Черный свет - Майк Германов

А связанные с людьми программы такого рода вы никогда не…

– Нет! – прервала Самсонова Шварц. – Никогда. Разумеется, нет. Это неэтично, да и кому придет в голову заниматься подобными вещами? – Она пожала плечами с недоумевающей полуулыбкой. – Глупости и романтика. Серьезные ученые больше таким не увлекаются.

– Значит, с евгеникой покончено? – улыбнулся Самсонов.

– С евгеникой – да. Но у нее есть достойная наследница – генотерапия.

– А вы сами как относитесь к улучшению человеческой природы?

– Я считаю, что в этом нет ничего дурного, если соблюдаются этические нормы. Без перегибов, вроде тех, что практиковались раньше. В принципе здравое зерно в этой теории есть, но осуществить все это на практике в современном обществе… – Анна Шварц красноречиво пожала плечами. – Основы селекции были известны с глубокой древности, еще до возникновения теории Дарвина. Например, в собрании священных текстов зороастрийцев «Авесте» приводится диалог, в котором Ахура-Мазда Йиме говорит о необходимости построить крепость и привести в нее мужчин и женщин, которые считаются самыми красивыми и выдающимися. Причем особо оговаривается, что среди них не должно быть горбатых, увечных, сумасшедших, имеющих родимые пятна, больных, обладающих гнилыми зубами и так далее.

– Я вспомнил Спарту, где детей сбрасывали в пропасть, если они по каким-либо причинам признавались неполноценными, – вставил Самсонов.

– Ну, это спорный вопрос, – возразила Анна Шварц. – Теодорос Пициос, основываясь на результатах археологических исследований, отрицал существование этой практики. Вообще же я не большая поклонница селекции. Мне кажется, это занятие больше подходит для тех, кто интересуется сельским хозяйством.

– В вашем тоне мне послышалось презрение, – заметил Самсонов.

Анна Шварц улыбнулась – на этот раз довольно холодно.

– Наверное, каждый ученый считает, что его сфера интересов – самая важная и занятная. Но надо себя одергивать и помнить, что перед лицом науки одно равно другому.

– И часто вам приходится себя одергивать?

– К счастью, нет.

– Я так понимаю, что евгенике вы предпочитаете биомеханику? – Самсонов указал на татуировки Анны Шварц.

– Не знаю, можно ли так сказать, – ответила она. – Биомеханика – не совсем наука, скорее, это взгляд на тело, на происходящие в нем процессы. Ну, и еще это эстетика, направление в искусстве. Вы видели картины Гигера?

Самсонов был вынужден отрицательно покачать головой.

– Но фильм «Чужой» вы наверняка смотрели.

– Космический ужастик?

– Он самый.

– Да, видел, но помню плохо. Давно это было.

– Гигер придумал того монстра, который там фигурирует. И не только его. Он довольно известен среди любителей фантастики.

Самсонов кивнул, понимая, что пора менять тему, иначе они окажутся в таких дебрях, в которых он будет чувствовать себя как турист, заблудившийся в джунглях Австралии – как раз поблизости от территории каннибалов.

– А кто делал вам татуировки? – спросил он, решив увести разговор от искусства постепенно, чтобы не выглядело, будто ему неинтересно: он знал, что люди часто обижаются и замыкаются, если чувствуют, что собеседник не разделяет их энтузиазма по отношению к предмету беседы. А этого ему хотелось меньше всего, особенно теперь, когда, как ему показалось, он немного разговорил Анну Шварц.

– В основном я сама, – ответила женщина.

– А на спине? Там вы вряд ли могли достать.

– Это работа моего брата.

– Он занимается наколками профессионально?

– Нет, он звукорежиссер, а татушки – это хобби. Себя он уже почти всего разрисовал. Ну, и друзьям набивает, если просят.

– Наверное, у него большие проблемы в личной жизни, – предположил Самсонов.

– Почему? – удивилась Анна Шварц. – Думаете, девушкам не нравятся парни с татушками?

