Заложник - Борис Седов

- Собственно, работы по восстановлению административного здания уже ведутся. А в мэрии я дал понять, что готов сам выделить деньги на наведение порядка. Если, конечно, моему человеку доверят. Доверили. Они за бабло удавятся. Там уже Поляк заправляет. Страшный ты человек, Круг, - добродушно бросил пахан. - Я и подумать не успел, а ты уже сделал. Шутишь, Белый? - пожал плечами Круглое. Шучу, - согласился Бек, - а платить-то теперь будет? Уже платит, - улыбнулся Симон. - Долг отдал весь. Симон держался крендибобелем. Он явно гордился успешным выполнением поручении, Его черные, как букашки, глаза ярко блестели радостью, едва ли не освещая большой крючковатый нос. Белый смотрел на него и улыбался. Этак ведь и надраться недолго, подумалось ему. Но он упрямо взял следующую стопку. А что? Сегодня отличный день! К окончанию всех рапортов Белый был уже почти в кондиции. И ответного слова решил было не брать. Но все-таки удержаться не смог. - Братки…, пацаны…, все хорошо… Он покачнулся слегка и поспешил сесть обратно в кресло. - Вы просто молодцы, парни. Я не ожидал, что выйдет все так гладко. Думал, возникнут трения, внутреннее сопротивление, надо будет убира… эээ… нейтрализовать недовольных. Да и менты тутошние издалека виделись мне серьезнее, принципиальнее, что ли. Говорили, что братва совсем сникла, что… Нет, неважно это все. В общем, так. Круг, тебе моя особая признательность и благодарность. Считай, что ты преста… представлен к ордену, если по меркам армейским. А по-нашему я тебя паханом назначаю. Рулить будешь по закону и совести. Все дела в городе - через тебя теперь. И область - под тобой. И решать сам будешь - в рамках дозволенных. Ну, а на случай непоняток - тут я буду. Ну, общее руководство в период наведения порядка и все такое… Теперь ты смотрящий. Москва доверила мне решить этот вопрос. И я решил, Белый не стал дожидаться, пока местная воровская элита, радостно переглядывающаяся между собой, станет выражать свое удовлетворение. Еще бы им быть недовольными: на их права никто не покусился, жизнь а городе снова возвращается на привычные рельсы. Более того, проведенные акции служат гарантией, что никто, по крайней мере в ближайшее время, не сможет противиться их силе. Не стал он ждать и реакции ошарашенного Круга. Разумеется, Белый знал от Скрипача о том, что Круг был готов принять на себя бремя смотрящего, хотя и не стремился к тому. Но, имея в городе большую власть, нелегко ему было становиться под пришлого. И вот теперь, возвращая в его руки прежние бразды правления, Бек вместо скрытого врага обретал доброго друга. Оставляя при этом за собой верховную власть - закон. Пока народ приходил в себя, он закончил подведение итогов:

- А теперь всем гулять, отдыхать, расслабляться. Свободны! Взмахнул рукой, делая отгоняющий жест. Кыш! Все пошли вон! И потянулся этой же неверной рукой за очередной стопкой. Борис Тимофеевич Вертяков считал себя умным человеком. То, что без советов Эллы Арнольдовны он вряд ли смог бы иметь о себе столь лестное мнение, он в расчет не брал. И поэтому, когда он поехал в ресторан «Шконка», чтобы встретиться там с Гришей Белым, тот факт, что это именно Элла Арнольдовна надоумила его первым сделать такой тонкий политический ход, напрочь вылетел у него из головы. Элла Арнольдовна знала, что в своем отечестве пророков не бывает, и давно уже смирилась с тем, что все ценные идеи, которые она подбрасывала Вертякову, он считал своими собственными. Эллу Арнольдовну это не огорчало, и она прекрасно понимала, что разубеждать Вертякова не стоит. Пусть себе тешится сознанием собственной мудрости и прозорливости. От Эллы Арнольдовны не убудет, зато она могла управлять Вертяковым как хотела и в случае чего могла его шантажировать, заявляя, что уйдет к какому-нибудь другому чиновнику. Такой незамысловатый ход неоднократно приносил плоды, и Элла Арнольдовна четыре раза получала прибавку к жалованью, а однажды за несколько минут выбила из жадного Вертякова домашний кинотеатр -Сони» за одиннадцать тысяч долларов. И теперь она имела возможность смотреть в своей приемной на двухметровом экране любимые индийские фильмы с песнями и танцами, а также «Фабрику звезд». Подъезжая к -Шконке», Вертяков в очередной раз подумал; а все-таки я умный парень. Правильно я сделал, что не стал дожидаться, когда Белый сам придет ко мне. Интересно, а что там сейчас Элла делает… Элла в этот момент, раскинув ноги, извивалась в мужественных объятиях нового начальника вертяковской охраны, и делала она это на рабочем вертяковском столе, что доставляло ей еще и моральное удовлетворение. Останови здесь, - скомандовал Вертяков водителю, и тот послушно притормозил недалеко от оформленного в тюремном стиле крыльца. Жди, Когда вернусь, пока не знаю, - важно сказал Вертяков и неторопливо вылез из «Лексуса». Поправив галстук, он осмотрелся и походкой президента, идущего к присяге, направился в сторону -Шконки". Стоявший на дверях вышибала в вертухайской форме был предупрежден о визите руководителя района и с улыбкой взял под козырек. Вертяков небрежно кивнул ему и поднялся по ступенькам крыльца. Швейцар распахнул перед ним дверь, и Вертяков вошел в вестибюль, где прямо напротив входа висел кумачовый плакат с надписью -На свободу - с чистой совестью Усмехнувшись, Вертяков огляделся, и тут к нему подошел метрдотель, наряженный капитаном внутренней службы, который сказал:

