Право на страсть - Натализа Кофф

Билеты он все же обменял. И до отлета Прохора оставалось чуть больше двенадцати часов. В нашем распоряжении был вечер, ночь и капелька раннего утра.

Реми не спешил выпускать меня из постели, даже в душ поплелся следом. Разумеется, я возражала. Но в ответ получила белозубую улыбку.

Я хотела бы стереть из памяти свою слабость и зависимость от этого мужчины.

Но не могла. Вся моя квартира пропахла запахом Реми. Даже, кажется, на мне самой остался его терпкий аромат.

Ночью мне не удалось поспать. На Прохора вдруг напала жуткая болтливость. А засыпать посреди истории о том, как живет его отец, как юный Реми окончил школу или расквасил нос соседскому мальчишке, я сочла невежливым. К тому же Прохор весьма интересно рассказывал. А если вдруг видел, как я прячу зевок в ладони, придвигался ближе и хрипло шептал на ухо какую-нибудь глупость вроде:

— Хочу тебя еще раз…

— Соскучился…

— Ты такая сексуальная в этой простынке…

По моему телу растекалось живое и уютное тепло. Я оказалась бессильна против монстра постельных утех — непревзойденного Тима Реми.

Однако я пообещала себе, что не позволю ему завладеть моей душой и моим сердцем. Телом он уже давно распоряжался так, как хотел. Но сердце — не отдам!

***

Ночь была долгой. С непривычки болело все, включая интимные места. Губы и кожа по всему телу горели огнем. Кажется, что Реми умудрился наставить засосов везде, даже на ягодицах.

Я просто устала сопротивляться. Все равно через несколько часов он исчезнет из города и из моей жизни. А пока я наслаждалась теплом рук и жаром его тела.

— Через три недели у меня трехдневный перерыв, — совершенно серьезно проговорил Реми во время поездки в аэропорт. — Встретишь меня?

Я удивилась, когда Прохор попросил проводить его лично. Что уж скрывать, мне была приятна эта просьба, пусть на душе и оставался горький осадок от грядущего расставания.

Когда Реми стал важной составляющей моих будней? В тот день, когда согласился на фиктивный брак? Или когда вступился за меня перед Владом? Или когда ворвался в мою квартиру и в мою жизнь, бесцеремонно и нахально, и завладел моим телом? Вероятнее всего…

Прохор поглаживал мою ладонь, обводил пальцем золотой ободок кольца и смотрел пристально и серьезно. Никаких шуток или едких фраз. Казалось, будто мы заключили негласное перемирие.

— У меня будет валом забот. Львовский в отпуске. Роман Дмитриевич решил, что без меня его замы не справятся. К тому же, я отцу помогаю. И опять же подготовка к свадьбе, — выпалила я, намеренно выискивая причины, по которым Прохору не стоит приезжать в город до свадьбы. Но, черт, как же заманчиво звучит эта фраза…

— Руся! — решительно проговорил Реми, а потом выдохнул. — Лучше тебе освободить для меня пару часов своего бесценного времени, иначе трахаться будем прямо в офисе.

— Какой же ты невыносимо пошлый тип! — фыркнула я, понимая, что краснею.

В аэропорт мы добрались быстро, без пробок. Прохор спокойно прошел регистрацию, но прежде, чем отправиться дальше, вдруг остановился и невероятно крепко прижал меня к себе.

Я удивленно пискнула, но не оттолкнула Реми. Наоборот, глубоко втянула носом его терпкий аромат: смесь парфюма, страсти и желания.

— Приезжай ты ко мне! — вдруг его взгляд загорелся огоньком азарта и предвкушения. — Я серьезно. В любое время.

— Дурачок, — рассмеялась я. — Что я буду там делать? У тебя съемки. У меня работа. И потом, это ведь все… В контракте не прописаны наши отношения. Тебе незачем менять свой привычный образ жизни.

Взгляд Прохора был весьма красноречивым. Красивая бровь взметнулась вверх, а руки, обнимавшие меня за талию, напряглись.

— Скажи еще, что у меня есть законное право трахать весь европейский бомонд! — усмехнулся Реми.

— В договоре нет пункта о верности. Достаточно не афишировать своих связей перед прессой, — заметила я.

По глазам Прохора видела — злится. Более того, ярость буквально клокотала в нем. Но из динамиков по залу пронесся спокойный женский голос, сообщавший о завершении регистрации на рейс.

Реми разжал руки, подхватил небольшую сумку, которую намеревался взять с собой в салон самолета и не планировал сдавать в багаж и, не оглядываясь, широким, размашистым шагом скрылся в глубине терминала.

Почему я так и не смогла сдвинуться с места? Стояла и смотрела на двери, за которыми скрылся мой фиктивный жених и, вполне вероятно, бывший любовник.

Почему? Ответа я не знала.

***

Глава 18

Мысли о Реми не давали работать. Но у меня было слишком много дел, чтобы забивать голову пустяками. К тому же весьма неожиданно мое окружение увеличилось на одного человека.

На парковке аэропорта возле моего автомобиля «терся» странного вида мужчина. Короткий ежик седых волос. Легкая щетина серебристого цвета. Цепкий взгляд и спокойная усмешка. Навскидку незнакомцу было от тридцати пяти до сорока. Но седина визуально значительно увеличивала возраст.

Прохор часто ухмылялся, и мне хотелось пройтись кулаком по его физиономии. Еще недельку назад. Сегодня усмешка Реми казалась мне неестественно родной.

Усмешка же седовласого незнакомца настораживала, пусть и сам он источал дружелюбие.

— Доброе утро, Руслана Михайловна, — спокойно произнес мужчина и протянул крепкую ладонь для пожатия. — Я ваш новый телохранитель.

— Мда? Занятно, — не стала скрывать я удивления, рука уже метнулась к телефону. — И за что же мне такая честь? Папа изволит сомневаться в моих способностях?

Я уже мысленно планировала, что сказать отцу, какими аргументами оперировать и как быстрее убедить его в столь опрометчивом и напрасном поступке. Мне не нужен телохранитель. Мне с головой хватает водителя и здания, полного охраны Львовского.

— Нас нанял ваш жених, Руслана Михайловна, — возразил мужчина. — Разрешите представиться: Игнат Подгорный.

— Жених? — на автопилоте произнесла я.

В телефоне раздался голос отца. Кажется, я все же умудрилась позвонить грозному родителю.

— Доброе утро, дочь! — привычно поприветствовал папа. — Что-то срочное? Если не терпит до обеда, то дуй ко мне.

— Все в порядке, пап, — успокоила я отца. — Просто хотела сказать, что Реми улетел. И вроде как вечер у меня свободный.

— Реми! Тоже мне, заботы. Дочь, вот почему у людей зятья нормальные, а у меня с матерью вот такое… нечто.