Назад в СССР - Роман Соловьев

« Вечность пахнет нефтью», а в самом низу: « Юля Синицына – блядь», сбоку, мелкими буквами нацарапали номер телефона…

С утра солнышко уже нещадно палило. Денек сегодня обещал быть жарким.

И тут я замер, увидев в палисаднике двухэтажного панельного дома худощавую женщину в длинном сарафане. Она медленно рыхлила мотыжкой землю возле клумб. Анастасия Сергеевна Соломахина, наша первая учительница русского языка и литературы. Трагедия, которая произошла в семье Соломахиных два года назад, потрясла весь город. Прямо перед праздником Дня Победы у Анастасии Сергеевны пропал сын Димка, он учился с нами в параллельном классе. Милиционеры нашли его рано утром 9 мая на набережной, мальчика задушили и повесили под городским мостом, на его груди висла табличка «40». В тот год как-раз было сорок лет со Дня Победы. Анастасия Сергеевна после похорон сына слегла в больницу с инфарктом, а после уже не смогла преподавать в школе. Убийцу тогда так и не нашли.

Перед Седьмым ноября 1987 года в городе произошло еще одно похожее убийство. На этот раз в парке обнаружили голую задушенную девочку с табличкой «70». Тогда вся страна готовилась отмечать юбилей Великой Октябрьской социалистической революции. В город даже приехала оперативная спецгруппа из Москвы, через неделю они задержали бомжа Аркашку, который вечно пасся возле автовокзала. Почти никто в городе не верил, что эти зверские убийства мог совершить безобидный бомж. Аркашка через год так и сгинул на таежной зоне. А в апреле 1990 года, на юбилей со дня рождения Ленина, произошло еще одно убийство мальчика… Об этих преступлениях даже писали центральные газеты, назвав загадочного маньяка «юбилейным» убийцей. Во всех трех случаях жертвами были десятилетние дети. Только в январе 1991 года в милицию явился незаметный пятидесятилетний мужчина и сам признался в совершенных преступлениях, во всех убийствах детей. Это оказался сосед Соломахиных, слесарь ЖЭКа Евгений Куприянов. Его признают невменяемым и пожизненно упекут в психушку…

Я застыл на месте как вкопанный. Меня словно поразило молнией. А ведь если сейчас май 1987 года – мы еще можем спасти две детские жизни… Этот больной психопат Куприянов ходит сейчас каждый день на работу, бродит по улицам города и наверняка присматривает очередную жертву…

Мы просто обязаны спасти детей. Нужно срочно рассказать обо всем Юрке…

Быстро пройдя вдоль скверика, я почти подошел к школьному забору, как из-за широкого ствола ивы неожиданно появился Клепа.

– Здорово, пиздюк, а где твой дружок?

– Не знаю. Скорее всего его отец подвез, он с другой стороны двора в школу зайдет.

– А… зассал наверное… Ну пусть тогда не забывает, сегодня на большой перемене у нас бой за школьной мастерской…

Клепа потер внушительным кулаком нос и развернувшись, направился к торговому ларьку.

Вот сучонок… Будто нам и без тебя проблем мало… Но заднюю включать уже точно поздно.

Да, сегодня в школе нас ждали великие дела. А главное – это Юркин бой с Клепой…

После урока биологии я отвел Юрку в сторону:

– Помнишь историю с маньяком Куприяновым?

Приятель сразу побледнел.

– Черт… как же мы это упустили…

– Я сегодня когда в школу шел, увидел издалека Анастасию Сергеевну, и меня будто громом ударило.

– Жаль, что мы не попали в 1985 год. Могли бы спасти Димку Соломахина…

– Теперь мы обязаны спасти остальных детей. Знаешь, Юрок, я теперь спать не смогу по ночам, зная, что эта гнида спокойно ходит по улицам города…

– Может… напишем анонимку в милицию. Мне кажется, его опера чуть прижмут он и признается…

– Нужно попробовать,– кивнул я.

На уроке русского языка мы с Юркой сели на заднюю парту, написали анонимное письмо в Городское отделение милиции о том, что знаем кто убил третьеклассника Дмитрия Соломахина в мае 1985 года. Указали адрес дома маньяка Куприянова, а на перемене сбегали на почту и бросили письмо в почтовый ящик.

На историю мы опоздали и решили вовсе не ходить, тем более преподаватель Владислав Ильич Шахин не пускал Юрку без беседы с родителями.

Уединились на спортплощадке, на брусьях для пресса.

– Домой тоже сейчас нельзя, – усмехнулся Юра. – После истории завуч сказала всем обязательно в актовый зал. Она чуть ли не по головам будет считать…

– Как думаешь, возьмут Куприянова?

– Если не возьмут, я этого урода собственными руками задушу…– нахмурился Юра.– Тогда в газетах писали, что у него фото всех убитых детей дома нашли. Если менты обыск проведут – все улики налицо.

– Одного не пойму,– покачал я головой,– как можно быть таким извергом.

– О! Смотри, Серега, Бармалей идет!

К нам быстро приближался Олег Семенович Шилихин, наш физрук, тридцатилетний дылда с широченными плечами и усами как у казака-запорожца.

– Ну что, мальчики, прогуливаем?

– Здравствуйте, Олег Семенович!

– Пойдемте-ка со мной! – он осторожно обхватил Юркино плечо огромной пятерней. Мы нехотя привстали и поплелись вслед за физруком.

Бармалей привел нас в служебную комнатушку, напротив спортзала, и лукаво улыбнулся:

– Знаете, парни, как в армии мой ротный любил говорить? Кто не хочет работать головой – будет работать руками!

Он показал на старые маты в углу.

– Хватайте маты и несите к ступенькам. Скоро за ними «Газончик» приедет.

За три рейса мы перенесли тяжелые маты и Бармалей, добродушно улыбнувшись, отпустил нас. Но мы даже не успели дойти до входных дверей, как зазвучал звонок на перемену.

– Ладно, погнали тогда в актовый зал…– пробурчал Юрка.

В коридоре нас догнал одноклассник Женя Ковалев :

– Шах ругался, что вы на уроке отсутствовали. Просил передать, что в следующем году вам никаких поблажек не будет!

– Напугал мандой солдата…– усмехнулся Юрка.

– Слушай, Юрок, а ты и вправду решился с Клепой биться? – осторожно спросил Женя.

– Похоже, уже вся школа об этом знает…– недовольно пробурчал Юра.

– Вот ты молоток! – восхищенно покачал головой одноклассник и уважительно пожал Юрке руку…

Глава 8

Когда мы вошли в актовый зал и уселись на деревянных стульях в задних рядах, сразу догадались по какому поводу собрание. На краю сцены стояла завуч, Людмила Анатольевна, рядом преподаватель старшеклассников по начальной военной подготовке, пожилой лысоватый Егор Степанович Лыков и незнакомый молодой милиционер.

На первом ряду, кроме учителей, сидел Балу, директор школы Никита Афанасьевич Балуев, курчавый сорокалетний брюнет с огромным пивным животиком и физичка Ирина Юрьевна Штольц, высокая стройная шатенка с ярко-накрашенными красными губищами.