Наблюдатель - Дэвид Эллис

На руке у Гарланда повисла его новая подружка — высокая длинноногая красотка в вечернем платье. У нее были правильные черты лица и пышные светлые волосы, волнами спадающие на плечи. Я за глаза назвал ее «подружкой месяца», но, думаю, переоценил постоянство Гарланда — наверняка он избавится от нее гораздо раньше. Не удивлюсь, если для таких случаев он установил в своей спальне турникет.

Когда я приблизился к ним, Гарланд Бентли ладонью подтолкнул губернатора в спину и осторожно развернул, чтобы он мог меня увидеть.

— Губернатор, — сказал он, — вы ведь знаете, что на меня работает лучший адвокат округа.

Я улыбнулся и пожал Троттеру руку. Во внешности этого крупного сильного мужчины было нечто хищное и привлекательное, легкий загар оттенял седые волосы и голубые глаза. Его рукопожатие было таким крепким, что оно напугало бы даже медведя.

— Рад видеть вас, Пол, — тепло поприветствовал меня он. Губернатор умел расположить к себе людей и обращался с собеседником так, словно тот был единственным человеком в комнате. Затем он повернулся к Гарланду: — Гарланд, не возражаешь, если я ненадолго украду его у тебя?

Собравшиеся вокруг губернатора люди учтиво рассмеялись, хотя и не были уверены, что поняли, о чем он говорит.

Гарланд Бентли выглядел не менее внушительно, хотя внешними данными уступал губернатору: средний рост (примерно пять футов десять дюймов), довольно заурядное телосложение. Он носил короткую стрижку, которая не скрывала, что Гарланд начал лысеть. Но несмотря ни на что, он был в буквальном смысле воплощением власти. На это указывало все — начиная от костюма стоимостью десять тысяч долларов и заканчивая точной, деликатной манерой изъясняться, которой он уделял так много внимания. Неудивительно, что собравшиеся вокруг люди находили больше интереса в общении с Гарландом, чем с губернатором.

Гарланд представил меня своей подружке Дженифер. Та протянула мне руку с идеальным маникюром и сообщила, что работает в области связей с общественностью. Кто бы сомневался.

Я поздоровался с остальными присутствующими, среди которых были два политика и крупный акционер с Юга, и заметил, что губернатор перешептывается с Гарландом. Тот похлопал одного из политиков по спине и сказал:

— Давайте оставим этих двоих ненадолго в покое.

Итак, я остался наедине с губернатором и пожалел, что не взял еще один бокал мартини.

— Как жизнь, Лэнг? — спросил я.

— Как в цирке, Пол. У меня всегда так. — Он тронул меня за плечо. — А у вас как дела, дружище?

— О, вы же меня знаете, губернатор. Я стараюсь ездить, не превышая скорости.

На загорелом лице губернатора появилась широкая улыбка. Я почти не сомневался, что однажды этот человек станет президентом.

— Мне грустно слышать об этом, — сказал он, и его лицо стало серьезным.

— Может, это даже к лучшему. — Я хотел, чтобы мой голос звучал убедительно, но поймал себя на мысли, что скорее всего поторопился с ответом. И все-таки кто-то должен был заполнить паузу.

— Я так не думаю. Но кто станет прислушиваться к моему мнению? Я же всего лишь губернатор. — Его лицо снова просияло. — Мне кажется, она не придет.

— Опять спасает мир? — машинально спросил я, надеясь, что в моем голосе не проскользнула нотка горечи.

Теперь уже двое, Лайтнер и губернатор, думали, что я здесь из-за нее.

— Вы же знаете нашу Шелли, — улыбнулся он.

«Нет, — подумал я. — Это ваша Шелли. Она уже не моя».

— А я, между прочим, не шутил. — Он слегка наклонил голову, словно хотел посоветоваться со мной. Затем украдкой обвел взглядом зал и снова посмотрел на меня. — Вы просто обязаны заявить о себе в этой области. Вы добились впечатляющих успехов в качестве обвинителя. Осудили Терри Бургоса и заработали много денег частной практикой — Гарланд, к примеру, никогда не нажмет на газ, не посоветовавшись с вами. Теперь самое время сделать новый шаг в карьере и надеть мантию судьи.

Он уже не раз говорил со мной на эту тему, но в сложившихся обстоятельствах его слова звучали как своего рода попытка посочувствовать мне. Наградить утешительным призом. Он словно говорил: «Извините, что моя дочь бросила вас. Не хотите стать федеральным судьей?»

— Это немного не мое, — признался я.

— И все же советую хорошенько подумать.

Типичное заявление человека, наделенного властью. Для них слово «нет» означает «возможно, позже». Он не мог раздавать должности на федеральном уровне, такими полномочиями располагает только президент. Но президент был республиканцем, как и Троттер, и потому губернатор обладал привилегией назначать федеральных судей в этом штате.

— Мне надоело сажать на эту скамью людей, которым я чем-то обязан, — продолжил Троттер. — Было бы неплохо для разнообразия сделать судьей того, кто обладает достаточной квалификацией, чтобы занимать это место.

Я улыбнулся, демонстрируя признательность за оказанное доверие, но ответ по-прежнему оставался отрицательным.

— Понимаю, это не совсем ваше, — кивнул он.

— Я стараюсь быть честным с вами, губернатор.

Ему понравились мои слова, и он так сильно хлопнул меня по плечу, что я даже пошатнулся.

— Да, издержки вашей работы. Вы должны быть честным. — Он рассмеялся и взял меня за руку. — Спасибо, что пришли, Пол. Дайте мне знать, если передумаете.

— Рад был видеть вас, губернатор, — сказал я, но он уже обменивался любезностями с кем-то из присутствующих.

Я взял еще один бокал мартини в баре, но осушить его не успел. Пришлось вступить в разговор с юристом, которого я уже встречал раньше, но забыл, как его зовут. Мы стали обсуждать групповые иски. В конце концов я вспомнил, кто он, и вдруг увидел ее.

Все-таки она пришла.

Шелли стояла в компании двух мужчин-юристов и женщины, работающей в консалтинговой фирме. Мужчины не сводили с Шелли влюбленных глаз, но чувствовалось, что они не в ее вкусе — слишком болтливы. Я никогда не видел Шелли в черном атласном платье с глубоким вырезом, подчеркивающим ее длинную шею и узкие плечи.

Я глубоко вздохнул — это было как ножом по сердцу.

Она пыталась вытрясти из них деньги для своей юридической консультации. Место для этого выбрано идеально, тем более что она дочь почетного гостя вечера. Шелли пошутила и взяла одного из мужчин под руку. У меня перехватило дыхание, словно кто-то ударил кулаком в горло. Она повернула голову и встретилась со мной взглядом. В этот момент я вдруг понял, что стою неподвижно, в полном одиночестве и не свожу с нее глаз.

Я поднял бокал, приветствуя ее, и попытался выдавить некое подобие улыбки. Она прищурилась, а затем обратилась к своим собеседникам с благостным выражением лица. Шелли контролировала свое поведение, но я знал, о чем она думает. Я для нее как муха в супе.