Избранная дракона - Алиса Ганова

Неожиданно тизарин насторожился и с раздражением изрек:

— Кажется, Кхарт идет. Боится, что украду его сокровище, — скривился и, поднеся мою руку к губам, поцеловал. А напоследок бросил чувственный взгляд. — Буду ждать новой встречи.

— Здесь святое место, — подобно грому раздался голос Верховного жреца. Я вздрогнула, а от пронизывающего взора стушевалась.

— Да-да, и живут тут святые люди, — напоследок огрызнулся тизарин, покидая балкон.

Кхарт провожал его ненавистным взглядом, а Варк, что пришел с патроном, смотрел равнодушно.

— Проводи ее! — бросил Верховный. Помощник поклонился, и повел меня в мою комнату.

— Я думала, ты поймаешь меня, — произнесла, когда свернули за поворот.

— Тизарин отлично справился со спасением.

— Как по ночам на голую глазеть — так первый, даже ход нашел. А как учить читать и подхватывать — нет тебя, — пробурчала недовольно.

— Вы с Ковеном хорошо смотрелись.

— Ему нужна избранная, а не я.

— А мне ты нужна? — цинично спросил гаденыш и повертел головой. — Откуда в маленькой головке столько глупостей? — И рассмеялся приглушенным, грудным смехом: — Какая ты все-таки смешная!

— Какая есть, — огрызнулась.

— Нет, избранная из тебя никакая, — припечатал напоследок.

— Вот! А я о чем говорю! — подхватила. Если думал, что заденет меня — ошибся.

— Прими надлежащий вид и думай, что скажешь Кхарту в оправдание обморока.

— Что, увидев златокрыла, от восторга закружилась голова. Ахнула и упала прямо Ковену в руки, верно рассчитав, что он бросится спасать. Кхарт сам сказал, что следует обратить внимание тизарина.

— Врать ты научилась.

— Ты по-прежнему читаешь меня, как открытую книгу. Надеюсь, не ревнуешь?

— Нет, — высокомерно возразил спутник.

— Нет? Вот и замечательно.

— Гленапупа, — обернулся, и я налетела на него.

— Гленапупа да Гленапупа! — дерзко посмотрела в глаза помощника жреца. — Что?!

— Ты избранная златокрылого дракона, веди себя достойно.

— Да какая избранная?! Тот дракончик спалить меня хотел! Когда огромный дракон полыхнул огнем, пахло так же гадко, как тогда! Я ему не-пон-ра-ви-лась! — топнула ногой,

Варк вздохнул, покачал головой, и мне стало стыдно.

— Прости. Я очень перенервничала. От меня хотят то света, то драконов. А я чувствую себя не на своем месте и всего боюсь.

Он проводил меня в покои и ушел, не сказав больше ни слова. Я чувствовала, как между нами растет стена отчуждения, и от того чувствовала себя паршиво. А разве ж я виновата? С досадой села на кровать.

— Ну и ладно! — пробурчала. На душе стало невероятно грустно. Нет в этом мире человека, которому нужна была бы я — простая Лена Пупа, будущая швея и закройщица, торговка плетенками. Всем избранную дракона подавай! А ведьму не в настроении не желаете?! — улеглась удобнее. Потом задремала. А вскоре разбудил меня… Варк!

— Просыпайся. Уезжаем, — бросил он коротко. — Скорее.

— Так срочно? Куда? Почему не завтра? — я не понимала спросонья, что происходит.

— Уже с вечера за каждым храмовым входом будут следить. Убедилась, что недоброжелателей достаточно?

— Что я им сделала? — пока тайным ходом шли куда-то, я не переставала расспрашивать.

— Твое появление укрепляет власть тизара и особенно его наследника. А желающих занять трон — много.

— Родственника Эбека?

— Еще соседние царства не забудь и аристократов, подкупленных ими.

— А Кхарт? Он где?

— Общается с прихожанами и гостями.

— Так мы пойдем одни?

— Да, — мне показалось, что Варк улыбнулся.

— Почему ты улыбаешься?

— Это будет для тебя еще одним испытанием, — его интонация насторожила.

— Какое? — вырвала руку. Неужели, он тоже заговорщик и похищает меня? От страшного подозрения кровь отхлынула от лица.

— Глупая, — вздохнул он. — Пошли. — И протянул ладонь.

«Если и Варку нельзя доверять — совсем никого рядом не останется», — посмотрела на жреца и на свой страх и риск протянула ему руку.

— Да ничего особенного, — успокоил он, выводя меня… на кухню, где ужасно душно и жарко. Пока в закутке переоделся сам, помог мне переобуться в загодя заготовленные им простые сандалии и надеть ветхонький палантин, я взмокла.

Зато когда вышли к людям, на нас не обращали внимания. Лишь некоторые поднимали головы от работы и тут же возвращались к шинкованию овощей и другим делам.

— В честь праздника готовятся угощения. Много людей. Самое удачное время затеряться, — пояснил он. Потом привел меня к стойлам, выбрал смирного ослика, усадил на него и повел его за узды к выходу. Заметив удивление на моем лице, не скрывая насмешки, добавил:

— Что, оскорбленная гордость не выдержит подобного унижения?

— Поехали, — я по привычке качнула коленями и, если бы не Варк, удержавший животное, повалялась бы в пыли. Зато маскировка была бы стопроцентная. Не бывает таких глупых избранных! С ослом не справляюсь — какое там сладить с драконами?

Мы неспешно ехали по улочкам, заполненным веселящимся народом. Только и раздавалось со всех сторон: какая избранная маленькая, бледненькая и как только смогла призвать огромного дракона? Что наконец-то случилось что-то хорошее… Столько радости было в людских голосах. Почувствовав громадную ответственность, я сникла.

— Радуйся, тебя же славят, — хмыкнул жрец.

— Зато ответственность давит, — пробурчала в ответ.

Решив, что грустная дурочка в такой счастливый для всех день привлекает внимание, он достал из сумки, что нес через плечо, лепешку с медом.

— Обжора, — протянул. — Улыбнись, а-то люди косятся.

Я и на самом деле проголодалась. Откусила большой кусок… — и от незатейливой сладости и вправду стало легче.

— Будешь? — протянула ему. — Ну, откуси! Сам-то тоже неулыбчивый!

Нехотя Варк откусил. Так, лопая его сладкие запасы, мы и выбирались из города.

— Эй! — остановили нас стражи на воротах. — Избранную видели? Какая она, а?

— Обычная. Увидел бы в толпе и не подумал бы, — пробурчал Варк, выглядевший как крестьянин, и повел ослика дальше.

За городом я повеселела. Ехала, любуясь видами, раскачивала ногами, болтала всякие глупости, а потом принялась его задевать ногой.

— Попался! Попался! — кричала радостно каждый раз. Когда ему надоело это терпеть, увернулся. Пытаясь дотянуться, я излишне потянулась и чуть не потеряла равновесие. Если бы не поймал, поцеловала бы землю.