Университет - Бентли Литтл

– Рон Грегори.

– Когда он появится, скажи ему, пусть напишет о потоке желающих записаться в Тета-Мю. По-моему, сегодня последний день записи. В прошлом году один из их боссов ходил вместе со мной на курс по американистике и весь семестр ныл и жаловался, что наша газета отдает предпочтение другим братствам, а о них пишет совсем коротко.

– Понято.

Из холла донеслось жужжание, и в помещение вкатился Хови. Он улыбался, но на его изможденном, искаженном болью лице улыбка была совсем не к месту. И хотя Джим помахал ему в знак приветствия и заставил себя улыбнуться в ответ, он вновь подумал о том, как сильно сдал его друг.

– И как наше ничего? – спросил Хови, подъехав к его столу.

– Ничего хорошего. Стои́т, как над пропастью.

– А Шерил говорила другое. – Эдди хихикнул.

Редактор отдела культуры никак не отреагировала на подколку.

Джим наклонился поближе к Хови и прошептал:

– Что с Шерил такое? Последние дни она сама не своя.

– Я сам заметил.

– Не знаешь, что с ней?

– Нет.

– А можешь выяснить? Ты знаешь ее лучше, чем я.

Хови кивнул, или, по крайней мере, попытался кивнуть – его голова опустилась слишком низко и поднялась не до конца.

– Я с ней поговорю.

Хови, который никогда не убирал пальцев с подлокотника своей коляски, сдвинул рычажок влево и подъехал к Шерил.

Джим выбросил стаканчик от «Доктора Пеппера» в корзину для бумаг возле стола Стюарта и стал просматривать небольшую пачку статей, лежавшую перед ним. В этом семестре материалов было заметно меньше. Хотя на два курса журналистики, которые являлись основным источником талантов для газеты, записалось больше студентов, но амбиций – или таланта – у них было меньше, чем у предшественников, работавших в газете несколько последних лет. Так что статей они писали гораздо меньше.

Надо будет поговорить с Нортоном, когда тот появится здесь в час дня.

Джим нашел записи, которые сделал, пока Фэйт рассказывала ему свою «ботаническую» историю. Прочитав то, что написал, он решил, что сам займется этой проблемой. Сложив бумаги, спрятал их в карман.

Через несколько минут Хови вернулся. Шерил уже не таращилась в окно, а правила какую-то статью, вычеркивая напечатанный текст красной ручкой, но выражение ее лица не изменилось. Джим вопросительно смотрел на Хови, пока тот катился по полу, но взгляд друга предупредил его, что не надо ничего ни говорить, ни спрашивать, пока они не отойдут от Шерил на безопасное расстояние.

Джим молча кивнул, показав, что все понял.

Хови попытался улыбнуться.

– Яна Андерсон выступает сегодня в клубе с концертом. Я хочу написать статью.

– Имя знакомое, но, мне кажется, музыки ее я не слышал… Что она играет?

– Фолк-кантри-поп. Вроде Шон Колвин, Люсинды Уильямс или Мэри Шапин Карпентьер. Хорошая певица. У меня есть ее диск, если хочешь.

– Конечно, хочу.

– А может, ты хочешь пойти со мной сегодня вечером? – Хови заерзал в кресле и вывернул шею в очевидно неудобное положение, чтобы посмотреть Джиму в глаза.

В прошлом семестре он поворачивал голову гораздо легче.

– Конечно. – Джим едва не пошутил о том, что он плохая замена для настоящего свидания – в прошлом семестре он бы обязательно так пошутил, – но почему-то сейчас эта шутка показалась ему неуместной.

– Она тебе понравится.

– Хочешь, я за тобой заеду?

– Лекция, которая начнется в четыре тридцать, закончится около шести, – сказал Хови, – а концерт в восемь. Я, пожалуй, посижу в библиотеке или где-нибудь еще и встречу тебя прямо у студенческого центра.

– Договорились.

– На всякий случай – я буду в инвалидной коляске. – Хови усмехнулся.

– Думаю, я тебя узнаю.

* * *

Хови, как и обещал, ждал Джима перед студенческим центром – его коляска была припаркована рядом с матовыми входными дверями. Слева от дверей, рядом с кашпо, лихорадочно целовалась взасос парочка, затянутая в кожу. Джим увидел часть обнаженной груди и услышал звук расстегиваемой молнии.

– В Университете Бреи всегда праздник, – усмехнулся Хови.

– Похоже на то. – Джим открыл и придержал дверь для своего друга, и они направились через весь холл к лифту, который шел вниз, в клуб.

В нем было гораздо больше народу, чем ожидал увидеть Джим, – люди выглядели грубыми и вульгарными, совсем не такими, которых можно было ожидать увидеть на концерте женщины, исполняющей кантри. Джим и Хови показали свои журналистские удостоверения – громила на входе поставил штампы им на руки, – после чего двинулись сквозь ряды излишне одетых мужчин и излишне раздетых женщин, сквозь кожу, латекс и неухоженные патлы на то место перед сценой, где ничего не закрывало бы обзор Хови.

– Достань мне ручку и блокнот из рюкзака, – попросил тот.

Озираясь вокруг, Джим протянул Хови требуемое. В дальнем конце зала переругивались друг с другом двое мужиков с одинаковыми хвостиками и заклепками на кожаных куртках. В темном противоположном углу блондинка с большой грудью стояла на коленях перед парнем байкерского вида. В воздухе висели клубы дыма. Джим почувствовал запах марихуаны.

Это был не тот клуб, который он знал.

– А старушка Яна собрала настоящий аншлаг, – заметил Джим.

Хови кивнул или постарался кивнуть.

– Непонятно, каким образом.

– Так что там с Шерил? Ты мне так и не сказал.

– А я не знаю.

– Не знаешь? Тогда к чему вся эта таинственность?

Хови вывернул шею, стараясь взглянуть на Джима.

– Она не говорит. Не хочет. Но что-то явно случилось. Что-то плохое.

– Разошлась с бойфрендом?

– Скорее… – Хови на мгновение задумался. – Скорее, ее изнасиловали.

Джим уставился на него:

– Шерил изнасиловали? Да если б это случилось, она уже давно достала бы полицию своими требованиями найти и наказать негодяя.

– Никогда не знаешь, как люди на это среагируют, – негромко заметил Хови.

Лампы погасли, и толпа стала хлопать, топать ногами и кричать. На сцену упал единственный луч света, и на ней появилась Яна Андерсон с акустической гитарой в руке. Она подошла к микрофону, застенчиво улыбнулась и кивком поблагодарила зрителей.

– Снимай! – крикнул кто-то.

Раздались гиканье и свист.

– Может быть, попозже. – Она надела гитару и начала петь вечную песню о путешествии через бескрайние, покрытые ковылем степи со все убыстряющимся темпом.