Дорожные работы по наследству - Юлия Алексеевна Фирсанова

классификации родного мира Киградеса, а ты вроде как эльф. Я вернулась, чтобы тебе все рассказать и решить, как нам дальше быть.

Лён отступил на полшага, чтобы видеть охотника и меня заодно, нахмурился недоверчиво:

– Оба из разных миров в одной семье? Снаряд в одну воронку два раза?

– В этом мире слишком мало магии, подобное стремится к подобному, – проронил охотник. – Мать Алиры неосознанно последовала за огоньком чар, наложенных на тебя, эльф.

И продолжил объяснения:

– На вас были наложены маски-облики тех человеческих детей, вместо которых вы жили. Когда Алира ушла, ее маска начала трескаться и исчезать. Она принимает свой исконный вид.

– Так вот чего у тебя волосы чуток длиннее и темнее стали, – растерянно моргнул братец и шевельнул ухом.

Я только сейчас заметила – пока мы говорили, у Лёна волосы посветлели с каштаново-золотистого до цвета бледного золота и подросли. Уже ниже плеч были, да и не только волосы подросли. Сквозь кудри остроконечные ушки явственно проглядывали.

– Ого, а у тебя уши в рост пошли! – я не удержалась и со смешком чуть-чуть дернула братца за самый кончик. Всегда хотела потрогать настоящие эльфийские уши!

Лён снова забавно трепетнул ушами и подскочил к зеркалу, уставившись на свое отражение как завороженный. Только что руку не потянул, чтобы контуры обвести.

– Твоя маска, эльф, тоже падает, – прокомментировал само собой разумеющийся процесс Чейр.

– И чего, теперь дверь уже в его комнату замуруется, а родители будут помнить, что Лён тоже помер или был потерян младенчиком? – удивленно предположила я.

Брат отлип от зеркала, одним скачком преодолел расстояние в пару метров коридора, рванул на себя дверь и выдохнул, как из воздушного шарика воздух выпустили. В комнате, которую они делили с Данькой, осталась только одна детская кровать с бортиком. Двухъярусная исчезла так же, как и рабочий стол Лёна. Там теперь был маленький спортивный уголок и прорва мальчишечьих игрушек.

– Круто! Это так реальность прогибается, сглаживая последствия исчезновения маски? – Я была поражена, пытаясь коряво применить свои книжные фэнтезийные знания к натуральному невероятному настоящему.

– Потому эта магия требует столько энергии, потому и плата за нее так велика. Ивер говорил, что чаще всего тот, кто проводит ритуал, целиком отдает жизнь и магию. Как твоя мать. И то не всегда срабатывает, – вставил охотник и поторопил нас, как пару неразумных малышей: – Пора уходить. Снявшим маски не место там, где они раскололись. Последствия могут быть странными.

– Это тебе дядя Ивер сказал? А почему не мне? – я почти обиделась. Меня что, за дуру держат?

– Не хотел огорчать. Не был уверен, что ты сможешь вернуться, что тот, кого ты называла братом, сможет расстаться с маской и выжить, что, после падения твоей, ты осталась в его памяти. Случалось всякое. Иной раз маска падала, но истинный облик, сужденный от рождения, бывал утрачен, – аргументировал Чейр, перечислив навскидку ворох ужастиков.

– Это чего, мы с Лёном могли или еще можем в монстров превратиться? – почти испугалась я, заодно понимая, почему так не хотел отпускать меня сюда заботливый дядюшка. Ну прямо не некромант, а наседка!

– Вряд ли, – поразмыслив, рационально заключил Чейр. – Ты, моя княгиня, уже носишь на груди Архет. Артефакт прокладывает тебе путь, значит, ты признана Киградесом, и маска, сотворенная для иного мира, более не властна над тобой.

– А Лён? – я почти потребовала ответа, пока брат молча пытался переварить все, что обрушилось на его теперь совсем блондинистую голову. Он не дурак и не тугодум, но враз узнать столько всякого – врагу не пожелаешь!

Охотник подступил к Лёньке, склонил голову к его лицу, втянул воздух, хорошо еще лизать или на зуб пробовать не стал, и промолвил:

– Да, маска упала или завершает падение. Я вижу и чую юношу лоэ-диэль из Дивнолесья. Род… Хм-м, пожалуй, Фаэль или родственный. Чтобы точно сказать, мне надо или крови вкусить, или по его снам прогуляться. Глаза зеленые, в изумруд, у других оттенок травы и листвы. Форма характерная, не кошачий овал, а с углом на излом. В Дивнолесье такие лишь у династии Фаэль были.

– Были? – тут же уцепилась за слово я.

– Мутные дела, – то ли задумчиво, то ли брезгливо проронил Чейр. – Поговаривают, сгинули Фаэль, растворились, как лист в лесу. Диэр править пытались, да Лес недолго их терпел, лишил милости. Из Фаэль отыскали какую-то древнюю развалину. Последняя сухая ветвь некогда великого древа. Престол Лесного Чертога принял ее, договоры меж нами в силе, но не более того. Род она продолжить не способна.

– Значит, Лён может быть наследником из этих Фаэль? – я почти не удивилась. Ну а что? Если я княгиня, то чем мой братец не принц эльфийский? С его-то манечкой на зеленку! Вот если б он оказался украденным из колыбельки гномом, тогда да, повод для изумления бы нашелся.

– Фаэль? Очень вероятно. Дочь Владыки была отравлена, но не убита, потому как уже носила дитя и Лес смог ее защитить частью. Она смогла скрыться и родить, только потом сдалась отраве. Может, и выжила бы, но, думается мне, все силы на заклятье подмены отдала ради дитя, – поделился эксклюзивной информацией охотник и напомнил: – Уходить надо, маска почти упала. Архет таков, суть проявляет вне зависимости от мира.

Словно в подтверждение этих слов артефакт дернулся на груди и обдал меня новой щедрой порцией тепла на грани жара, как живые взвились туманные спирали в кристалле.

Я торопливо выложила на круглую столешницу в коридоре мешочек с компенсацией для тех, кто был нам родителями. Плохими? Никакими? Ну какими могли, такими и были, голодом не морили, заботились, хоть и не любили.

Интересно, во что мешочек превратится, если тут все меняется? В пачку купюр? Или так и останется кожаным кошелем с монетами и камнями? Проверить не смогу, некогда! И еще жаль, что Даньку потискать напоследок не получится, но пусть у малого все будет замечательно. Его-то точно любят!

Я ухватила заторможенного Лёна за руку:

– Пошли, брат, нам пора! Не стой под стрелой!

И Лён, мой острый на язык шустрый братец, пошел, как пыльным мешком из-за угла ударенный. Может, и не покорно, но безгранично доверчиво. Сжав мою руку почти до боли, как утопающий, успевший нахлебаться водицы, вцепляется в спасательный круг.

Архет засиял золотым с зелеными переливами нежным светом и проложил нам путь, не дожидаясь какого-то изъявления устных желаний о маршруте с моей стороны. Проложил вовсе не в замок Киградес или Нейссар под крылышко дядюшке-некроманту, а на живописную поляну, целую полянищу, с ковром густо-изумрудной травы под