Путь Кассандры, или Приключения с макаронами - Юлия Вознесенская

– Садитесь куда-нибудь! Не торчите! – буркнул старикашка, а сам положил пакет на стол и начал бережно его разворачивать. Наконец в его руках оказалась большая толстая книга.

– Она! Это в самом деле она! – завопил он восторженной визгливо и тут же испуганно зажал себе рот обеими руками. – Библия с иллюстрациями Густава Дора Первоиздание!… Боже мой, а я сомневался, я думал, что их уже не осталось на земле! Понимаете ли вы, что вы мне привезли? Не-ет! Где вам понять, молодым дикарям…

Он прижимал книгу к своей засаленной груди, любовался ею, держа на вытянутых руках перед собой, а потом вдруг взял и поцеловал се! Я отвернулась, чтобы сдержать тошноту, представив, сколько рук прикасалось к этой драгоценной реликвии и сколько на ней микробов и пылевых клещей.

– Я вам дам за нее столько макарон, сколько вы сможете увезти! – торжественно провозгласил он, наконец успокоившись. Я молчала, пораженная: бабушка ни словом не обмолвилась ни о каких макаронах, она только сказала мне, что в обмен на книгу я получу груз, который надо погрузить в джип, оставив хозяину пустые картонные ящики. Подумать только – макароны! Неужели бабушка не знает, что из двадцати пяти меню стандартного сдальника десять содержат это «редкое» кушанье: стоило гонять меня в такую даль за макаронами! Ах, бабушка… Стареет она у меня, стареет…

Старик велел мне ожидать его в библиотеке, а сам вышел, не забыв запереть меня среди его драгоценных книг. Вернулся он довольно скоро, одетый в старомодный костюм из тянущейся ткани – трикотажа. Такие костюмы в прошлом называли «спортивными», хотя, по-моему, они были неудобными не только для занятий спортом, но для любых движений вообще, поскольку состояли из двух отдельных частей – брюк и фуфайки.

– Мы сейчас поедем за макаронами прямо в вашей машине, – сказал он. – Идемте!

Мы спустились вниз и вышли из дворца, никого не встретив по дороге. Подойдя к джипу, старик полез в кабину, бросив мне через плечо:

– Садитесь на пассажирское место. Я поведу машину сам, вы не знаете дороги!

Он взялся за рулевое колесо и подергал его.

– Вы что, ехали на электронике по горам? Сумасшедшие дети, они совсем не думают о смерти… Разве можно так рисковать?

Он что-то подкрутил, чем-то пощелкал, потом включил двигатель и начал выезжать, крутя руль обеими руками. Надо сказать, у него это получалось довольно лихо. Когда едешь на электронике, повороты требуют особого внимания и отнимают массу времени, ведь надо нажать несколько кнопок одну за другой, и только потом, получив задание, электроника срабатывает и заставляет мобиль двигаться в нужном направлении: именно поэтому большинство людей предпочитает езду с помощью авто водителя. Лихая езда старого сеньора ди Корти больше всего напоминала реальную скачку на лошади: его сухие, в коричневых пятнах руки свободно лежали на руле, легко, как бы играючи, вертели его, и джип, будто живое существо, тут же отзывался на каждое движение руля.

В десяти минутах езды от белого дворца мы въехали в огромный запущенный фруктовый сад, мимо которого я уже проезжала. Все деревья и нем цвели, и запах цветов густой волной вливался в открытые окна джипа.

– Слышите, сеньорита, как благоухают эти красавцы? Какой это был когда-то сад! Какие он приносил доходы! Но закройте-ка лучше окно с вашей стороны.

– Да, запах слишком ядреный, как сказала бы моя бабушка.

– А кто у сеньориты бабушка?

– Как это «кто»? Елизавета Саккос, конечно!

– О мама миа! Что же вы не сказали сразу? – он восторженно вскинул вверх обе руки, бросив руль и повернувшись ко мне. – В самом деле, как это я сам не догадался? Ведь вы так похожи! А как же вас зовут?

– Кассандра Саккос!

– Очень приятно!

Джин во время его пылких излияний шел сам по себе, никем и ничем не управляемый.

– Мне тоже. Только держите, пожалуйста, руль хотя бы одной рукой!

– О, не беспокойтесь, эта машина меня хорошо знает! – и он коснулся руля одним пальцем. – А окно все-таки закройте. В моем бедном саду после Катастрофы появились пчелы-убийцы, поэтому пришлось его забросить: никто теперь не хочет в нем работать даже за фрукты и макароны.

Я судорожно завертела ручку окна. Про пчел-убийц я узнала из новостей: люди быстро умирали после их укуса, но перед этим страшно мучились и раздувались, превращаясь в огромные человекообразные подушки.

Старик между тем все оглядывался и оглядывался на меня. И что это он меня рассматривает, как будто я красотка на экране персоника? Потом он вздохнул и проникновенно произнес:

– В ваши годы Елизавета Саккос была очень красива, очень. А как умна, а какое сердце! Я ее любил почти так же, как мою макаронную фабрику.

– А когда вы познакомились с моей бабушкой?

– Еще до Катастрофы, лет тридцать тому назад.

Тридцать лет тому назад бабушка была вдвое старше, чем я сейчас, она уже тогда была старой и навряд ли в нее влюблялись мужчины. Впрочем, кто их поймет, этих стариков-чудаков.

– Вот мы и подъезжаем!

Сад кончился, и впереди я увидела руины заводских строений, обнесенные оградой из металлической сетки почти сплошь поросшей вьющимися растениями. Мы въехали на территорию фабрики, минуя бетонные столбы, на которых некогда висели железные ворота, ржавевшие теперь в траве возле дороги, и заколесили между полуразрушенных зданий с окнами без стекол, с проемами без дверей и провисшими железными крышами.

– Вот это и есть моя макаронная фабрика! – гордо сказал ди Корти. – Ее построил еще мой прапрадед.

– Бывшая фабрика? – уточнила я.

– О нет, моя дорогая сеньорита, о нет! Все мои предки тянули макароны, тяну их и я. И никто не заставит меня бросить семейное дело только потому, что мир сошел с ума! Но, слава Богу и в этом безумном мире есть еще люди, которые ценят настоящую еду, приготовленную нормальным способом. Такие, например, как ваша замечательная бабушка. А ведь она даже не итальянка, как прочие мои клиенты! Конечно, есть риск в том, чтобы снабжать людей едой помимо Центра питания, но мы-то с вами знаем, как делаются такие дела…

Я, честное слово, не знала, но согласно кивала головой в ответ на все, что говорил этот безумный макаронник. В конце концов для меня важно было одно: это именно тот ди Корти, к которому меня послала бабушка. Ошибки быть не могло: он ждал от нее именно ту книгу, которую я привезла, ему был знаком бабушкин джип, и он когда-то был влюблен в Елизавету Саккос. Теперь нужно было получить от него макароны и доставить их бабушке, а там она может их съесть, продать или посадить на грядках в огороде – мне решительно все равно.

Мы проехали через всю замусоренную территорию бывшего макаронного гиганта до стены высоких мрачных деревьев. Под ними я разглядела неширокий быстрый ручей, текущий со стороны гор. На берегу ручья под деревьями притаилось небольшое строение из дикого камня, крытое разноцветной от старости черепицей и похожее па таинственную заброшенную мельницу. Ди Корти остановил машину возле этой симпатичной развалины и торжественно произнес: