Современная журналистика в аспекте деонтологии - Коллектив авторов

когда комитет, назначенный Министерством юстиции, предложил в рамках реформы, касающейся прав полиции, разрешить раскрывать источник еще при предварительном следствии (Harjuniemi, 2013). На тот момент предложение было встречено жесткой оппозицией со стороны прессы.

Осенью того же года вопрос об ослаблении права на анонимность источника снова всплыл на поверхность после скандала, при котором премьер-министра Финляндии Матти Ванханена обвинили в получении взятки. Обвинение было основано на одном анонимном источнике, что положило начало новой дискуссии как в профессиональном сообществе, так и в обществе в целом. Заметим, дело не было доведено до суда, а единственный источник так и остался безымянным. Однако случай вызвал конфликт внутри Совета по массмедиа, который на тот момент работал над двумя жалобами по этой ситуации. Совет решил, что журналистская этика не была нарушена, и источник по праву остался нераскрытым. При этом председатель Совета Пекка Хюваринен не был согласен с таким решением и оставил свой пост.

Отказ Хюваринена от своей должности вызвал волнения в СМИ, и многие издания предсказывали развал медиасовета. В частности, вторая по величине ежедневная финская газета «Аамулехти» (Aamulehti) писала, что Совет дискредитировал себя этим решением. По мнению редакции, обвинение во взятке было политически мотивировано, и Хюваринен, будучи опытным журналистом, отчетливо это понял.

Проведенные исследования показывают, что финские журналисты никогда не имели тенденции к агрессивным методам получения информации и подобные случаи являются редкостью в их журналистской практике. Возможно, именно поэтому конфликт с тогдашним премьер-министром вызвал такой резонанс и в системе саморегулирования финских СМИ.

Важно отметить, что последствия конфликта стали причиной внесения поправок в национальный этический кодекс «Рекомендации для журналистов» (Guidelines for Journalists)[38]. В результате право на анонимность как профессиональный стандарт в Финляндии несколько ослабилось — с 2011 г. пункт 14 гласит: «Если публикация информации общественного интереса приводит к крайне негативной огласке, желательно, чтобы редакция довела до сведения общественности, насколько надежным является анонимный источник и полученная от него информация» («Рекомендации для журналистов», 2014). До этого формулировка звучала так: «Журналист имеет право сохранять конфиденциальность личности лица, предоставившего информацию. Редакция должна уважать этот принцип» («Рекомендации для журналистов», 2005).

Вышеупомянутые эпизоды, безусловно, взволновали национальное медиапространство и призвали обратить внимание профессиональных и академических кругов на проблему анонимности источников и привилегии журналистов. Уже тогда эксперты отмечали возможное возникновение конфликтов между правовым регулированием и саморегулированием СМИ из-за спорных интерпретаций права о защите анонимного источника. Однако дискуссия еще не переросла в глобальную рассогласованность концепции анонимности в информационных коммуникациях и не вышла за рамки финского журналистского сообщества. В те годы большинство финских журналистов оставались едины во мнении, что без права на защиту источников невозможно осуществлять контроль над экономической и политической властью в стране. Более того, они были убеждены, что именно политические и экономические составляющие социума в наибольшей степени оправдывают использование конфиденциального источника в медиапрактике (Mora, 2011).

«Тайна за скалой»

В 2017 г. проблема анонимности источников в Финляндии вышла на новый уровень в результате сразу двух медиаконфликтов. Первый был связан с участием финской государственной телерадиовещательной компании YLE в раскрытии информации о панамских офшорах и отмывании денег, когда к делу были причастны некоторые финские юристы и бизнесмены. Финские налоговые органы потребовали от YLE передачи документов, полученных от анонимных источников, однако компания отказалась это делать[39]. Несмотря на важность темы, в тот момент дело еще не вызвало обширной дискуссии, но послужило неким началом «накопительного эффекта».

Особый резонанс в обществе вызвал второй конфликт: 15 декабря 2017 г. в финской газете «Хельсингин Саномат» (Helsingin Sanomat) была опубликовано статья Лауры Халминен и Туомо Пиетиляйнена под заголовком «Тайна за скалой» («Salaisuus kallion uumenissa — juuri kukaan ei ti eda, mita tekee Puolustusvoimien Viesti koekeskus, mutta nyt HS: n saamat asiakirjat avaavat mysteerin»[40]). Журналистское расследование раскрывало деятельность секретной Службы военной разведки, направленную на шпионаж против России. Журналисты, опираясь на анонимный источник, обнародовали секретные документы десятилетней давности, подтверждающие, что финская военная разведка разработала секретную политику и втайне следит за передвижениями российских войск в районе Ленинградской области и Санкт-Петербурга.

Журналисты подчеркнули, что в Финляндии нет всеобъемлющего законодательства о задачах или полномочиях военной разведки. Вот почему военная разведка разработала секретную политику, которая никогда не утверждалась в парламенте и оставалась закрытой для посторонних. В связи с этим опубликованная информация, по мнению авторов расследования, представляла особый общественный интерес.

Судя по информации из секретных документов, разведывательный центр на практике фиксирует, анализирует и классифицирует электромагнитное излучение российских Вооруженных Сил. Именно так подразделение создает электронный снимок для оценки войск, сил, руководства, задач и изменений в операциях на территории России. Иными словами, центр несет ответственность за создание электронной карты разведки. Такая карта, в частности, раскрывает планы, готовность, лидерские позиции, движение, противовоздушную оборону и передачу сообщений, радиолокационные и телеметрические передатчики, используемые противником. Также, согласно документации, полученной «Хельсингин Саномат», сначала разведывательная служба в районе Тиккакоски насчитывала в общей сложности 150 человек, затем их количество увеличилось до 320. Журналисты высказали опасение, что в будущем количество людей, работающих там, может удвоиться.

Информация, поставившая под угрозу национальную безопасность, а также отношения между Финляндией и Россией, не могла остаться малозамеченной в инфокоммуникационном пространстве и вызвала бурную реакцию правительства, общественности и журналистов сразу по нескольким направлениям.

Очевидно, отклик со стороны финского правительства был крайне негативным: газету обвинили в разглашении содержания секретных документов. Президент Финляндии Саули Ниинистё заявил, что по финскому законодательству публикация содержимого секретных военных документов, обозначенных знаком «Совершенно секретно», без какого-либо надлежащего разрешения является преступлением.

Ситуация усугубилась, когда после публикации материала в доме журналистки Лауры Халминен прошли обыски. По информации «Хельсингин Саномат», Халминен пыталась забить жесткий диск своего компьютера топором, что привело к задымлению и необходимости вызвать пожарную службу. Пожарная служба по непонятным для журналистки причинам прибыла вместе с нарядом полиции, которая впоследствии обыскала дом Халминен. В результате полиция конфисковала несколько гаджетов, в том числе персональный телефон, iPad и компьютер, а также несколько карт usb-портов. В то же время, по словам Халминен, у полиции не было судебного ордера на обыск.

Журналистка утверждала, что причиной уничтожения оборудования было желание защитить ее источник и навсегда ликвидировать всю содержащуюся на компьютере информацию. Коллеги поддержали решение Халминен предотвратить раскрытие источника информации. Так, по мнению главного редактора «Хельсингин Саномат» Каиуса Ниеми, обыски в доме журналистов — явление весьма необычное для Финляндии, и подобная ситуация, несомненно, скажется на свободе прессы: «Я очень беспокоюсь о давлении на прессу и защите источников»[41]. Кроме того, Ниеми добавил,