Князья Эльдорадо - Владимир Лошаченко

– Стоп машина, малый вперед!

Иван с Ильей обнаружили, что экипаж, включая офицеров, застыли с открытыми ртами и выпученными глазами. Морпехи некоторое время искренне не понимали мгновенного коллективного умопомешательства. Ларчик просто открывался – в XVII веке ни один корабль не имел возможности произвести задний ход, а всего и делов-то – заставить винт вращаться в другую сторону.

Ну, это нюансы, главное, определили: крейсерская скорость «России» – двадцать четыре узла, при попутном ветре – двадцать шесть узлов. Такой скорости не достигали даже будущие клипера, стыдливо называемые «чайными», хотя на самом деле таскали опий из Китая. На испытания и авралы по случаю учебной пожарной тревоги ушло десять дней. После загрузки различных съестных припасов, питьевой воды, водки для экипажа и вина для офицеров, «Россия» под голландским флагом отправилась к берегам Южной Америки. Это знаменательное событие произошло двадцатого июня 1626 года.

Перед отплытием Кошкину пришлось выдержать нешуточный бой – любимая женушка попробовала на зуб его оборону. Анна забавно топала ножкой и аккуратно стучала кулачком по столу с требованием взять ее в поход, но, к счастью, без истерик и с большой долей юмора. Оба понимали – в таком интересном положении нельзя отправляться в суровый поход. Побушевав для вида минут десять, красавица успокоилась на груди мужа.

– Не вздумай заводить шашни с какой-нибудь туземной принцессой – загрызу!

– О Господи, Анечка, откуда принцессы возьмутся?

– Ай, с тебя станется! Не о том речь, говори скорее, как ты меня любишь.

В общем – семейная идиллия.

Для охраны особняка Кошкин оставлял почти всех тсонга во главе с Уно. С ними в плавание уйдут лишь четверо: Самора и Нунга, канониры и два молодых негра, исполняющих роль ординарцев. Никита Тверской – начальник морпехоты – естественно, отправлялся с ними. Кроме того, Кошкин нанял проверенную вооруженную охрану в количестве двадцати человек – часть для особняка, остальные будут охранять мастерские.

Напоследок устроили прощальный банкет для узкого круга лиц. При прощании Анна посоветовала мужу не уповать на одну удачу, а попробовать найти золотые месторождения в Калифорнии, Бразилии и Перу. И вообще, дикость какая-то – грабить бедных испанцев, палить из пушек, топить корабли. У нее, к примеру, есть идея заработать мирным и законным путем миллионы золотом. Для этого не нужно пересекать Атлантику, тратить столько сил и энергии.

На вопрос мужа, в чем, собственно, состоит идея, красавица важно заявила.

– Не скажу из вредности, – и показала язык.

День двадцатого июня выдался на редкость удачным – светило солнышко, небо разъяснилось и лишь кое-где виднелись белые барашки облаков. На пирсе собралась приличная толпа провожающих, нанятый оркестр пытался изобразить нечто бравурное. Последние объятия, поцелуи, наставления. Послышалась команда: «Все по местам!» – и экипаж отхлынул с пирса на корабль. По вантам взбежали матросы, распустились паруса, на мачте затрепетал флаг объединенных провинций Нидерландов. «Россия», набирая ход, выходила из порта, на пирсе замахали платочками и шляпами провожающие. Отряд чернокожих солдат по знаку Уно дал холостой залп в воздух, на судне эхом отозвалась носовая пушка. Корабль, быстро набирая ход, вышел на рейд и, набрав скорость, за короткое время превратился в светлое пятнышко у линии горизонта. Вскоре и оно исчезло. Анна, косо глянув на пассию Юсупова, неожиданно предложила:

– Пани Ядвига, приглашаю вас в гости, посидим, пообщаемся.

Польская красавица, тряхнув шикарными локонами, спросила:

– А рюмка сладкой водки найдется?

– Не беспокойтесь, этого добра у нас более чем в достатке.

– Едем!

Через три дня Кошкин и Юсупов на свежем воздухе попивали из серебряных кубков охлажденное виноградное вино, доставленное ушлыми голландскими купцами из Франции. Сидя за небольшим столиком на трехногих табуретах, благодушно присматривали за повседневной суетой экипажа. «Россия» легко резала небольшую океанскую волну, которая с шипением оставалась за кормой. Оставив позади Ла-Манш, прошли вдоль Испании и Португалии и сменили курс – подались вправо, нацелившись на Кубу.

Друзья решили не упускать возможности и живьем, так сказать, посмотреть на настоящих пиратов Карибского моря. От нахлынувшей романтики южных морей и эпохи «джентльменов удачи» Мачо вдруг просипел:

– Пиастры. Пиастр-р-ры.

Кошкин констатировал:

– Срочно заводим попугая, а не то придется тебя, Илюха, на жердочку сажать.

– Не надо меня на жердочку, я еще пригожусь.

Потом без всякого перехода заметил:

– Командир, обрати внимание, сколько лишнего народа топчется на палубе.

– Ты прав, Илья, надо это дело прекращать. Безделье до добра не доводит.

Майор знал, что говорил – полжизни в армии.

Мачо подал отличную идею, правда, зашел издалека:

– Иван, как тебе национальный состав команды?

– А чего?

– Половина – англичане, затем шведы, датчане, немцы. Офицеры – голландцы, плюс наш тсонга. Я к чему клоню, национальности разные, но их всех объединяет одна особенность.

– Возраст, что ли?

Илья поморщился:

– Нет, не возраст, подумай лучше.

Кошкину лень было шевелить расслабленными мозгами, тем более под такое прекрасное вино:

– Ладно, колись, что ты там придумал?

Мачо приосанился:

– Их всех объединяет, кроме офицеров, – сделал оговорку, – безграмотность.

Кошкин, выпив одним глотком кубок, радостно гаркнул:

– Точно, ты гений, Илья!

– Теперь есть чем занять матросов в свободное время, а то шарашатся по кораблю, словно дикие обезьяны.

Образовывать экипаж решили в пределах начальной школы – грамматика, письмо, арифметика, география и немного истории.

Под учебный класс приспособили матросскую кают-компанию – на флоте нынешнего времени – вещь неслыханная. Нынешние экипажи принимали пищу где придется, вплоть до кубриков в трюме.

Корабельному плотнику дали задание соорудить классную доску и покрасить ее в черный цвет. За дефицитом бумаги тот же плотник смастерил дощечки и натер их воском. Спустя два дня в приказном порядке матросы, пыхтя, сопя, втихомолку негодуя, уселись за учебу. У них моментально исчезло свободное время. За выполнением домашних заданий следили строго, причем достаточно было двух-трех наказаний.

Провинившийся тряпицей в течение часа чистил обувь остальным членам команды. А если учесть, что вся процедура сопровождалась ехидными подколками, шуточками и обидным ржанием товарищей – эта воспитательная мера себя оправдала.