – получи свой уровень. Чем больше правильных ответов – тем выше уровень интеллекта. А адаптация? Вроде бы это из другой песни. Ну скажи, пожалуйста, какой там уровень интеллекта у лесника или зека, хорошо адаптированных в лесу или в колонии усиленного режима? Но может быть, я не прав? Смотри, возьмем гениального музыканта. Сморчок, нос вечно мокрый, шнурки развязаны, в жизни – мудак мудаком, но гений. Совсем в нашу коммунальную жизнь не адаптирован, жена его обманывает, в троллейбусе зажимают. Значит, у него самый низкий уровень интеллекта. А? Но он же гений. Хотя мне с таким неинтересно.

– Я думала, – сказала Ира, – что одухотворенный вид вызван мыслями о кулинарии. А оказывается, ты, когда готовишь, думаешь о тонких материях.

Тихое субботнее утро. Леня взбивает тертую редьку. Хорошо, что он заранее предупредил Иру, иначе ей бы пришлось искать причину этого запаха. Леня готовит и ведет с Ирой беседу. Ира слушает и думает о вчерашней встрече с мужем. Иногда Леня замолкает ненадолго и также вспоминает вчерашний визит в больницу.

Он хотел успеть застать Иру, но она уже ушла. Оля сидела перед телевизором не в халате, а в кремовом костюме с длинной юбкой. Леня удивился, как костюм изменил внешний вид девушки. Точеное лицо с нежной кожей, длинные пушистые ресницы, подчеркнутая кроем грудь.

– Ну-ка, ну-ка, покажись, – сказал он девушке.

Оля поднялась со стула и сделала полный поворот на одной ноге.

– Здорово, правда? – спросила она. – А у меня еще шляпка есть. Надеть?

– А как же! Давай я погляжу.

В шляпке Оля выглядела фотомоделью. Убедившись в произведенном эффекте, она сняла и аккуратно уложила шляпку в коробку.

– Ира ушла, а я решила еще немного посидеть в своем костюме. Не хотелось его снимать. У меня никогда не было ничего подобного. Леня, хочешь, я расскажу тебе, о чем я раньше мечтала?

– Расскажи.

– Я мечтала о деньгах. Чтобы можно было купить. И колбасу, и сметану, и сыр, и все-все-все. И особенно я мечтала о сырочках. Знаешь, есть такие творожные сырки, покрытые шоколадом?

– Конечно, знаю, – ответил Леня.

– Я иногда покупала один и ела его долго-долго. И вот я мечтала, что смогу купить их целый пакет и буду есть до отвала.

– И что? – Леню это заинтересовало.

– А в больнице как-то Ада Семеновна спросила меня, что бы мне хотелось вкусненького. Но тут весь холодильник забит разными вкусными вещами. – Оля понизила голос до шепота: – Я даже ночью потихоньку вставала и все разглядывала. Ты не сердишься?

Леня улыбнулся.

– Вот. И я попросила ее принести эти сырочки. Она купила мне четыре сырка. Я съела один, и все. Больше не хочу. И мне почему-то стало так жалко, что я заплакала. Это плохо, Леня, что я тебе все такое рассказываю?

– Напротив. Мне это очень интересно. А теперь о чем ты мечтаешь?

– Можно, я потом расскажу? – помолчав, тихо спросила Оля.

– Ну хорошо, – засмеялся Леня.

Потом они еще немного поговорили о поездке, и Леня поехал домой. А теперь, в субботу, он натирал редьку, говорил Ире про уровень интеллекта и адаптацию и вспоминал этот разговор. У Иры были свои воспоминания о вчерашнем дне. С утра она бегала по магазинам, покупала Оле разные вещи для поездки, потом заехала к портнихе и взяла сшитый костюм. Перед посещением больницы она решила заскочить домой, повидаться с мамой. И прямо у подъезда столкнулась с Виталием. Он также решил повидаться со своей тещей, которая сохраняла к нему теплые чувства. Увидев мужа, Ира подумала, что сейчас опять произойдет тягостный разговор. Обычно она не могла справиться с горечью и обидой от таких разговоров, в которых чувствовала себя абсолютно беспомощной от напористых упреков мужа. Теперь у него были некоторые реальные основания для упреков. Однако Виталий повел себя нетрадиционно. Он улыбнулся, немного наклонился к ней с высоты своего роста и ласково сказал:

– Это большая удача, что я тебя увидел. Вот ты какая стала. Еще красивее.

– Ты это чего? – выдавила Ира.

– Нет, правда, я так рад тебя видеть. С Леней намного спокойнее, чем со мной, правда?

– А ты откуда знаешь?

– Леню? Так я учился с его младшим братом. Леня пользовался уважением. Он отличный мужик. Как ты с ним?

– Не надо, Виталик, – выдавила Ира.

– Нет, правда, как? Я так ревновал тебя! Думал, увижу с кем – все, хана ему. Удавлю. – Он сжал огромные кулаки. – А узнал про тебя и Леню… Прямо заплакал. Ты сделала правильный выбор.

– Да ничего я не делала, не выбирала, так получилось…

– Во всяком случае, помни, твоя квартира тебя ждет, все твои вещи на месте, я слова тебе не скажу. – И без паузы спросил: – Ты к маме?

– Да, надо зайти.

– Заодно посмотри, я напечатал интересное фото: ты на лыжах в солнечном сосновом лесу. Помнишь, прошлой зимой?.. Ну, беги, пока. Звони, если что надо.

И он быстро ушел. В доме действительно висела новая большая фотография в роскошной рамке с широким паспарту. Это было хобби Виталика. Он не только профессионально фотографировал, но и сам делал рамки, и сам все оформлял. В их квартире стены были увешаны фотографиями, в основном Ириниными. На них она была с кем-то из друзей, с гостями, на природе; были даже черно-белые фотографии из ее детства. Отдельно висели в рамках различные грамоты, полученные супругами в школе и институте. Это место они называли уголком боевой славы.