Соль и пламя. Леди теней - Татьяна Зингер

— Не плачь, золотце. Дай мне капельку своей замечательной крови.

В его пальцах появилась игла. Укол был болезненным, но быстрым.

— Вот и все. — Господин Розеншал вновь склонился к моему лицу. — Спи, Аврора.

Звуки стихли, следом размылись краски.

И лишь сладость, вонючая и липкая, витала в воздухе. А со стен комнаты на меня смотрели пустыми глазницами десятки черепов в банках.

* * *

Я проснулась поздним вечером, когда солнце уже спряталось за макушками деревьев и город затих, сморенный усталостью. Волна тошноты подкатила к горлу. Меня рвало желчью прямо на шелковые простыни. Лоб горел, чесались глаза. Я заболевала, и дурманная слабость расползалась по венам и артериям. Ватные ноги подкосились, коснувшись пола. Встать я так и не смогла, лишь запуталась в балдахине и бессильно завалилась на бок.

На прикроватном столике стоял серебряный колокольчик. Не сразу дотянувшись, я позвонила в него, и уже через секунду, будто ждала у дверей, ко мне влетела молоденькая, совсем девочка, служанка. Все такая же серолицая и безликая, как и прочая обслуга господина Розеншала.

— Госпожа! — она кинулась ко мне, помогла подняться и пересадила в мягкое кресло у окна.

Пока служанка меняла белье, я справлялась с дурнотой. Было так жарко, что ночная рубашка пропотела насквозь. Капли пота стекали по губам. Еще и удушливый запах лилий, невесть как заполнивших спальню. На подоконнике, столе, у кровати — повсюду были эти цветы.

— Откройте окно, — попросила, сипя.

— Нельзя, вы больны.

Я облизала пересохшие губы. Действительно больна. Как же дурно, и все пальцы свело судорогой.

— Попейте, вам полегчает.

Она налила из кувшина, стоящего на столе, в стакан морс и силой залила напиток в рот. Я захлебывалась и давилась, но выпила больше половины. Сладкий и вкусный, невероятно вкусный, восхитительный, успокаивающий…

— Ложитесь спать.

Служанка перетащила меня обратно в постель и накрыла теплым одеялом. Она оказалась совсем рядом, и я смогла рассмотреть ее бледную, почти желтую кожу.

— Вы знаете Дарго? — я схватила ее за рукав и спросила, пребывая в полубреду.

Она застыла.

— Нет, — ответила после секундной заминки. — Я знаю исключительно господина Розеншала. Умоляю, засыпайте.

Она собралась уходить.

— Пожалуйста, останься. — Я поднялась на локтях.

Девочка кивнула и присела на самый краешек постели. Легкая как пух, сжавшаяся от испуга, она тряслась мелкой дрожью.

— Как тебя зовут?

— Вейка, — и испуганно заложила за ухо прядку волос.

Она напевала мне колыбельную, а я то впадала в дрему, то просыпалась. Хрипела:

— Мне нечем дышать!

— Госпожа, я не могу снять ошейник, — суетилась около меня.

Смерть подходила на расстояние двух шагов и всматривалась в меня, ожидая своего часа. Но я боролась, хваталась за ручку служанки и всхлипывала. За ночь Вейка стала мне родной. К самому рассвету жар спал.

— Разрешите мне уйти, — устало попросила служанка.

Я согласно промычала.

— Как звали жену господина Розеншала? — спросила, когда Вейка стояла на пороге.

— Аврора. Она была прекрасна. — И девочка добавила, подумав: — Как вы.

Ответить я не успела — провалилась в глубокий сон.

Полгода назад

Кажется, он проигрывал в битве со смертью. Лучшие теневые лекари боролись за жизнь найденыша, но та упорно не желала выкарабкиваться. Спина не заживала, желто-зеленый гной сочился из рваных ран. Не срастались переломанные кости (ей сломали не только руку, но и каждый палец на ней). Она закашливалась, и тогда по губам текла темная, почти черная кровь. А в сознание больше не приходила.

До сумеречного туннеля, который перенес бы отряд с границы прямиком к столице Пограничья, оставалось три полных дня. Лошади, запряженные в повозки, неслись до изнеможения, но опередить время был не в силах даже сам высокий лорд. И его бесила эта беспомощность, незнакомая доселе.

— Мы не сможем ей помочь, — в очередной раз обмолвился личный целитель лорда. — Сынок, я лечил твоих отца и матушку, я засвидетельствовал чудо твоего рождения и был верен тебе от начала до самого конца. Послушай же седого старика, ты не просто поддерживаешь жизнь в мертвеце, ты мучаешь эту девчонку мнимой заботой, пока смерть разъедает ее изнутри. Она не выкарабкается.

Трауш отвернулся к оконцу. Там проносились голые поля, изредка сменяющиеся корявыми деревцами. Ударил кулаком о ладонь.

— Довольно! Разве я плачу вам за разглагольствования?

— Пойми, она — не игрушка, оставь ее в покое.

— Нет, — только и ответил он.

На очередном коротком привале Трауш навестил найденыша. Черты ее лица опасно заострились, как у существа, теряющего нить с миром живых и направляющегося к миру мертвых. На белесых губах застыла кровавая капелька.

— И что? — тихо спросил Трауш. — Ты умрешь? Вот так запросто? Неужели ты сбегала ради того, чтобы не пережить эту ночь? А я что, зря выставлял себя посмешищем перед этим слизнем, Измаилом, когда забирал тебя? Мы скоро приедем, слышишь?

Не слышала. Она утомилась бороться и приняла свою участь. Обычная девчонка-полукровка, худощавая, неухоженная, сломленная.

Трауш сошел с повозки, но к костру, возле которого собрался его отряд во главе с недовольной Мари, не подошел. Он долго всматривался в даль, где алел закат, прячась за линией горизонта. Вслушивался в монотонную песнь ветра и позвякивание подков на лошадиных копытах.

— Сколько до границы? — спросил у мирно посапывающего кучера.

Тот мигом проснулся и подобрался.

— Три дня, может, меньше.

Кучер вжал голову в плечи, но, на удивление, Трауш не разозлился, лишь кивнул каким-то своим мыслям и вновь воротился к повозке, пропахшей травами и зельями. Около найденыша суетился лекарь, а та хрипела и извивалась змеей в последней, казалось, агонии.

Впрочем, так и было.

— Что с ней?!

— Все, сынок, прощайся, — бросил лекарь, рухнув на единственный стул. — Смерть забирает ее в свои чертоги.

Как же так?.. Ведь он — высокий лорд, самый молодой правитель в истории Пограничья, неплохой стратег, воин, не знающий поражения. И что, не смог защитить какую-то беглянку, которая почти познала свободу, но была поймана в шаге от нее?

Он рыкнул сквозь стиснутые зубы. А в следующую секунду рванул к найденышу и обхватил ее ледяную ладонь, переплетая пальцы со своими.