Невеста в облаках - Елена Ларина

Лежала бы и лежала, да мысли почему-то невеселые. А так нельзя – надо, надо действовать, надо все время что-то делать, иначе что же я буду, «лишний человек» какой-то, как Онегин с Печориным? Так нельзя. В конце концов, я же Весы, а Весам свойственна гармония, говорила Эльга Карловна. То есть если я вот так вот буду долго лежать в тоске, то потом буду еще дольше веселиться, пока чаши весов не сравняются и гармония не наступит. «Резкие перепады настроения – в характере Весов». Вот поэтому я, наверное, и безрадостная в последнее время – имею право, знак Зодиака позволяет. Потом все компенсируется, а пока надо вставать.

На кухне меня встретили обе мои соседки – крупная, резкая, шумная Алена Яковлевна с отечным лицом и маленькая черноволосая Нина с безумными темными глазами. Алена Яковлевна была алкоголичкой со стажем, работала кондуктором на общественном транспорте – целыми днями ездила в трамвае. Почти коллега. Когда она уходила в запой, не ездила, валялась поперек коридора и пела песни. В обычные дни она тоже пила, по маленькой. Так, по маленькой, до тех пор, пока ее не накрывало. И тогда уже и Нина подтягивалась. Она была другая, не запойная, скорее сдвинутая. Работала в детской библиотеке. Мне кажется, дети ее должны бояться, если они туда еще ходят. У нее были длинные пальцы, и она очень много жестикулировала – так, что в глазах начинало рябить и голова кружилась, стоило только посмотреть, то есть послушать ее более двух минут. Обычно Нина не пила, но на третий или четвертый день запоя Алены присоединялась к ней ради разговора и начинала говорить и жестикулировать беспрестанно, тогда на кухню лучше было не заходить вовсе, чтобы дурно не стало. Разговоры Нины были темны и истеричны, а если вслушаться, говорила она все время про что-то настолько страшное, что единственный способ спастись от этого – не слушать ее вовсе. Так было, когда пили, но и трезвыми они были страшны, и я старалась проскочить мимо них незамеченной. Готовила я в основном в комнате, на плитке, чайник у меня был электрический, но вот посуду мыть и воду брать приходилось на кухне.

Была уже весна. С тех пор, как мы с Валерой прыгали в паре, прошел почти год. Я работала в «Аэрофлоте», с тем же экипажем, летала на внутренних и на международных рейсах, побывала уже в половине крупных городов России и в половине европейских стран. Все, о чем я мечтала, сбылось. И с парашютом я по-прежнему прыгала, только реже, чем раньше.

Вот какая странная штука получается. Почему, когда чего-то хочешь, кажется, что ты получишь это и будешь счастлив, а когда получаешь, оказывается, что хотеть-то вроде больше и нечего, и от этого становится не по себе? Вроде все у меня есть теперь. Нет, конечно, у меня нет собственной квартиры, больших денег и прочего, но разве в этом счастье? Я получила, что хотела: у меня есть любимая работа (действительно, любимая) и Валера. И мечтать больше не о чем, ну разве что о квартире.

Конечно, с Валерой могло бы быть как-то иначе: например, я могла бы быть за ним замужем и жить с ним. Мечтала ли я об этом браке, сказать сложно. Для меня было счастьем просто быть с ним рядом, все равно в каком качестве. Важно было лишь чувствовать его сильную спину, видеть его глаза, слышать его дыхание.

Я вымыла чашки и унесла чайник в комнату, провожаемая утренними тусклыми взглядами соседок. Надо жарить яичницу и одеваться. Сегодня у меня нет рейса, но не сидеть же дома, раз уж проснулась.

Но разве раньше, когда я ждала воскресенья, чтобы увидеть Валеру в аэропорту или в клубе, я думала о том, что хочу за него замуж? Нет, об этом я вообще не думала. Может, надо было? Но наши прежние желания теперь ведь уже не изменишь. Можно пожелать заново, только все равно это уже будет не то.

Ладно, хватит киснуть, все у меня хорошо, и надо хоть в магазин сходить, продуктов купить на неделю, а то потом некогда будет. А еще колготки, и помада у меня кончается. До зарплаты далеко, но я же экономная – у меня отложено. Получала я не бог весть как – в «Аэрофлоте» все зависит от стажа, от количества часов, которые налетал. А я сейчас уже не «новенькая», но все равно еще «молоденькая» – полгода не стаж. Проживем. Главное, я с Валерой, и, следовательно, все отлично.

