Золотые ласточки Картье - Екатерина Лесина

– Он меня подобрал и к себе приволок. Пьяного, избитого, без денег. Документы, слава богу, сохранились. Васька заставил за ум взяться. На работу пристроил. И учиться заставил. Мы вдвоем поступали. Конечно, не в столичный университет… но ведь поступили. А после первой сессии отец заявился, предложил перевести, раз уж я исправился.

– А ты?

– А я послал его куда подальше. Не потому, что обижался… Хотя нет, вру, все еще обижался, но… Я вдруг понял, что способен жить своим умом, а это многое значит.

Стас замолчал.

Софья не спешила. Она почему-то думала не о его проблемах, которые остались в далеком прошлом, а о собственных родителях. И еще о том, что у нее-то никогда своим умом жить не получалось. Нет, наверное, она смогла бы, но зачем?

Университет выбрали родители. И специальность выбрали. Софья не чувствовала, что выбор этот ее тяготит. Работу свою она не то чтобы любила, но и нельзя сказать, чтобы ненавидела. Работа… это только работа.

– Потом мы решили открыть собственное дело… Отец отказался помогать. Если я сам умный, то… Ну хоть мешать не стал, и на том спасибо. Пару лет мы вкалывали, как ломовые лошади… Я квартиру продал, что от бабки осталась. Они с отцом тоже не ладили, вот она мне ее и завещала. В общем, как-то вот так… Ах да, я развелся. Детей нет.

– Я не разводилась. Но детей тоже нет.

– Видите, как все замечательно складывается!

– Не вижу, – честно ответила Софья.

– И я не вижу. Сложно все, – Стас запрыгнул на перила. Сел он спиной к лесу и к туману, и Софья не могла отделаться от ощущения, что Стас сейчас упадет.

– Ваш друг… Не просто так собрал всех этих людей?

– Верно.

– А мы?..

– Не знаю. Или случайные люди… Или не случайные.

– И что нам делать?

– Подождать, – Стас мотал в воздухе ногами и наклонялся, весьма опасно с точки зрения Софьи наклонялся. Еще немного – и упадет.

– В конце концов, ничего страшного пока не произошло, – как-то не очень уверенно произнес он. – Отдохнете… присмотритесь… Вдруг да Васька вам понравится.

– Боюсь, в таком случае меня могут похоронить где-нибудь… вон там, – она махнула рукой в сторону леса.

– Ваша правда, – хмыкнул Стас и снова замолчал.

Софья не мешала.

Посторонний человек, и, пожалуй, он все равно ей не нравился, но молчать рядом с ним было удобно.

– И все-таки, – в какой-то момент ей показалось, что эта пауза, на двоих, чересчур затянулась. – Зачем все эти люди собрались здесь? Поначалу я думала, что ваш друг просто похвастаться собирается… Ну, так бывает. Встречи выпускников и все такое… Когда каждый чем-то да пытается… Он богат, а они…

– В этом есть своя правда.

– Но не только? Если бы хотел похвастать, он бы просто мог пригласить их… Приехали бы все.

– Приехали, – согласился Стас. Он сидел с закрытыми глазами на широком парапете, и видно было, что ему уже доводилось отдыхать на этом месте, в этой самой позе.

Но Софье все равно было неуютно на это смотреть…

…Приехали бы.

Они давно искали предлог для встречи. И Маргоша шерстила социальные сети, пытаясь добраться до Васьки или Стаса через общие воспоминания.

Стас заглядывал на ее страницу. Фотографии студенческих лет. Первый курс, первая сессия. Он за Маргошиной спиной, молодой, восхищенный… Она сама, яркая и самоуверенная, хотя пока еще бедная. Но платье из секонда на ней смотрится великолепно…

Никуша, тоже яркая, но иначе.

Толик, еще без залысин, хмурый, сосредоточенный, мыслями так и оставшийся в прошедшей сессии. Машка в розовом платье, коротком, на грани приличий… Артемка в кожаной жилетке, надетой на голое тело. Пашка с пакетом кренделей. Васька… Анна…

Она избегала фотографироваться. Потом умерла. Давно умерла. Стас вдруг удивился тому, сколько прошло лет. И что за эти годы он, оказывается, Анну не забыл. Помнит. И в ту фотографию вглядывался долго, до боли в глазах, до разноцветной пелены и головокружения. А потом подошел Васька и, коснувшись монитора пальцами, сказал:

– Она была красивой, правда?

Истинная.

Красивая. Нет, тогда Анна выглядела обыкновенной. Студентка-первокурсница, провинциалка в клетчатой бесформенной юбке, которую относила весь первый год. Помнится, Маргоша высмеивала эту юбку. Ревновала? Завидовала?

Анна никогда не обижалась на смех, но лишь улыбалась так, извиняюще, мол, понимаю, что выгляжу глупо, однако таковы обстоятельства…

Она нашла подработку в кафе. Маргоша при каждой встрече не упускала случая этой самой работой Анну уколоть…

…Не она ли?

Нет, было изнасилование, а Маргоша при всей своей ненависти на это не способна…

– Мне тогда повезло, – Васька сел, потеснив Стаса. – Помнишь, задержали?

Пришли, вызвали с пар, увели. По университету лесным пожаром пронесся слух, что, дескать, Ваську арестовали за убийство Анны. Он же появился на квартире спустя сутки, грязный и злой. И на вопрос Стаса буркнул:

– Отпустили.

Алиби, ночная работа, и Васькино начальство, охотно подтвердившее, что с места своего Васька не отлучался, и напарники, и ночной капризный клиент, который жаждал убедиться, что с машиной его и вправду работают, а автомехаником Васька был гениальным.

Тот клиент наградил Ваську за старательность пятитысячной купюрой.

И алиби, что оказалось куда важней.

Вечером Васька ушел в недельный запой, а когда вышел, то по молчаливой договоренности об Анне Стас не заговаривал.

Всего-то два десятка лет понадобилось, чтобы Васька сам вспомнил. А может статься, он никогда и не забывал?

– Его ведь так и не нашли, – сказал Васька, убирая пальцы от монитора. – Решили, что кто-то из тех, которые в кафе заглядывали… Анна приглянулась… отказалась… А она в тот вечер не работала. Мы встретиться должны были. Но был клиент… и мастер попросил остаться. Деньги хорошие обещал.

Тогда ни этот разговор, ни внезапный Васькин интерес к социальным сетям, прежде им презираемым, подозрений Стасу не внушили.

Да, бывает… мало ли…

А потом вдруг затея эта… и люди, которые случайные, но притом вовсе не случайны. Все с той самой фотографии… плюс Софья.

Он ведь знал, кого приглашает, не способен был не заметить сходства, пусть не явного, но… черты лица? И манеры? И голос… Особенно сейчас, в лиловых сумерках, в которых все плывет и кажется таким зыбким, ненастоящим.

Что Васька задумал?

– Идемте, – Стас соскочил с перил и потянулся. – Думаю, сегодня вам следует отдохнуть.

Чутье, до того Стаса не подводившее, подсказывало, что завтрашний день будет сложным. Он проводил Софью до порога ее комнаты и, повинуясь интуиции, попросил: