Мир жизни и смерти. Отпуск - Павел Пуничев

—Непонимаю, что выимеете ввиду.

—Тыдолжен был прикрывать меня, атыменя подставил!

—Язасмотрелся назакат инезаметил опасности.

—Ятам чуть несдох!

—Жаль.

—Жаль, что тыменя так подставил?

—Жаль, что несдох.

—Ахтысука… атычего Щит застыл, тащи все вкорабль, иэтого хрена ссобой захвати,— яткнул вповерженного доминатора, хочу внем поковыряться. Аты, Шкипер, недумай, что ятебе это забуду, нотыможешь облегчить свою судьбу, если немедленно накроешь здесь поляну.

—Поляну?

—Еды мне дай иводы. Главное воды. Много, много воды.

—Уменя нет неводы, ниподходящей тебе пищи. Тыоней непозаботился, арепликатор спреобразователем неработают, яуже докладывал.

—Сука! Сука, сука, сука, сука! Немедленно взлетай ибегом наближайшую планету, где можно добыть воды иеды.

—Температура сейчас внорме, тыможешь снять скафандр инацедить себе мочи. Ненадолго, ноэто поможет отобезвоживания.

—Еще слово иявоткну резонатор тебе вмозг инажму кнопку.

—Незастрану

Низавойну

Незасудьбу

Азалюблю

Сложу яголову свою!

—Что? Что это? Что заахинея?

—Ясказал много слов, выобещали меня заэто убить.

—Заткнись илети кближайшей планете, где можно напиться ипоесть. Чего-нибудь съедобного, атоятебя знаю. Немедленно!

Терракотовая армия. Армия, Цинь Шихуанди, первого императора Китая, целью которой была защита императора вего загробной жизни. Тысячи итысячи скульптур— это ничто, посравнению сХранилищем, где практически вполной темноте, заключенные встазисное поле, стоят сотни миллионов детей. Миллионы имиллионы детей стоят словно терракотовая армия ияодин изних. Мыживы инеживы одновременно, недвижны, нонам снятся сны. Сны отом, что происходит там, наповерхности нашей планеты. Где бушуют радиоактивные бури, где потопы занеделю сменяются засухами, где случаются прорывы изпараллельных вселенных ипроисходят разрывы временного континуума. Где пришельцы вболотах уистоков Амазонки пытаются возродить свою богиню— матку, дающую жизнь всей ихколонии. Где все, кто старше четырнадцати лет участвуют вИгре. Вернее, теизних, кто непревратился влишенных разума зомби, вжаждущих крови вампиров или вообще внеописуемых никакими словами чудовищ. Илюди проигрывают, проигрывают медленно, нонеуклонно. Нонадежда неумерла. Появившаяся будто изнеоткуда небольшая группа настоящих бойцов, вокруг которых сплотилось выжившее человечество, ведущее бой засвое существование. Инеизвестно, что страшнее, биться там, наверху, или ждать здесь вледяной бесконечности.

Амыстоим ивидим сны, страдая отнеутолимой жажды, голода инеимея возможности помочь своим собратьям вихборьбе. Мыждем ивидим сны. Мыждем победы. Мыждем свободы. Мыждем возможности выйти иззаточения ивновь восстановить наш дом. Ждем истрадаем…

Жажда. Бесконечная жажда.

—Хозяин, очнись, мыприбыли. Хозяин!

Ячастично выплыл изнебытия, все так жечетко ощущая себя стоящим вплотных рядах других детей, где мыждали… чего? Освобождения? Да, именно так. Иэто точно воспоминания омоей прошлой жизни. Жуткие воспоминания, но, судя повсему, мыдождались.

—Хозяин, мыприбыли. Планета сподходящей атмосферой. Там вдоволь воды иподходящей вам еды. Инаселение хоть слегка диковатое, ноотносящееся кзвездным пришельцам, как кбожествам.

—Хо…— проскрипел я,— хорошо, мне это нравится. Затарюсь необходимым иназад.

—Неспешите, хозяин,— мыдобыли необходимые элементы для первой стадии восстановления. Мне необходимо двадцать четыре часа для этого. Вам вэто время нельзя находится внутри меня.

—Зву… звучит, как-то двусмысленно. Японял, только высади меня поближе кцивилизации.

—Конечно. Только вам необходимо оставить здесь свой скафандр.

—Чё?

—Янесколько раз говорил, что репликатор спреобразователем нефункционируют. Мне придется сопрягать собственный генератор атмосферы срегенератором костюма для того, чтобы усилить функцию преобразования.

—Черт, нояжетам совершенно голый.

—Ничего, местное население тоже носит нешибко много одежды. Яжеговорил— дикари.

—Датвою же… херня какая-то…

—Ну, если нежелаешь идти этим путем, можем вернуться кплану Б, будешь пить свою мочу, пока яищу другую более безлюдную планету.

—Спускайся, хрен сним, переживу как-нибудь.

Планета, возникшая перед нами, было прекрасна, так как побольшей части была покрыта водой.

—Вода…

Ноздесь была нетолько вода, суша здесь имелась тоже, имысейчас быстро спускались кней. Пронеслись над горными кряжами инанесколько мгновений зависли над обширной равниной, окруженной совсех сторон укрытыми снежными шапками горным массивом. Большая часть долины заросла пышными деревьями, питаемыми множеством ручьев иречушек, хрустальными водопадами срывающихся вниз сгорных круч. Носамое интересное яувидел вцентре долины— это были пирамиды. Одна гигантская ичетыре поменьше, поуглам отнее. Авокруг них раскинулся каменный город. Ивсе это приставало вневероятном, сюрреалистичном свете, так как половину неба закрывал спутник планеты, бросающий навсе окружающее нереальные огненные блики.

Шкипер направил свой полет прямо квершине большой пирамиды, иятолько тут понял, насколько она огромная. Крошечная площадка наееверхушке оказалась, совсем некрошечной: там спокойно могли быприземлиться четыре корабля таких как наш. Номытуда приземляться нестали. Оказалось, что это крыша, водруженная нанаклонённые колоны, под которой располагалась открытая площадка, которая мне понравилась гораздо больше, чем голая каменная крыша. Скульптуры прекрасных обнаженных дев, зелень, напоминающая разлапистые пальмы, врасписных горшках, бассейн… иникого. Хотя нет. Была еще одна скульптура, просто яеенезаметил, так как она пряталась заспинкой каменного трона.

—Япровел спектральный анализ, ничего потенциально опасного здесь нет. Нотам, натом возвышении есть кусок необходимого нам вещества. Оно понадобится вовторой фазе моей реконструкции.

—Что еще закусок вещества?

Аурум или золото— единственный металл, который вчистом виде имеет ярко-желтый цвет. Оно очень тяжелое, обладает хорошим блеском, который при полировке усиливается.

—Ну, утебя, конечно, иописания, если быянезнал, что такое золото, нипочем быотсеры неотличил. Щит, пошли, глянем, что там закусок навозвышении, носначала… Яструдом добрел докрая бассейна, рухнул накрай, опуская голову вводу, делая огромные глотки, давясь, новсе так жепродолжая пить.

—Твою жмать! Хорошо-то как!— Наконец, вынырнул наповерхность я,— охтыж!

Яобернулся иуставился внедобро сощуренные глаза здоровенного мужика, облаченного, адопотопный скафандр. Видать тоже неместный, космический рейнджер какой-то.