7 ночей с врагом - Лавли Рос

Я заткнулась и до сих пор не произнесла ни слова. Я вспоминаю перестрелку, которая случилась в доме, и успокаиваю себя тем, что у охранников не было приказа убивать. И Дитмара, и Армана только ранили, хотя могли уже там покончить с их жизнями.

Хоть бы так и оставалось.

Я не понимаю, какую игру ведет мой отец, но мне нельзя сделать хуже.

— Налево, — бросает охранник, указывая на гостевую комнату.

Это даже смешно.

Меня освободили, но теперь я чувствую себя настоящей пленницей. В собственном доме и в руках своего отца. Я чувствую себя чужой здесь, не понимаю того, что он творит — всех тех вещей, на которые он оказывается способен, и всего того, что он задумал. Он хочет запереть меня и подготовить к насильному браку? Отдать выгодному партнеру?

Мне тошно от одной мысли о Зарецком. Он испорчен огромными деньгами и выглядит как сальный хозяин жизни. А в его глазах холод жестокого человека.

Я не хочу…

Только не он. Мне противно наедине с ним оставаться, не то, что подпустить к себе.

Но отцу явно плевать. Он видит выгодную сделку и способ проучить меня, если он, как отец, не справился, то муж вправит мне мозги.

— Я не хочу в комнату, — я разворачиваюсь и пячусь спиной вперед, чтобы выбраться из-под натиска охранников. — Сколько можно меня запирать? Я устала сидеть в четырех стенах.

— Когда будет другой приказ, не будете сидеть, — хмыкает охранник.

Второй бугай вовсе не церемонится, он не дает мне произнести вторую фразу и подхватывает меня на руки. Его напарник распахивает дверь и меня вносят в проклятую спальню, словно я предмет мебели, который можно переставлять с места на место. Я злюсь, но выпустить эмоции не на кого, охранники уходят и остаются лишь стены. Да пара ваз, которые можно разбить, но мне становится так больно в груди, что сил не остается.

Я заперта.

Предана собственным отцом.

А Дитмара ранен. И, может быть, даже уже мертв…

Я ругаюсь на саму себя, чтобы не думать глупостей. Он сильный и он точно выбирался из передряг похуже. Я же видела, чувствовала его свирепую силу. Он живой человек и крутится в мире хищников, конечно, он иногда получается ранения и даже проигрывает раунды, но в битве их несколько и у него будет шанс отыграться.

Дитмар выгрызет его.

— Надень приличное платье и спустись вниз, — ближе к вечеру приходит сообщение от отца. — У тебя гость.

Я шиплю от злости и набираю отца, но он сбрасывает мои звонки. Но потом присылает еще одно сообщение.

— Этот кусок дерьма так дорог тебе? Тогда будь хорошей доченькой и слушайся, что говорит папа. Иди вниз и порадуй моего друга.

Теперь мне тошно.

От его приказов и от того, что он заставляет чувствовать себя куском мяса. Угрожает Дитмаром, как угрожал сестре Кати ее жизнью. Я вспоминаю, что Катя рассказывала о моем отце, и понимаю, что настало мое время. Он тоже решил использовать меня? Ради бизнеса и большой выгоды? Увидел, что я боюсь за Дитмара, а значит предала родного отца и не заслуживаю хорошего отношения.

Он же не считается с женщинами, для него они все подстилки и шлюхи, которые танцуют в его ночных клубах, продают тело за деньги и согласны выполнить любой грязный каприз. У меня чувство, что он и мне нашел клиента, только богатого и влиятельного. Статусного и согласного не только поиметь меня, но и дать фамилию. Это все равно дико… Я не чувствовала себя грязной рядом с Дитмаром, хотя и злилась на него, и пыталась убежать, но в доме отца всё по-другому. Меня выворачивает наизнанку.

Но я повинуюсь, помня слова отца о Дитмаре.

Я прохожу к шкафу и достаю черное платье по колено. Она классическое и сексуальное одновременно, наверное, это именно то, что требуется. Меня должны захотеть взять замуж и трахнуть.

Я утираю выступившие слезы, оглядывая себя в зеркале, и поправляю макияж. Я понимаю, что внизу меня ждет Леонид.

— Ты должна понравиться ему, Карина, — с грустной усмешкой говорю себе. — А еще тебе нужно улыбаться и ни черта не плакать. Слезами не поможешь, не в этом мире.

Вскоре открывается дверь и в комнату заглядывает охранник. Он оглядывает меня с ног до головы и кивает в сторону коридора.

— Пойдем, — сообщает он коротко. — К тебе приехали.

Я спускаюсь в гостиную, как на каторгу. Видеть Зарецкого нет никакого желания, а уж разговаривать с ним и тем более соблазнять — и подавно. Я видела его всего несколько раз и всё, что я знаю — он жутко неприятный тип. Да и судя по тому, что обо мне он договаривался с отцом, ничем не лучше самого папы.

Я с ужасом думаю, чего мне ждать. Амбалов, которые при необходимости, меня разденут? Или охраны, которая будет держать меня на мушке, пока я не разденусь? Я уже готовлюсь к чему угодно. Вариантов много, исход один: я почему-то нужна Зарецкому, иначе он бы даже не взглянул в мою сторону. Но он не просто взглянул. Он даже приехал ко мне.

— Здравствуй, Карина, — при виде меня лицо мужчины озаряет улыбка.

Я же осматриваю его и пытаюсь найти хотя бы одну черту, которая не вызывала бы во мне столько отрицания. Но ничего нет. Все в нем, начиная со взгляда, которым он осматривает меня с головы до ног, и заканчивая улыбкой, которая скорее оскал, раздражает меня. Я совсем не хочу ему улыбаться, но делаю над собой усилие, чтобы быть вежливой. Растягиваю рот в улыбке и протягиваю руку для приветствия.

— Здравствуйте, Леонид.

Я намеренно обращаюсь к нему на “вы” и даже чуть наклоняюсь. Пусть почувствует разницу между нами. Я молодая девушка, а он старик для меня. Ну какая я ему жена?

— Ну что же ты так на “вы”, — тут же упрекает мужчина. — Я ведь не стар еще.

С трудом удерживаюсь от того, чтобы не изогнуть бровь. Не стар? У нас разница минимум двадцать лет, а он говорит, что не стар? Нет, внешне он, конечно, сохранился, но я не чувствую к нему совсем никакой тяги. Он безразличен мне. И противен.

Когда он касается моей руки своими губами, я кривлюсь и пытаюсь не делать это так отчетливо. Мне хочется тут же одернуть руку и подставить ее под струи горячей воды, чтобы отмыть от его прикосновения. Он, видимо, это замечает, потому что по звериному оскаливается и произносит:

— Я ведь по-хорошему, Карина.

А вот и доказательство того, что он вежливый не по своей воле. На самом деле он наверняка думает, как меня раздеть и трахнуть прямо тут. Я вижу это желание в его липком взгляде и мне становится страшно. Что если он все-таки сделает то, чего так желает?

— Так зачем вы приехали к нам? — перевожу тему и улыбаюсь ему во все тридцать два.

Леонид берет меня за руку и ведет к дивану, усаживает на него и говорит: