Спаситель и сын. Сезон 1 - Мари-Од Мюрай

— Баунти никогда не жил в пустыне.

— Он сам не жил, но в нем живет память родителей, бабушек-дедушек, память предков. Не личная память, а память рода.

«Ну и ну, разговорил меня хомячок», — подумал про себя Сент-Ив, а вслух произнес:

— На ужин картофельная запеканка с мясом.

— А можно я отнесу Баунти на кухню?

— Лучшая идея года! — одобрил Спаситель, чувствуя, что с каждой секундой ему все милее их хомячок-неврастеник.

Засунув лоток с запеканкой в микроволновку, Спаситель стал прослушивать сообщения на телефоне. В течение дня у него всегда бывало много звонков, но, когда он работал с пациентами, телефон стоял на автоответчике.

— Здравствуйте, говорит директор лицея Ги-Моке. Ваш телефон мне дал психиатр больницы Мадлен, я знаю, что вы работаете с Габеном. Хочу предупредить, что Габен не был сегодня на занятиях и не отвечает по домашнему телефону. Кажется, в Орлеане у него нет родственников. Возможно, имеет смысл обратиться в социальные службы. Очень просил бы вас позвонить мне…

Далее следовал номер телефона, который Сент-Ив тут же записал. Однако ему показалось, что важнее сначала найти Габена. Он позвонил и услышал: «Добрый день, вы звоните на мобильный Габена. Перезвоните позже. Или не надо».

Сент-Ив постоял в нерешительности, размышляя. Потом нашел адрес Пупаров в картотеке пациентов.

— Улица Огюста Ренуара, дом двадцать, не так уж далеко, — пробормотал он себе под нос.

Запеканку они проглотили в пять минут, и Спаситель оставил сына в кухне вместе с Баунти и мультиками про Якари.

* * *

В доме Габена был и кодовый замок с кнопками, и домофон. После шестого звонка сонный голос спросил:

— Кто там?

— Сент-Ив.

— Зачем?

— Открывай.

Приказ. Приказы не обсуждаются, и Габен повиновался. На четвертом этаже в приоткрытую дверь выглядывал лохматый бледный мальчишка с красными глазами. Не высыпается? Принимает наркотики?

— Что-то случилось? С мамой?

— С мамой все в порядке, ее лечат. А вот с тобой что случилось? Почему ты не был сегодня в школе?

Габен не ожидал, что психолог окажется в курсе его школьных дел. Он промямлил, что не спал, голова болела, и вообще тоскливо до ужаса…

Сент-Ив прервал Габена:

— Забирай учебники, одежку и зубную щетку. Спать будешь у меня в кабинете. Завтра с утра — на занятия.

— Я сам справляюсь…

— Как видно, не справляешься.

Спаситель Сент-Ив не часто отдавал приказы, но его непоколебимое спокойствие и высокий рост действовали в таких случаях безотказно. Габен насупился и отправился собирать вещи. Спаситель, не желая его смущать, остался ждать в прихожей. Потянулось время, Спаситель искоса поглядывал на часы.

— Нельзя ли поживей, Габен! — крикнул он.

— Вали отсюда, если торопишься, — пробурчал подросток, засовывая в рюкзак ноутбук.

И все же он послушался и вскоре вышел в прихожую, сумрачно глядя на Спасителя, но в душе довольный, что нашелся кто-то, кто о нем заботится. Они шагали рядышком по пустынным в этот час улицам. Габен ежился от вечернего ветра, засидевшись в четырех стенах, — он ведь просиживал за компьютером целые дни, а порою и ночи.

Едва они зашли в дом, как Спасителю послышался голосок Лазаря. Он звал его:

— Папа! Ты где? Иди быстре-ей!

Спаситель бегом взбежал на второй этаж, успев представить себе малыша, истекающего кровью.

— Баунти! Он проснулся! — выпалил Лазарь, увидев Спасителя.

Спаситель прижал руку к груди, унимая сердцебиение.

— Хорошая новость.

Хомячок не спеша трусил по клетке. Спаситель и сын с удовлетворением пронаблюдали, как он поел, попил и пописал.

— Нам всем нужно хорошенько выспаться, — подвел итог дня Спаситель.

Однако со сном получилось так себе.

Баунти, охваченный лихорадочной деятельностью, то и дело будил Лазаря: шуршал соломой, занимался акробатическими упражнениями на прутьях клетки и очень громко шлепался.

Габен улегся, но, убедившись, что Сент-Ив больше его не побеспокоит, включил компьютер и выключил только в три часа утра. Спаситель заснул за очередной книгой по психологии «Человек, который принял жену за шляпу»[14]. Но около часа ночи его разбудила ужасная мысль: «Я не позвонил матери Марго!» Профессиональная совесть, как тень отца Гамлета, навестила его в положенный час.

— Че-е-е-ерт! — простонал он.

На протяжении двух часов, пока он не мог заснуть, с ним общались разные его пациенты, и среди них — мадам Угно, которую гнобил начальник отдела. Спаситель заснул с утешительной мыслью, что он негодный психолог, никому ни в чем не может помочь и пора ему менять поле деятельности и вывеску:

На следующее утро после третьей чашки кофе Сент-Ив вновь обрел веру в себя и в Зигмунда Фрейда. А за десять минут до того он смотрел через окно веранды, как удаляются по садовой дорожке Габен и Лазарь. Сонный подросток едва волочил ноги. Спаситель пообещал себе проработать с ним проблему сна. Что ему мешает? Боится засыпать, потому что преследует страх смерти? Снятся кошмары? Беспокоит психическое состояние матери?

Спаситель облачился в свой рабочий костюм — белую рубашку с расстегнутым воротом — и уселся просматривать свои записи, пользуясь свободным временем до первого пациента. У него была толстая тетрадь на пружине в крупную клетку, куда он кое-что записывал — главным образом даты и имена. Например, Бландину он назвал по имени, потому что о младшей дочери упомянула мадам Дютийо, а он записал ее имя в тетрадку.

— Господи! Мадам Дютийо!

Спаситель отбросил тетрадь и кинулся ей звонить.

Взяв трубку, он поднял глаза на стенные часы, висящие напротив. 8:55. Марго должна быть уже в школе.

— Мадам Дютийо? Спаситель Сент-Ив. Скажите, если не вовремя?.. Я по поводу Марго. Она вчера чуть ли не убежала из моего кабинета. Вы в курсе? Понятно.

Обе дочки доложились вчера вечером мадам Дютийо по телефону.

— О вас, как о фильме на «Телераме», мнения разделились, — засмеялась мадам Дютийо. — Бландина нашла вас классным, Марго — цитирую — гнусным типом.

Спаситель отметил, что мадам Дютийо изменила стиль общения: она не была больше агрессивно-обиженной, она стала агрессивно-насмешливой, словно давая ему понять, что теперь они одного поля ягоды: оба гнусные типы.