- Прошу вас, Борис Тимофеевич. Григорий Никифорович ждет вас. Вертякое снова кивнул и пошел следом за метрдотелем. Они пересекли зал, отделанный под тюремную столовую, и метрдотель, открыв перед Вертяконым серую дверь с глазком и кормушкой, сделал приглашающий жест и сказал;

- Будьте любезны. Войдя в отдельный кабинет, на стене которого висел портрет Дзержинского, Вертяков увидел сидевшего за небольшим дощатым столом худощавого мужчину средних лет, - приветствую вас, Борис Тимофеевич, - сказал мужчина и встал. Обойдя стол, он протянул Вертякову руку и представился:

- Григорий Никифорович Бек. При определенных обстоятельствах - Гриша Белый. Но у нас с вами таких обстоятельств возникнуть не может, так что будем обращаться друг к другу как цивилизованные люди. Прошу вас, присаживайтесь. Вертяков пожал сухую и жилистую руку Белого и уселся в любезно подвинутое хозяином кресло. Ну, дорогой Борис Тимофеевич, - сказал Белый, устроившись напротив Вертякова, - через несколько минут, как принято у истинно русских людей, на столе появится угощение, а пока могу сказать вам, что приятно удизлен вашим пониманием ситуации. Тот факт, что вы первый почтили меня своим визитом и, признаюсь, опередили меня, весьма приятен. Не часто приходилось мне встречать такую политическую мудрость. Да-да! Именно мудрость. Обычно ведь как - чиновники сидят и ждут, когда люди из… из родственной сферы деятельности придут к ним сами. А тут ведь как - кто первый пришел, тот и главный. Ну, в наших с вами отношениях главных не будет, это я фигурально, сами понимаете… И все же - польщен, польщен. Благодарю вас, - ответил Вертяков, выслушав тираду Белого, - но, как вы справедливо заметили, не пошевелишься сам - проиграешь. Опять же, возвращаясь к вашим словам, - у нас с вами, надеюсь, не будет проигравших. А то, что я пришел первым, так ведь иначе и нельзя! 6 делах, а особенно в таких важных делах, которыми мы занимаемся, нужно идти навстречу друг другу, иначе… Иначе ничего не выйдет, - кивнул Белый. Совершенно верно, - согласился с ним Вертяков, - но теперь я уверен, что у нас по всем вопросам будет… Полная любовь и согласие, - улыбнулся Белый. Точно, - кивнул Вертяков. Процедура была успешно соблюдена, и Вертяков, повертев шеей, ослабил узел галстука. Никогда в жизни не носил галстука, - заметил Белый, однажды попробовал и сразу же снял. Мне показалось, что я стою под виселицей, и на меня накинули петлю. Понимаю вас, - усмехнулся Вертяков, - но я ведь чиновник. Положение обязывает. Ноблесс оближ, - кивнул Белый. Именно так. Дверь открылась, и на пороге показался официант, одетый вертухаем, который держал в руках мятый алюминиевый поднос, заставленный снедью и выпивкой. Расторопно и умело расположив на столе бутылки и тарелки, официант удалился, а Белый, посмотрев ему вслед, сказал, понизив голос: Скажу вам честно, Борис Тимофеевич, вся эта уголовная эстетика, которую развели в этом кабаке, мне поперек горла. Не понимаю, как люди, которые провели за решеткой много лет, могут получать удовольствие от такого… - он повел рукой вокруг себя, - от такого… дизайна. Что за бред! Мне неоднократно приходилось бывать в местах не столь отдаленных, и, признаюсь, мне там не понравилось. А им нравится! Ну да ладно., В чужой монастырь со своим уставом не ходят. Позвольте налить вам водочки? Конечно, - кивнул Вертяков, - с удовольствием… Наполнив граненые советские стопки зеленоватого стекла водкой, Белый поднял свою и, внимательно посмотрев на нее, сказал: А вот стопарики правильные. Мне, знаете ли, не нравятся всякие там хрустальные