Канада. Индекс лучшей жизни - Елена Коротаева

«Держите меня семеро!» — воскликнула я, сидя в ресторанчике маленькой гостиницы в английском городе Кембридж, когда увидела это впервые, будучи уверена, что даже восьмую часть ЭТОГО не съесть поутру на трезвую голову. На овальной тарелке лежали три толстые сардельки, яичница из двух яиц, большая горка горячей фасоли в томате, два громадных горячих помидора и несколько длинных кусков поджаренного бекона. На отдельной тарелке лежали толстые блины. Англичане подают к ним джем, а канадцы — кленовый сироп (tradition, sir/madam). В красивой чаше вертикально стояли гренки в количестве шести штук, к которым прилагалось масло — все это для меня одной. Еще на стол поставили глубокую тарелку для хлопьев и небольшой кувшинчик молока, коробку с хлопьями, ну и кофе, само собой. Я почувствовала себя «глупым французом» из одноименного рассказа А. П. Чехова и поступила так же, как он — посмотрела по сторонам. Вокруг меня в ресторанчике частной гостиницы (Bed and Breakfast) сидели сухопарые англичане и англичанки с веснушками и спокойно это все поедали. К концу первого месяца работы в Кембридже я научилась съедать половину английского завтрака, а к концу второго умудрялась быстро сметать все кроме сарделек и бекона, которые я так и не полюбила. Я совершенно не удивилась, когда увидела этот самый завтрак и радостно уминающих его канадцев в первом подвернувшемся ресторане в мой первый день здесь, на континенте недопонятых индейцев.

Если увидите, что в Tim Horton’s входит группа странных дам в однотонных длинных платьях из какого-то органического материала типа льна или шерсти и капорах, завязывающихся на шее, — не удивляйтесь, это амиши или менониты, их предки приехали сюда из Германии, и что-то их заклинило, что они нашу милую цивилизацию не признали и не признают, живя в своем органическом мире и в бытовых условиях восемнадцатого века. Ничто человеческое им, однако, не чуждо, поэтому они тоже заходят в Tim Horton’s. А вообще кого здесь только не увидишь… Когда я сдавала экзамен на гражданство, со мной в большом зале сидели самые разные люди, некоторые в национальных одеяниях, какие я ни раньше, ни потом нигде не видывала.

Однажды, зайдя в пустой лифт (я основную часть времени пребываю в творческой отключке или в мыслях об «ином, инаком и не познанном…», это из стихотворения Анны Ахматовой), я вдруг в зеркало увидела, как за моей спиной сверкнули чьи-то очки — и больше ничего. Оглянувшись в ужасе, я разглядела арабскую женщину, одетую во все черное. Она неподвижно стояла, только глаза в очках улыбались. А еще был случай, можно сказать, идентичный — только тогда были глаза и белоснежные зубы в широкой улыбке, и тоже в лифте. Но в этот раз был негр — нет, так нельзя говорить, черный — тоже грубо на наш слух, в общем — выходец из Африки. В Торонто быстро привыкаешь к разнообразной публике и представителям разных культур. А главное, начинаешь любить их еду.

В Канаде очень популярны рестораны, работающие по системе «Buffet», где берется плата за вход. Особенно известен ресторан «Мандарин», хотя я предпочитаю японские, а не китайские заведения. Зашел, сел, сосредоточился, взял тарелку и пошел набирать с разных подносов, лотков, противней себе еду. Если пришел голодный — жди беды: уйдешь с твердым намерением никогда больше сюда не возвращаться и не наедаться так страшно, но уже через месяц снова окажешься здесь. Помню мое первое впечатление от такого ресторана, куда на третий день после прибытия в страну нас повел Володя, хороший знакомый, который принимал нас первые дни у себя дома. Когда двухметровый Володя, похожий на московского барина конца девятнадцатого века, съел все, что было у него на тарелке, а было всего много, он встал и пошел за новой порцией, которая была еще разнообразнее и интереснее по составу, а потом за третьей… четвертой… пятой. Это было похоже на какой-то удивительный вид спорта, причем каждый раз, вставая за новой порцией, он стимулировал нас призывами типа: «Ну что, отомстим им за Цусиму!» Мы вошли во вкус и домой отправились, с трудом передвигаясь.

В итальянских ресторанах будет сервис, красивые официанты в смокингах и много макарон, в израильских и других средиземноморских — много свежих салатов с оливками, в индийских — облака неведомых манящих запахов, много специй и перца, в мексиканских все будет хрустящим и невероятно острым. Есть один японский ресторанчик в Торонто — «Memories of Japan», где вы сидите за столом, плавно переходящим в плиту, за которой стоит повар самурайского вида и прямо на ваших глазах готовит. Наш «повар-самурай» был веселый, и ему очень приглянулась моя старшая дочка, студентка. Он пел, делал немыслимые выкрутасы, играя огромными ножами, построил мгновенно высокую пирамиду-трубу из колец нарезанного лука, что-то капнул, спичкой чиркнул, и пирамида загорелась внутри синим пламенем, а еда тем временем готовилась, съедалась, незаметно и быстро готовилась новая. Русские рестораны — это место встреч, свадеб и дней рождения, юбилеев и корпоративов, но там гремит музыка, все танцуют или очень громко поют, так как много пьют, поэтому не поговоришь. Однако если замучила ностальгия по салату оливье — пора в русский ресторан.

Продолжим разговор о еде. В Канаде редко встретишь рынок. Если рынки и бывают, то выездные, раз в неделю, и маленькие.

Но если уж есть крытый рынок, то он будет шикарный, образцово-показательный и практически лучший на свете. Кстати, в 2012 году рынок «St. Lawrence Market» в Торонто был признан лучшим в мире. Это действительно замечательный рынок, основанный в далеком 1803 году. Я очень люблю заходить туда, когда бываю в центре города. Лучшим его признали международные эксперты от журнала «National Geographic». Здесь продают деликатесы более ста двадцати компаний. Но, я думаю, качество и разнообразие продуктов, которые можно приобрести на рынке, — не самое главное, что повлияло на выбор экспертов. Важно, что вокруг рынка постоянно организовываются разные фестивали и выступления.

Недавно мы семьей приехали туда, чтобы показать нашей знакомой, гостившей в Канаде, сердце Торонто с красивой высоченной башней СN Tower и озером Онтарио, и вдруг увидели, что нам навстречу идет толпа людей с собаками. Собаки были самые разные, от огромных сенбернаров до микроскопических чихуа-хуа, от русских борзых до дворняжек, но все были на поводках и с полосатыми ленточками на шее (это знак участия в той ярмарке).

Длиннющая пешеходная аллея в самом центре города была в тот день отведена под ярмарку товаров «Все для собак». Чего там только не было: ошейники, безрукавки на случай морозов, собачья еда, посуда для корма, мячики и игрушки. Через каждые сто метров стояли большие пластиковые миски с водой для собак. Собаки подходили, пили и шли дальше. Я была поражена, сколько в Торонто породистых и беспородных собак, которых люди держат дома.

Вокруг этого знаменитого рынка все время что-то происходит: выставки, шоу, пение. Музыканты играют на улице, акробаты удивляют публику трюками, на углу стоит шотландец и играет на волынке, две белокурые девушки в сари танцуют, очень стараясь, индийский танец… Кроме того, здесь очень много баров и ресторанов, которые так любят жители Торонто. Так что этот рынок играет важную роль в жизни близлежащих улиц и всего города. Да и вообще это лучший в мире рынок, что, несомненно, радует.