Игра в метаморфозы - Бернар Миньер

Франсиско Мануэль Мелендес провел две недели в госпитале, где сотрудники ЦОП допрашивали его, прежде чем он предстал перед судом.

Герреро сразу получила нагоняй от начальства, благодарность и поздравления от министра и на следующий день стала легендой Гражданской гвардии.

Несколько сотрудников, не входивших в ее группу, но сделавших вид, что хорошо ее знают, поведали журналистам – разумеется, на условиях полной анонимности, – несколько пикантных подробностей, проливающих свет на ее личность, талант, а главное, на ее недостатки. Из чего следовало, что она очень вспыльчива, чертовски упряма, неистова в работе и совершенно не умеет сглаживать углы – в общем, зануда, да еще и дурная башка. Но, строго говоря, эти пустобрехи, сами того не понимая, обрисовали личность независимую, сложную и необычайно компетентную.

А потом пресса перешла к другим новостям и событиям, и все позабыли о лейтенанте Герреро. Саломон был убежден, что это ее развеселило. Ибо те редкие фотографии, что появлялись тогда в газетах, создали у него впечатление, что перед ним – личность, готовая смести любое препятствие на пути к цели.

Саломон спросил себя, сколько же весит такой груз. Как спит Лусия Герреро и не снятся ли ей кошмары? Он готов был побиться об заклад, что снятся. И что она раз за разом переживает эту схватку не на жизнь, а на смерть, в туалете на заправке. Страдает ли она от головной боли, от язвы, от болей в груди или от тревоги и депрессии? Влезла ли она в шкуру убийцы, чтобы затравить его, или удовольствовалась ролью козы-приманки? Не считая того, что, в противоположность французской сказке, на этот раз козочка слопала волка. Если только волк, дожидаясь своего часа в пенитенциарном центре Ла Моралеха, куда его посадили как особо опасного преступника, не разрабатывал с адвокатом, признанным мастером своего дела, стратегию процесса в первой инстанции для слушания в Мадриде. Как только на сцене появился этот адвокат, он принялся кричать на все лады всем, кто хотел его слушать, что это лейтенант Герреро напала на его клиента, а вовсе не он на нее.

Саломон схватил телефон, открыл «Вотсапп», соединился с группой, которую создали его студенты и которая тоже называлась ДИМАС, и написал:

Сегодня вечером после занятий собираемся в лаборатории.

Он представил себе, как по цепочке связываются друг с другом его студенты, всегда готовые либо оторваться, прикалываясь друг над другом, как первоклашки, либо с головой нырнуть в занятия, установленные для них академической комиссией по программе доктората.

Асса, Харуки, Корделия, Алехандро, Улисс, Вероника…

Он покинул чат.

Вторник, после полудня

Было уже шесть вечера, когда они собрались в лаборатории криминологии в подвале юридического факультета, на этот раз не в палатке, а рядом с ней: там, где стоял длинный светящийся стол, который в данную минуту служил единственным источником света в комнате.

Саломон не знал, где они откопали этот стол, похожий на те, что использовались в некоторых педагогических методиках, ставивших во главу угла сенсорное и кинестетическое развитие ребенка. Но он не верил ни в один из фильмов, где «умное освещение» по желанию создавало подавляющую атмосферу. В таких фильмах молодежь кончала с собой разными способами, столь же изобретательными, сколь и гротескными. Саломон слышал, как, упоминая этих ребят, его студенты пользовались словом «хулиганы». Несомненно, они специально выбрали именно этот стол.

Саломон встал в торец стола, а остальные расположились вокруг. Он заметил, что атмосфера вокруг стола царила менее расслабленная, чем в предыдущие встречи.

– Как мы видели в прошлый раз, ДИМАС двинулся вперед семимильными шагами.

Он подождал, чтобы эта фраза хорошенько отпечаталась в их впечатлительных юных мозгах.

– Все ли хорошо запомнили те три дела, связь между которыми обнаружил ДИМАС? Или надо еще раз напомнить о них?

Как всегда, первой ответила Асса:

– Не стоит, профессор. Мы думали над этим всю ночь. Сидели в интернете. И поэтому мало спали.

Вокруг светящегося стола прозвучали едкие смешки.

– Меньшего я от вас и не ждал, – сказал Саломон с улыбкой.

Он оглядел их всех. Свою группу. Своих любимчиков. Сокращенную группу избранных. А отбирал он их очень тщательно. Давно известно, что спортсмены показывают свои лучшие результаты в условиях соревнования с другими спортсменами. Однако если попросить многих из них протащить груз с помощью каната, то усилие каждого окажется тем меньшим, чем большим будет их количество. В первом случае мы можем говорить о «социальной поддержке», а во втором – о «социальной вялости». Это два основополагающих опыта экспериментальной социальной психологии. В целом много людей сто́ят больше, чем один, но излишнее количество людей сводит на нет качество работы с каждым элементом. Впрочем, большинство университетских профессоров работают с группами, сокращенными до шести студентов.

Эта шестерка являла собой лучший образец из всех, с кем ему доводилось работать в течение многих лет. Двое были испанцы, четверо остальных приехали из разных стран по программе европейского студенческого обмена или по программе международных связей Университета Саламанки с двадцатью пятью японскими университетами.

Харуки Танидзаки, двадцать пять лет, маленький, кругленький, лицо как луна, пряди черных волос падают на лоб, очки с притемненными стеклами… Приехал из Осаки.

Корделия Бликсен, двадцать семь лет, высокая, с мускулистыми плечами пловчихи, светлые волосы и глаза, серые, как вода фьордов зимой… Приехала из Копенгагена. Изучала философию и готовилась стать специалистом в таинственной дисциплине, именуемой судебной лингвистикой.

Асса Дьоп, двадцать четыре года, француженка. Маленькая, лицо овальное, кожа чуть темновата, большие и очень выразительные глаза. Волосы коротко острижены. Приехала из Сорбонны. Несомненно, лучшая из его учениц. Асса любила выявлять противоречия, выдвигать доводы против, как на потоке, так и внутри группы. Саломон обожал, когда студенты были не согласны с ним или друг с другом: из этого всегда что-нибудь выходило.

Улисса Джойса и Алехандро Лорку он рекрутировал на соседнем научном факультете, где оба прославились тем, что сконструировали робота на четырех лапах, который на спине разносил напитки для студентов, и еще взломали компьютер одного из профессоров, чтобы улучшить свои показатели в одной из дисциплин, где они ничем особенно не отличались. Их даже пытались исключить, но для такой меры они были слишком блестящими студентами, да к тому же еще и обнаружили, что тот самый профессор был большим любителем порнографии особого свойства. Ведь явно не из-за одной мягкости характера он просил начальство об индульгенции для этих ребят. Эта история стала быстро распространяться – за исключением порнографического аспекта – и дошла до ушей Саломона.

Улисс приехал из одного из английских городов, такого дождливого, что у него и название было соответствующее: Бат[19]. Мало того что парень выглядел лет на шестнадцать, а никак не на свои двадцать шесть, он еще был болезненно застенчив везде, кроме своей группы, и страдал агорафобией, боязнью открытого пространства. Поставить в лаборатории палатку было его идеей. Что же до черноволосого красавца Алехандро, то он приехал из Линареса и был по уши влюблен в Ассу Дьоп.