Собрание Ранних Сочинений - Борис Константинович Зыков

отскочить успел от брызнувшего потока густой чёрной крови.

«Одни неприятности», — подумал Иван и пошёл от поверженного змея. Перед дубовой дверью он остановился, отдышался и тихо проскользнул в зал. Здесь все оставалось по-прежнему: голубой с фиолетовым оттенком свет лился из стен, воздух был свеж, ароматен. Прелестнейшая красавица неподвижно лежала в гробу. Переливался всеми цветами радуги её дорогой кокошник. Иван подковырнул саблей хрустальную крышку, с трудом приподнял её и снял с головы красавицы украшение. Осторожно положил за пазуху, — вещь-то хрупкая!

Без всякого смущения Иван наведался и к гномам. Только шишку набил, когда, опасаясь, чтоб не выпал кокошник, недостаточно нагнулся в проеме. Он сел на корточки у ближайшего штабеля желтых брусочков, снял мешок и почти полностью наполнил его золотом. Пожал плечами, — прятаться опять не пришлось, — и волоком вытащил груз в тоннель. Утер рукавом пот со лба, кряхтя, влез в рюкзачные лямки и, согнувшись, не останавливаясь больше нигде, поплелся к возлюбленной.

Измученный Иван, наконец, обогнул последний поворот и увидел свою возлюбленную. Ольга все также сидела перед тёмным образом, с младенцем на руках. Только свеча почему-то теперь почти догорела, будто собираясь погаснуть. Иван сбросил поклажу к ее ногам. В рюкзаке тяжело и глухо брякнуло. Он устало улыбнулся и, показав монашке окровавленную саблю, швырнул ее в сторону. Потом долго и осторожно рылся за пазухой, сопел, в конце концов, извлек жемчужный кокошник. Нерешительно подошёл к ней. Уже смелея, пока она с удивлением и радостью смотрела на него, сбросил на плечи её черный капюшон и сам, млея от восторга, отвел назад русые волосы и закрепил их похищенным царским украшением. Они стояли напротив друг друга и не могли ничего сказать. В этот момент образ упал ликом на стол, они обернулись и увидели высокую женщину в монашеских одеждах, таких же, как у Ольги. Ольга воскликнула:

— Игуменья Марфа!

Но та приложила палец к губам, повернулась к глухой стене и что-то сказала. Кирпичная кладка заколыхалась и исчезла. Когда свечной огарок пшикнул последний раз, уронив фитиль в лужицу воска, женщины уже не было. Откуда-то из глубины послышалась тяжелая поступь, — настоящие былинные богатыри, завидев копателя и монашку, приостановились: «Вот он. Покажись, голубчики». Раздвигая низкие кольчуги великанов, вперед высыпали возмущённые гномы. Сзади злобно визжала крыса. Иван подхватил мешок в одну руку, другой обнял Ольгу за талию и вывалился в образовавшийся проход.

Они оказались на набережной. Было раннее утро: рассвет над Москва-рекой был величествен: солнце уже золотило купола слева от них, справа, в серой мгле виднелся Крымский мост. Прямо перед ними стояло такси. Иван распахнул заднюю дверь, втолкнул Ольгу с младенцем в машину, сам заскочил в переднюю дверь и, пока сонный таксист раскрывал рот, бросил ему на колени золотой слиток и закричал:

— Гони в Кунцево!

ДУРНЫЕ ДРУЗЬЯ

На часах была уже полночь, когда я закончил работу и закрыл ноутбук. Потянувшись, ощутил, как в спине что-то хрустнуло и заныло. Давно пора сходить к врачу и записаться на массажи, но я, как и многие в наше время, тяну до последнего, чтобы уж совсем скрутило в крендель — вот тогда… Времени-то у нас никогда нет. Особенно на самые важные вещи.

Зато безделью отыщется особая ниша на временных координатах человеческой жизни. Вот и сейчас вместо того, чтобы поспать и выспаться наконец, я беру свою кружку с давно остывшим кофе на дне и иду на кухню, попутно подтягивая сползающие домашние штаны. Под ногами вертится проснувшийся кот — кажется, я совсем забыл его накормить. Щёлкнув зажигалкой, поджёг конфорку под засаленным чайником и полез в холодильник за кошачьими консервами. Мне потребовалось ещё пара минут, чтобы обеспечить животное поздним ужином. После чего я обеспечил себя полуночной порцией никотина, застыв у открытого окна с сигаретой в зубах.

Именно в этот момент зазвонил мобильный. Прищурившись, я глянул на экран и ответил:

— У аппарата.

— Пап, у меня проблема… — голос на том конце был напряжённым и взволнованным. — Я убил человека. Слышишь? Совсем убил.

— А я уж было подумал, что только наполовину, — хмыкнул я и снова затянулся дымом. — Если совсем, тогда конечно, другое дело.

— Я серьёзно! — в трубку натужно засопели. — Пап, мне страшно, что мне делать?

— Ну хорошо, — вздохнул я, зажал в зубах сигарету и принялся готовить себе новый кофе одной рукой, второй продолжая держать у уха трубку, уточняя нюансы: — Свидетели есть?

— Ну… Я не знаю…

— Что значит «не знаю»? Узнай!

— Мне кажется, что бабка с первого этажа видела… Её окна сюда выходят и там это… тень мелькала… — неуверенно ответил мой собеседник.

— Придётся бабку того, — я клацнул языком, издав неопределённый звук, — убрать.

— Что?! Ты хочешь, чтобы я ещё кого-то убил?! С ума сошёл что-ли?!

— Ну-ну, малыш, выдохни, — хохотнул я и вернулся к окну с чашкой ароматного кофе, поставил её на подоконник и сразу перехватил сигарету пальцами, чтобы сбить скопившийся пепел. — Не всё же мне за тобой убирать… Кроме того, ты уже одного сегодня завалил. Подумаешь… Одним больше, одним меньше. А свидетелей всегда нужно зачищать. Чему я тебя учил? Надеяться на «а вдруг» в нашем деле — не вариант.

— Хорошо, я уберу бабку…

— Молодец, мой юный Раскольников! Делаешь успехи.

— Издеваешься? Ладно… Дальше что?

— Как что? — сделав глоток кофе, я удовлетворённо вздохнул и продолжил: — Дальше тащи труп в квартиру к бабке.

— Зачем?!

— Там его расчленишь. Потом возьмёшь совковую мясорубку в бабкиных загашниках и нарубаешь фарша. Фарш распределишь по пакетам, аккуратно так, чтобы было видно, что бабка запасливая. Запихаешь пакеты в морозилку и холодильник — сколько поместится. Потом возьмёшь остатки — кости там, хрящи всякие, и выбросишь на разных помойках по городу, там собаки уличные тебе ещё спасибо скажут. Вещи сожги где-нибудь подальше, свои в том числе. Огонь всё сожрёт. И потом домой, отмываться. Ну и отпечатки свои подтереть не забудь. И следи, чтобы новых свидетелей не было — шторы зашторивай!

— Странный ты какой-то… — обижено ответили на том проводе и звонок оборвался.

— Действительно, — я рассмеялся в ответ, сунул телефон в карман и продолжил пить кофе и докуривать сигарету.

Вот уже около полугода повадился какой-то чудак со скрытого номера звонить мне раз в неделю. Каждый раз с какой-то новой историей или темой для «обсуждения». Кто он такой — понятия не имею. Телефонные тролли разве ещё живы в наше время? До появления его в моей жизни я в