Крик новорожденных - Джеймс Баркли

— Они еще маленькие. — Она пыталась найти слова утешения. — Их умы не сформировались. Они просто дети, Ардол. Дай им время.

— Все имеющиеся у нас факты говорят, что к этому моменту они уже должны были проявлять подлинные разносторонние способности, — проговорил Кессиан. Его усталый ум стремительно перескакивал с одной мысли на другую, и ни одна из них не была плодотворной. — Мы пытаемся подвести их к этому уже три года, с тех самых пор, как их основной талант сформировался. — Он улыбнулся. — Помните, какую радость мы тогда испытывали? Их восприятие своих талантов было настолько полным, настолько естественным, что мы без тени сомнения поверили в то, что они — первые истинные Восходящие. Чудесное время…

— И вот почему ты прав, и нам нельзя сдаваться, — вступил в разговор Виллем. — Никогда! Ардол, твоя энергия поддерживала нас многие десятилетия и в последние десять лет пылала столь ярко, что этому могут позавидовать и люди на сорок лет тебя моложе. Я рад, что ты сегодня произнес вслух свои сомнения и опасения. Среди нас не найдется ни одного, кто не испытывал бы того же, что испытываешь ты. Но на этом все и должно закончиться, мой старый друг. Мы не можем допустить, чтобы эти сомнения отражались на том, что мы делаем. Мы слишком долго трудились, чтобы сейчас сдаться. Я говорю за всех нас, Ардол. Мы тебя поддерживаем. Мы приведем этих детей к их предназначению. И я знаю, о чем ты думаешь. Да, мы сделаем это прежде, чем ты вернешься в землю.

Кессиан почувствовал, как глаза его наполняются слезами. Он кивнул в знак признательности, не в силах высказать благодарность. Эти люди, его Ступени, были сильнее, чем он мог себе представить. Ардол Кессиан ощутил, как их дух укрепляет его.

Пронзительный крик ребенка прервал размышления и вернул к действительности. Кессиан повернулся к окну. Он еще мог разглядеть детей на внутреннем дворе, освещенном свечами, которые плавали в кольцах по краям чаш с фонтанами.

— Отпусти его! — кричала Миррон тонким дрожащим голоском.

Ардуций вскрикнул от резкой боли.

— Пожалуйста! — попросил он.

— Ты же сломаешь ему руку, ты ведь понимаешь это! — Это Миррон.

— Гориан, отпусти его немедленно! — приказала Шела.

— Заставь его попросить прощения, — потребовал от нее Гориан. — Заставь.

— Не буду, — выдавил Ардуций сквозь сжатые губы, хотя в его голосе звучала боль. — Мне не за что просить прощения.

— Я буду давить сильнее, пока не попросишь! — В голосе Гориана была жестокая решимость.

— Оставь его сейчас же! — тихо и гневно велела Шела.

Кессиан с трудом поднялся на ноги. Виллем вложил ему в руку палку. Андреас уже выходил во двор.

— Ты ее сломаешь, сломаешь! — завопила Миррон. — Прекрати, Гориан, прекрати!

Ардуций взвыл от боли, но Гориан продолжал его держать.

И тут вспыхнул свет! Язык пламени сорвался со свеч фонтана позади Шелы, и все до единой погасли. Гориан с криком отлетел назад, зажимая запястье. Ардуций бросился к Шеле, прижимая к груди правую руку — несомненно, сломанную. Оссакер указывал на Миррон и лепетал что-то невнятное. Миррон, дрожа всем телом, упала на газон.

Кессиан перешагнул через порог и поспешно вышел в сад. Эстер бросилась к Миррон, Виллем и Андреас — к Гориану.

— Что случилось? — вопросил Кессиан. — Что здесь случилось?!

Он наклонился и положил руку Оссакеру на плечо.

— Оссакер, — сказал он, — что случилось? Ты видел?

Мальчик поднял к нему лицо, застывшее от потрясения. Глаза его в полумраке казались огромными и быстро моргали. Губы тряслись.

— Боже правый! — прошептал Кессиан. — Дженна, иди сюда, займись Оссакером. Теплые одеяла, горячее питье. Быстро. Постарайся, чтобы он заговорил.

Ардол Кессиан повернулся. Гориан сидел на коленях у Андреаса, тяжело дыша и глядя на Миррон, рыдавшую в объятиях Эстер. Виллем осматривал руку Гориана.

— Она обожжена! — объявил он голосом, в котором смешались изумление и недоумение.

— Это она сделала, — сказал Гориан, шмыгая носом. — Это Миррон сделала. Она меня обожгла.

Он был сильно напуган, и, когда Миррон повернула голову, чтобы посмотреть на него, он попытался вжаться в тело Андреаса.

— Ты его не отпускал, — прорыдала Миррон. — Я просто хотела, чтобы ты перестал. Прости, Гориан.

— Ты меня обожгла, — повторил Гориан. — Как это могло получиться?

Кессиан поймал взгляд Виллема и с трудом удержался от улыбки. Происшествие в высшей степени неприятное, но то, что оно собой явило, невозможно было недооценить. Решения. Решения!

— Шела, возьми Оссакера. Дженна, доставь Ардуция к врачу. Ему нужно вправить руку и наложить шины. Постарайся поговорить с ним, выясни, что он видел или чувствовал. Андреас, давай перевяжем Гориану рану. У меня в шкафчике около умывальника есть мазь от ожогов. И еще — дети этой ночью спят отдельно друг от друга!

Кессиан опустился на колени рядом с Миррон и Эстер, слыша, как протестующе скрипят его старые кости. Кому-то придется помочь ему встать.

— Ну, Миррон, ты знаешь, что случилось? Постарайся рассказать мне, что ты сделала.

Миррон повернула к нему заплаканное лицо. Оно было очень бледным, очень испуганным. Кессиан пригладил ей волосы, и она теснее прижалась к Эстер.

— Ничего страшного, малышка. Никто на тебя не сердится.

— Гориан сердится, — прошептала она срывающимся голоском.

Кессиан улыбнулся.

— Да, наверное. Но он тебя простит. А теперь ты можешь сказать мне, что случилось?

Девочка всхлипнула и провела ладошкой по носу и рту.

— Он никак не хотел отпустить Ардуция. Он знал, что делает ему больно, но все равно не останавливался. А я только хотела, чтобы он перестал.

— Я знаю, Миррон. Ты всегда должна защищать братьев. Ты можешь рассказать мне, что происходило у тебя в голове?

Девочка ненадолго замолчала, пытаясь разобраться в своих мыслях. Кессиан ощутил, как его сердце наполняется надеждой.

— Огонь со мной заговорил, — сказала она наконец. — Я почувствовала, как он меня согревает.

Кессиан посмотрел на фонтан с его дымящимися погасшими свечами. До него было не меньше десяти шагов.

— И что потом?

— Это было нехорошо. — Миррон нахмурилась.

— Что именно?

— Я знала, что огонь сделает Гориану больно. Он ведь пока не Огнеходец. Но свечи были слишком далеко, а Ардуций кричал. Гориан ломал ему руку.

Миррон снова разрыдалась, и Эстер прижала ее к себе.

— Ш-ш, — зашептала она. — Ш-ш. Все в порядке.

— Тебе надо было его остановить, правда? — подсказал Кессиан. Миррон сумела кивнуть. — И ты подумала, что если он почувствует огонь, то отпустит его? — Еще один кивок. — Ну а что же ты могла сделать, а?