Чудо двух континентов - Марион Леннокс

— Ты голодна?

Голодна ли она? Пета снова потянула носом, запах был просто божественным.

Нет, дело не только в запахе, а еще и в общей обстановке.

Мужчина в доме Хетти.

Мужчина в ее жизни.

В ее жизни было достаточно мужчин, сказала себе Пета с отчаянием. У нее четверо братьев, которых она обожает. Она справлялась с нерадивым отцом и жестоким кузеном. Шесть мужчин. Ей больше никогда никто не будет нужен!

Но Маркус пододвинул стул, чтобы она села, — никто раньше для нее этого не делал. Маркус улыбался ей — никто никогда не улыбался ей...

О чем это она? Конечно, люди улыбались ей, постоянно!

Но никто не улыбался ей так, как Маркус.

Они сидели за столом напротив него — Пета и ее маленький брат — и уплетали карри так, как будто никогда не ели такой еды: наслаждаясь каждым кусочком.

Кулинария была для Маркуса тайным увлечением. Его мать никогда не готовила. Первые несколько лет своей жизни он питался гамбургерами и кока-колой.

— Где ты этому научился? — спросила Пета, и он рассказал ей, как еще мальчиком потихоньку учился готовить. У него было странное чувство — он делится своим прошлым с женщиной, которая как будто действительно интересуется этим.

Но ведь это не так, подумал Маркус. Эта ферма была ее домом, и в нем нет места для него.

Когда они поели и Пета поднялась из-за стола, он почувствовал острый укол в сердце оттого, что она уходила.

— Я приготовлю кофе, — сказал он ей, но Пета покачала головой.

— Завтра мне доить коров в пять утра. Пора спать, да и Гарри надо привыкать к режиму, ему завтра в школу.

— Но сейчас всего лишь начало девятого, — удивленно сказал Маркус, — даже с Прекрасным принцем обращались лучше.

— Ты оставил Золушку в Нью-Йорке, — твердо сказала Пета, — она там и останется.

Тишина была просто оглушительной.

Пета и Гарри ушли, собаки последовали за ними, а Маркус остался в этом розовом домике наедине со своими мыслями.

Он включил свой ноутбук. Сейчас девять вечера, значит, в Нью-Йорке пять утра. Он ожидал обнаружить кучу корреспонденции от Руби, но ничего не было. «Возьми отпуск, — сказала ему Руби, — я серьезно, Маркус. Никакой работы в течение двух недель. Мы не хотим даже слышать тебя, посмотрим, как ты с этим справишься». И теперь, глядя на свои телефон и компьютер, Маркус понял, что Руби все сделала правильно. Она знала его лучше, чем он сам. Может быть, потому, что шла той же дорогой одиночества, как и он.

Сегодня Пета была счастлива, и Маркусу было от этого хорошо. Странное ощущение, но очень приятное — делать Пету счастливой, заботиться о ней.

Эй! Да он станет совсем сентиментальным здесь. Это ведь всего на две недели. Всего две недели, Бенсон, и ты покинешь это место.

Он, вероятно, сходил с ума.

Но что же ему делать?

Маркус включил телевизор и стал смотреть какой-то дурацкий американский канал. Зачем эта страна импортирует такую дрянь?

Как бы ему заснуть? По нью-йоркскому времени сейчас шесть утра, и он чувствовал себя очень бодрым.

Пета тоже привыкла к этому времени, подумал он, и, наверно, также не может заснуть.

На своей веранде? Он представил ее лежащей на кровати, возможно, со старыми пружинами, под тонкими, изношенными одеялами, а рядом будильник, который прозвонит на рассвете, а может, и раньше, чтобы она смогла проснуться вовремя и подоить своих коров...

Она настоящая Золушка, решил Маркус, и не важно, согласна она с этим или нет. А он... вызвался добровольцем, чтобы спасти ее.

Нет, это не так. То, что он предложил ей выйти за него замуж на две недели, вряд ли превратит его в Прекрасного принца.

Для этого он должен сделать гораздо больше.

Сказка! Он определенно сходит с ума!

Маркус открыл дверь и вышел на улицу. Он просто прогуляется мимо веранды...

В эту ночь никто не мог заснуть. Пета лежала и смотрела в темноту.

Когда умер их отец, мальчики решили, что спальня в доме должна принадлежать Пете, но та отказалась. Сколько себя помнила, она всегда спала в этой постели в дальнем конце веранды. Здесь было ее личное пространство. Здесь она могла с головой укрыться одеялом и остаться наедине со своими мыслями, в то время как в большом мире коровы жевали жвачку, деревья шелестели листвой на ветру, шумело море, ухали совы, квакали лягушки...

Пета лежала и смотрела на звездное небо, в котором не видела ничего, кроме Маркуса.

Маркус прогулялся вокруг своего маленького домика и решил удлинить прогулку. Светила полная луна. Он видел силуэты коров в загоне, деревья и горы на заднем плане. Слышал тихий шум прибоя внизу и чувствовал запах эвкалиптов и морской соли.

Он шел по тропинкам, проделанным многими поколениями семьи Петы. Он приближался к Пете?

Маркус уже узнал от Гарри, что Пета часто навещала Хетти. После смерти их отца именно присутствие тетушки давало детям возможность остаться на ферме. Хетти была слабой женщиной, которая заботилась о Пете, но не могла защитить ее от собственного сына.

«Я мало помню Чарлза, — сказал ему Гарри, — но Дэниел говорит, что Чарлз был настоящей скотиной. Он бил всех, кто оказывался у него на пути. Он ненавидел это место, он ненавидел нас. Все были очень рады, когда он уехал, и очень расстраивались, когда он приезжал. Дэн говорит, что он приезжал сюда только за деньгами и заставлял тетю Хетти плакать. Ему всегда не хватало денег. Пета не разрешала ему бить тетю Хетти, поэтому он бил Пету, очень часто».

Этот негодяй бил Пету? Маркус был в бешенстве.

Маркус всегда думал, что у него было ужасное детство. Оказалось, не только у него одного. Детство Петы было даже хуже, чем его.

Ноги несли его все дальше и дальше, пока он не оказался у маленького домика Петы. Она, должно быть, крепко спит, он ее не разбудит.

Собаки разрушили его планы.

Они появились из ниоткуда, но были настроены дружелюбно. Они тявкали и прыгали вокруг него, пока в ночи не раздался голос:

— Тип, Брисон! Кто здесь? Ребята, идите сюда.

Пета, он напугал ее, досадливо подумал Маркус.

— Если это ты, Маркус, то советую тебе смотреть под ноги, там везде коровьи лепешки. Мы разрешаем им пастись ночью во дворе перед домом.

Коровьи лепешки — какой кошмар!

Ну и что он должен на это ответить? Похоже, леди совсем его не испугалась.

— Я смотрю под ноги, — сказал Маркус.

— Рада за тебя! — крикнула она, в ее голосе слышался смех. — Ребята, идите сюда.