Падший враг - Л. Дж. Шэн

Закрыв глаза, я стараюсь кончить как можно быстрее.Секс так же хорош, как кофе недельной давности.Я наполовину приспущен, растерян и встревожен.Так что впервые в жизни я немного хрюкаю, делая вид, что заканчиваю, а потом дергаюсь так быстро, как только могу.

Когда она переворачивается подо мной, она ухмыляется, обхватив мои щеки.

— Это было так весело, не так ли?

Как будто трешь свой член о пилочку для ногтей.

— Эпично, — бормочу я.

Она наклоняется вперед, чтобы поцеловать меня в уголок рта.

Подавленный, я снимаю презерватив и иду в ванную.Я выбрасываю презерватив в мусорное ведро и иду в туалет, чтобы помочиться.Нахмурившись, я наклоняюсь, чтобы рассмотреть розовые остатки вокруг резинки. Еще один нежелательный первый раз.

— Грейс?

— Хм?— мурлычет она из комнаты, хватая пульт и переключая каналы.

— Я думаю, у тебя пошла кровь.

От ее металлического смеха хрустят кости, когда он эхом разносится по моей комнате.

— Неужели? О, это постоянно случалось со мной в колледже.

— Что это значит? —Я спрашиваю.

— Без понятия. Мне действительно нужно провериться. Я была очень напряжена после завещания. Даже вибратор ни разу не использовала.

— Позвони своему врачу завтра.

— Да, сэр.

Я возвращаюсь в спальню и наблюдаю за ней, пытаясь разоблачить всю ложь, которой она покрыта, чтобы узнать правду.Но она так хороша в этом.В этой шараде. Она всегда была прекрасной лгуньей.

— Хорошо, будущий муж.Иди сюда быстро.—Она тянется ко мне и тащит меня на кровать с собой.— Давай немного пообнимаемся.

Кто. Блядь. Эта. Женщина?

— С каких это пор мыобнимаемся?

— Теперь мы должны начать делать это!— восклицает она, снова притворяясь веселой.— Мы собираемся пожениться, да?

Мы пытаемся смотреть что-то вместе, но у Грейс аллергия на документальные фильмы, а мне плевать на глупые реалити-шоу, где люди пьют, сплетничают и продают дома.

В конце концов, я дал ей посмотреть что-нибудь на «Браво» и уснул.

Арсен

Три месяца спустя я увожу Грейс в Мартас-Винъярд.Более причудливая, менее гламурная версия Кейп-Кода.Хэмптонс без блеска.

Мартас-Винъярд мне нравится не больше, чем ближайший общественный туалет, но я знаю, что, снимая там дом, Грейс чувствует себя Мишель Обамой.

— Боже мой, Арсен, я чувствую себякоролевской особой.Что я сделала чтобы заслужить это? – ожидаемо восклицает Грейс, прикрывая щеки в притворном изумлении, кружась в огромном фойе ослепительного особняка в Ок-Блаффс.

Умудрилась стать недоступной для меня, даже живя под моей крышей.

Глупо, я думал, что появление Грейс сделает нас ближе.

Почти противоположное было правдой.Грейс работает безумные часы и не возвращается домой до девяти или десяти часов почти каждый день.Только за последние два месяца она провела половину своих выходных в Цюрихе, работая над сложным слиянием двух небольших частных банков.

Она делает усилие — я дам ей это.Мы трахаемся как кролики.Она готовит мне завтрак, покупает мои любимые галстуки и одеколон и старательно висит у меня на руке во время официальных мероприятий.

Эпизод засухи, в котором она истекала кровью, был единичным случаем.С тех пор у нас был примечательный секс.Она больше не упоминала об анальном предложении, и я благодарен за это.

Она перестала представлять меня своим сводным братом и стала называть меня своимсоучастником преступления.Несчастная середина между тем, чтобы называть меня своим братом, и откровенно признавать, что мой член живет бесплатно между ее ног.

Финансовые круги Манхэттена взбудоражены новостями о том, что, ожидая истечения срока моего запрета, я решил переселить к себе сводную сестру для собственного удовольствия, и она это знает.Более того, после того, как Грейс годами вдалбливала это в их головы, многие люди просто считают нас братом и сестрой.Ведь мы похожи.С нашими темными волосами и глазами.

Все это невероятно запутанно и потому для меня еще и чрезвычайно забавно.

— Ты заслужила этот отпуск. —Я сжимаю кулаки в передних карманах, наблюдая, как она восхищается внушительными колоннами и книжными полками от стены до стены.— Мы почти не видимся больше.

— Но когда мы это делаем, это так здорово.Тебе не кажется?— Она обвивает руками мою шею, целуя меня.

Она отрывает свой рот от моего прежде, чем я успеваю поцеловать ее в ответ.

— Я говорила тебе, как хорошо ты сегодня выглядишь? —Она сияет.— Как бесцеремонный король.Боже, Арс, я не думаю, что мне когда-нибудь будет достаточно тебя.

Она тащит меня по коридору, взбираясь на меня, как на дерево, в процессе стаскивая с себя одежду, готовая к своему первому праздничному угощению.

— Я так рада, что мы это делаем.Я так скучаю по тебе, когда мы не вместе.Я не могу дождаться, чтобы бросить эту ужасную работу, когда мы поженимся. —Ее рот горячий и нетерпеливый на моей челюсти, спускаясь вниз по моему телу.— Ты купишь мне небольшой бизнес, чтобы занять меня, верно?Винодельня или что-то в этом роде.

Я хватаю ее за шею и швыряю о стену, пожирая ее рот в карающем поцелуе, пока наши тела сливаются воедино.Между нами клубится жар, как огонь.

— Ты скоро получишь все, что душе угодно, — бормочу я в ее горячую кожу.

Все, чего она не заслуживает.У мужчин Корбин есть одна общая черта: они всегда знают, как выбрать не ту женщину.

Предложение — тихое, достойное испытание.Я нахожу это безвкусным, когда люди просят других выйти за них замуж в общественных местах, где их вторая половинка не может отказаться.

Я приглашаю Грейс на хороший ужин, покупаю бутылку прекрасного вина и, когда мы возвращаемся в съемный дом, дарю ей кольцо с гигантским бриллиантом.

— Боже мой.Как неожиданно!Это Кэтрин? —она воркует, соглашается и делает мне двадцатиминутный минет, после которого ей приходится пить два тайленола для челюсти.

Она счастлива.Достаточно счастлива, чтобы напевать, смеяться и даже есть кусок пирога на десерт.Так счастлива, что целует меня, когда мы гуляем по пляжу, и прижимается ко мне, уткнувшись носом в мою шею, и не может перестать говорить о том, как она хочет заняться благотворительностью, когда уволится с работы.

Мы поженимся. Миссия выполнена. И все же. И все же. Я не могу сказать, что по-настоящему удовлетворен. Я достиг вершины Эвереста, но обнаружил, что едва могу там дышать.