За эти полгода было уже столько всего, что хватило бы на целую жизнь, а как будто ничего еще и не было. Я «притиралась» в коллективе, привыкала к долгим полетам и к еще более долгому ожиданию летной погоды на земле – в Сургуте в страшные морозы и в Риме, где, кажется, никогда не бывает зимы, я оттачивала до блеска умение обращаться с самыми трудными пассажирами и устраивала пирушку в честь первой получки, ходила по Стокгольму и смотрела на статую писающего мальчика в Брюсселе, я летала в снежную бурю и падала с самолетом в воздушные ямы… В Бельгии была на улице, где находятся самые лучшие, самые дорогие в мире ювелирные магазины, и даже примерила там бриллиантовую диадему – девчонки смеялись, но сказали, что мне идет. В Амстердаме была на улице красных фонарей и видела женщин, которые сидят в витринах – правда, оттуда я сбежала, после того как одна из них встала и поманила меня к себе. В Ростове-на-Дону чуть было не попала в самый центр бандитской разборки: лежала полчаса на полу и получила потом страшный нагоняй от Валеры, которому пришлось вытаскивать меня из всей этой каши, пока не приехала милиция, а всего-то в магазин зашли, правда, по моей просьбе. Видела депутатов и артистов – много. Обычные люди, как все, и говорят так же, и пьют так же, и боятся летать так же. Была один раз в Африке. Везла домой после какого-то грандиозного проигрыша нашу футбольную сборную – нагляделась такого, что мало не покажется. Попала на чартерный рейс, где моими пассажирами, кроме прочего, оказались ящики с помидорами и несколько овец. Один раз спасала жизнь какой-то старушке и один раз чуть было не приняла роды – слава богу, обошлось, дотянули до посадки. В общем, вполне героическая биография – на три вечера дома рассказов хватит.

А один раз у нас чуть было не случилась самая настоящая авария, и вот тут у меня был шанс восхититься Валерой, и я этот шанс не упустила. Он хоть и второй пилот, но от него очень многое зависит. Он ничего не боится, он собранный, сдержанный, и глаз у него точный, и рука, и нервы стальные. Он, правда, не смеется, не шутит в момент опасности, не балагурит – уходит в себя, но балагурят разве что в кино, в жизни не до этого. А еще он удивительно быстро и ловко умеет справляться с пьяными – просто подарок для бортпроводников. Если в салоне начинается буча, зовут пилотов, ничего не поделаешь. Однажды пьяные датчане устроили грандиозную драку, такую, что другие пассажиры попрятались под кресла, и, если бы не Валера, разнесли бы эти датчане весь салон, да и я не факт, что жива осталась бы. Так что Валера просто клад во всех отношениях, впрочем, я это с самого начала знала. В главном, в том, что он настоящий мужчина, я не ошиблась. Так чего же мне носиться со своей тоской, если у меня есть то, о чем мечтает любая женщина?

Просто не так как-то это все было. Ну не так. Эта будничность, в которой прошла наша с ним первая брачная ночь (потому что для меня она была все равно брачная), эта будничность что-то убила во мне. Ожидание кончилось, но обладание не принесло счастья. Я теперь уже женщина, я могу разговаривать на такие темы, почти не краснея. И дело не в постели даже, хотя постель не приносила мне никакой радости. Кроме одной – радости быть с ним рядом, а это тоже немало. Но это – это ничего, к этому можно привыкнуть, и, в конце концов, в нашем пуританском городе, в моей семье, у мамы с папой, у всех их друзей и знакомых так ли уж было по-иному? Не знаю, не спрашивала и не рассказывали никогда. Красота, сила, ум, положение, деньги – это ценилось всегда, это можно было увидеть и этому позавидовать, а постель – кто знает, что там, в постели? Мне было жаль, что не происходило чего-то необыкновенного, того, что бывает в кино и в книжках, но что поделаешь. Если, например, немецкую порнуху посмотреть, а я тут уже чего только не видела, большая все-таки, так и там не лучше. Нет, мужикам, может, и лучше, а нам?.. Впрочем, что это я? Не про постель ведь… Секс как таковой – ну, что секс? Секс сам по себе, без Валеры, меня не интересует.