Расколотый рыцарь - Девни Перри

— Спасибо. — Я заставила себя улыбнуться. Дрейвен едва знал меня. Откуда он знал, что я умная? Почему он говорил обо мне, словно заботливый отец? Особенно когда он не принимал ни малейшего участия в моем воспитании. Если я и была трудолюбивой, если я умела пользоваться своим мозгом, то только потому, что мама меня этому научила.

— Присаживайся, и мы начнем. — Джим провел почти час, проводя меня по проектам, над которыми я должна была поработать сегодня. Это было много, но каждый раз, когда он спрашивал, достаточно ли этого, я говорила ему, что нужно навалить еще.

Я справлюсь. Я отчаянно нуждалась в этом.

Эта работа станет моим спасением на время.

— Хорошо. — Я подняла стопку файлов, которые мы просмотрели. — Я приступаю к работе.

— Спасибо. — Он улыбнулся, морщинки возле его глаз углубились.

У Джима был мягкий характер, но Гейл сказала мне на второй день работы, чтобы я не обманывалась на этот счет. Для своих клиентов Джим был бульдогом, и его успехи подтверждали это.

Неудивительно, что Дрейвен взял его на постоянную работу. Бульдог — это определенно стиль Дрейвена.

— И последнее. — Джим остановил меня, прежде чем я успела уйти, его улыбка померкла. — Как ты знаешь, твой отец — мой клиент.

— Да.

— Суд начнется только через некоторое время, но обычно я бы попросил тебя помочь мне подготовить ходатайства о подавлении улик и проверить биографию всех свидетелей, которых вызовет штат. Но не в этот раз.

— Я понимаю. Это конфликт интересов.

— Я буду честен с вами, как со своим сотрудником, так же, как и со своими клиентами. Дрейвен знает, что шансы невысоки.

— Ох. — Я дернулась. Почему это меня шокировало? Всего несколько недель назад я думала, что Дрейвен — убийца.

Но многое изменилось. Я могла знать, что настоящий убийца на свободе, а полиция — нет. Если обвинение признает его виновным, он проведет остаток жизни в тюрьме.

Я забыла, что весь мир видит в Дрейвене убийцу.

— Я ценю вашу честность, — сказала я Джиму. — Если я могу чем-то помочь, дайте мне знать.

Джим указал на стопку папок в моих руках. — Вы сделайте это. Когда у меня большое дело, обычно все остальное делается ночью или вообще не делается. Может показаться, что ты не помогаешь, но, если ты будешь поддерживать порядок здесь, это даст мне время сосредоточиться на деле твоего отца. Держать его в центре внимания.

— Я постараюсь.

Остаток утра я провела в своем кабинете, выполняя задания, которые поручил мне Джим. Я заполняла каждую свободную минуту, ни разу не делая перерыва, потому что если бы я остановилась хоть на мгновение, то подумала бы о маме, Дрейвене или Исайе. А я не хотела думать о них. Единственным исключением было то, что каждый час на моем телефоне пикал таймер, и я отправляла Исайе смс-сообщение, состоящее из одного слова.

Хорошо.

Он не отвечал. Но я знала, что, если он не будет получать это сообщение каждый час, он будет мчаться сюда.

Джим заскочил вскоре после обеда. — Я ухожу. Еще раз спасибо.

— Хороших выходных.

Он помахал рукой, затем попрощался с Гейл, оставив нас вдвоем.

Когда за ним закрылась дверь, я достала из сумочки баллончик с перцовым спреем и положила его на колени, пока работала. Дрейвен вручил мне его в понедельник, когда встретил нас перед работой. Гейл была крепкой женщиной, бульдогом в своем роде, но я сомневалась, что она сможет остановить убийцу, если он ворвется в фирму.

Станет ли легче оставаться одной? Или я проведу остаток жизни, оглядываясь через плечо и сжимая в руках баллончики с перцовым спреем?

Я отогнала страх, сосредоточившись на работе. В пять часов я написала Исайе, что готова уйти, собрала свои вещи и встретила Гейл у двери.

— Хороших выходных, Гейл.

— И тебе. — Мы вышли на тротуар, и она закрыла дверь, спрятав ключи в сумочку. — Рада, что ты здесь, Женевьева.

— Спасибо.

Гейл ушла в противоположном направлении, предпочитая пройти пять кварталов до дома в летние месяцы, а я пошла на парковку. Черный мотоцикл был припаркован позади моей машины. Призрачные, величественные глаза его водителя были скрыты за темными солнцезащитными очками.

— Привет.

Грубый голос Исайи вызвал дрожь в моем позвоночнике. — Привет. Как прошел день?

— Отлично. А твой?

— Это был напряженный день. — Я подошла к своей машине, не открывая дверь и прислонилась к багажнику. Я не спешила добраться до квартиры и забраться в нее. Мне хотелось, чтобы солнце несколько минут целовало мое лицо. — Джим говорил со мной о суде над Дрейвеном. Я забыла за всеми остальными событиями, что большинство считает его виновным. И мне кажется, что я играю в догонялки, что все на десять шагов впереди.

Исайя соскочил с байка и прислонился к багажнику. — Хочешь, я расскажу тебе, что я знаю? Это не так много, но, может быть, это поможет.

— Пожалуйста. — Может быть, вместе мы сможем разобраться в том, что происходит.

— Орудие убийства у полиции. Это был охотничий нож с именем Дрейвена, выгравированным на боку. Есть его отпечатки. И они знают, что он был в мотеле.

Эти сведения я узнала из газеты Брайс. Я заставила себя прочитать историю об убийстве мамы в начале недели.

— Один парень проник в клуб и украл этот нож, — сказал Исайя. — Эмметтт заснял это на камеру наблюдения. Несколько газет назад Брайс опубликовала статью о том, как парень ворвался в клуб. Она предположила, что он мог украсть нож. Она надеялась, что это вызовет переполох, что люди в городе начнут сомневаться в расследовании, и это заставит Шефа Вагнера копать глубже.

— И что?

Он покачал головой.

— Черт. — Я не винила Шефа. У него был свой убийца, и не было никакой необходимости гоняться за неправдоподобными зацепками. Особенно когда дочь жертвы звонила из Колорадо каждый второй день, умоляя о справедливости.

— Тебе стоит вернуться и перечитать все бумаги, — предложил Исайя.

— Я уже это сделала, — сказала я со вздохом. — Мне все еще кажется, что я упускаю большие куски того, что произошло. Ты знаешь что-нибудь еще?

— Все. — Он покачал головой. — Я тоже был снаружи. Я знаю, что ты еще не уверена, как с ним поступить, но человек с наибольшим количеством информации — это Дрейвен.

— Да, — пробормотала я. Я еще не была готова к еще одной длительной дискуссии с ним. Сначала я бы начала с Брайс и выяснила, знает ли она больше, чем было напечатано. — Как ты думаешь, что произойдет,