– Не в этом дело.

– А в чем тогда?

– Обычно татуировки делает тот, кто хочет… как бы это сказать… преобразиться. Чем больше рисунок, тем сильнее желание измениться.

– А-а, – протянула женщина. – Понимаю. Неудовлетворенность собственным телом. – Она задумчиво провела ладонью по татуированному предплечью. – Может быть. Когда-то мне многое в себе не нравилось. Но теперь это в прошлом.

– Фитнес?

Женщина кивнула.

– Хотя занятия спортом, наверное, тоже говорят о неудовлетворенности собой? – улыбнулась она.

– Вообще-то, да, – ответил Самсонов, вставая. – Вы нам очень помогли, Анна. Вы ведь пока никуда не собираетесь уезжать?

– А вы хотите взять с меня расписку о невыезде?

– Нет. Просто лучше бы вам пока побыть в городе.

Анна Шварц вздохнула.

– Я учту ваш совет. Скорее всего.

Самсонов бросил взгляд на стеллаж, где на одной из полок стояла африканская маска.

– Купили в сувенирной лавке? – спросил он.

– Что?

– Маску.

– Нет, это подарок. Мне из Камеруна привезли.

– Вы бы поосторожнее с такими вещами.

– Почему?

– Я читал, что африканские шаманы помещают в такие маски болезни, которые извлекают из своих соплеменников. А потом отдают в лавки на продажу, чтобы их купили туристы и недуг перешел на них.

– Вы серьезно? – Шварц посмотрела на маску с тревогой.

– Абсолютно.

– Но это же… ненаучно.

– Согласен.

Полицейские попрощались и вышли на лестницу.

Когда дверь закрылась, Дремин посмотрел на Самсонова с хитрой улыбкой.

– Классная, да?! – проговорил он.

Самсонов не настроен был обсуждать свою личную жизнь, так что проигнорировал реплику Дремина. Тот уже несколько раз пытался познакомить его с кем-нибудь, и старший лейтенант понял, что сейчас последует очередная атака.

– Скучаешь по Марго? – спросил Дремин, нажимая кнопку вызова лифта.

– Ты опять за свое? – отозвался Самсонов. Он предпочел бы спуститься пешком, но ему не хотелось признаваться в этом Дремину. – Ничего у тебя не выйдет.

– Почему?

– Ну, уже хотя бы потому, что Анна Шварц – подозреваемая.

– В чем?

– Как минимум в сокрытии информации и препятствовании следствию.

– Что ты имеешь в виду?

Полицейские вошли в кабину лифта.

Когда двери закрылись, Самсонов сказал:

– Анна Шварц слила нам только часть информации. Но она знает и про ключи, и про черный свет. Я уверен, что все четверо в курсе, из-за чего начались убийства. Но почему-то молчат, хотя очевидно, что убийца не успокоится, пока не прикончит всех, кто связан с «Ультрафиолетом».

Полицейские вышли из лифта.

– Зачем ты расспрашивал ее про брата? – спросил Дремин.

– Я расспрашивал про татуировки, – поправил Самсонов. – Понятия не имел, что у нее есть брат. Да это и не важно.

– А при чем тут наколки?

– Не знаю. Просто стало интересно.

Дремин многозначительно хмыкнул.

– Что? – вскинулся Самсонов.

– Ничего, Валер. Не споткнись, тут ступенька.

– Вижу, не слепой.

– Слежку снимаем? – спросил Дремин, когда они вышли на улицу.

– Нет, пусть за ней приглядывают.

– Ладно, сейчас скажу. Подожди меня у машины.

Дремин направился в сторону «Шевроле», где дежурил оперативник, а Самсонов ненадолго задержался на крыльце.

Глядя на огромные тополя, закрывавшие небо почти целиком, он подумал, что ни разу не пожалел о том, что Марго ушла. Хоть они и помирились после первой серьезной ссоры и даже несколько месяцев делали вид, что