рюмки. Водка - напиток простой и грубый. И пить его нужно из соответствующей посуды. Полностью с вами согласен, - сказал Вертяков. - Итак? За знакомство? - За знакомство, - ответил Белый, - а также за успешное сотрудничество. Он выпили водку, и Белый, накладывая себе в алюминиевую миску селедку под шубой, сказал: Ну что же… Поскольку встреча у нас с вами деловая, я позволю себе, не задерживаясь на реверансах, перейти к делу. Да, конечно, - кивнул Вертяков и ткнул кривой вилкой в маринованный огурчик, - прошу вас. Ну, начну я, пожалуй, с невеселой темы, - Белый нахмурился, - а именно с вашего брата. Примите мои соболезнования, но практика показывает, что уж если такой человек, как Кислый, простите, как Александр Тимофеевич, пропадает без вести, то… Этого человека уже нет в живых. Поверьте мне, Борис Тимофеевич, и не надейтесь на то, что ваш брат неожиданно появится на пороге… И так далее. Со всей ответственностью заявляю вам, что Александр Тимофеевич мертв. Никто не видел его тела, но это ничего не меняет. Так что давайте выпьем за упокой его грешной души. белый наполнил стопки водкой, они помолчали и выпили, а потом Вертячов сказал: Я, честно говоря, так и думал. Ну да не будем о грустном. Итак, если я правильно понимаю, сейчас мы поговорим о том, что изменилось в городе. Ведь вы не зря назначены сюда… смотрящим? Я не ошибся? Вы не ошиблись, - кивнул Белый, - но дело обстоит не совсем так, как вы подумали. То есть вы правильно подумали, но… В общем, я прибыл из Москвы для того, чтобы не допустить из-за отсутствия Кислого, простите, Александра Тимофеевича, разброда и шатания. Как временно исполняющий обязанности. А теперь, после недавней сход… После недавнего общего собрания в городе имеется человек, занимающий должность, на которой прежде был ваш брат. Интересно, кто? - Вертяков поднял брови. Савелий Павлович Круглов, по прозвищу, сами понимаете, - Круг. Ага… - неопределенно ответил Вертяков, - вроде Сашка когда-то упоминал такое имя. Наверняка, - согласился Белый, - в определенных кругах это фигура известная и авторитетная. Так что - прошу любить и жаловать - Савелий Круг, новый смотрящий. Он из местных, так что никакого антагонизма быть не должно… А вот если бы на этом месте оказался я - тогда, сами понимаете… Столичная штучка и все прочее. Да, конечно, - кивнул Вертяков, - это нам знакомо. Но! - Белый поднял палец. - Есть одно огромное -но». Какое именно? - прищурился Вертяков. Сейчас расскажу, - ответил Белый, - вот еще по рюмочке примем, и все расскажу. Тут, знаете ли, всякие тайны мадридского двора и все такое… Налив водки, Белый задумчиво посмотрел на висевшие на стене наручники и сказал: Идиоты! Ну вы только посмотрите - наручники висят. Ладно… В общем, так. Москва недовольна тем, что регионы пытаются выйти из подчинения центру. Нарушается вертикаль власти. У нас ведь тоже, как у всех нормальных политиков - центр, провинции, наместники… Каждый удельный князь хочет перетянуть одеяло на себя. А допускать этого нельзя. Как в государственной политике, так и в криминальной сфере. Это ничего, что я называю вещи своими именами? Ничего! - Вертяков замахал рукой. - Мне и по своей-то работе эзопов язык уже поперек горла встал. Вот и ладно, - кивнул Белый, - так о чем я… А о том, что водочки выпить пора, - улыбнулся Вертяков. Ему определенно начал нравиться это худой, как мумия, альбинос с зелеными глазами. Ах, простите! - воскликнул Белый. - Заболтался! Но тогда слово за вами. С удовольствием, - ответил Вертяков и поднял стопку, - говорю свое слово. Он сделал официальное лицо и сказал: