Воспоминания любовницы миллионера - Энн Оливер

Увидев на кровати махровое полотенце, она решила принять ванну. Необходимо расслабиться и успокоиться.

«И если я не избавлюсь от усиливающейся мигрени, — думала Диди, роясь в сумочке с лекарствами, — я не буду нужна никому, даже самой себе».

Раздевшись, она накинула халат и присела на край кровати. Ей хотелось прижаться к подушке Камерона, хранящей его запах. Всего на мгновение. Потом она примет ванну, а затем…

Закрыв папку, Камерон взглянул на часы. С самого утра он постоянно опаздывал.

Обычно его это не волновало, ибо он практически жил в офисе и наверстывал время, задерживаясь на работе даже после полуночи. Однако сегодня ему предстояла иная ночь. И он не мог дождаться, когда сможет уйти домой.

«Успокойся, Кам, — говорил он себе, — ведь ты не привязался к ней. Тебе никто не нужен».

Привязанность лишает человека самообладания.

Он отпустил водителя домой и решил прогуляться пешком. Путь занял минут сорок.

Заметив, что идет быстро, Камерон замедлил шаг. Он не переставая думал о Диди, потеряв покой. Ему хотелось видеть, как продвигается ее работа. Картина необходима ему для открытия галереи, а в качестве дополнительного бонуса прилагается художница для забавы.

Однако Камерон понимал, что лжет самому себе. Диди О’Фланаган не просто забава, а нечто большее. То, что они спорили по многим вопросам, лишь добавляло масла в огонь.

Войдя в дом, он поехал на лифте в пентхаус. Его удивило, что Диди родилась в богатой семье. Она постоянно отстаивала права малоимущих. Почему родители махнули на нее рукой? Она определенно что-то недоговаривает. Диди — девушка с тайнами, а это причина не слишком доверять ей.

В квартире царила тишина. К нему рысью подскочил Чарли и стал тереться о ноги, требуя еды. Войдя в гостиную, Камерон увидел начатую картину. Пока смотреть особенно было не на что, но Диди явно принялась за дело. Он покормил кота, затем отправился на поиски Диди. Интересно, чем это она сейчас занимается?

Его сердце забилось чаще, когда он обнаружил девушку в своей спальне. Ее лицо и волосы освещал неяркий свет лампы, стоящей на прикроватном столике. Диди крепко спала; лицо бледное, под глазами темные круги.

Затем взгляд Камерона упал на пузырек с таблетками. От страха у него сдавило горло, стало трудно дышать. Перед глазами возникли видения прошлого. Эйми регулярно проделывала то же самое. Мать Камерона умерла от передозировки лекарств.

Схватив пузырек, Камерон резко потряс Диди:

— Диди, проснись!

Только теперь он удосужился прочитать этикетку на пузырьке. Это были таблетки от мигрени.

Диди пошевелилась.

— А? Что? — Вздрогнув, она открыла глаза и прищурилась. — Что такое?

Камерон вздохнул:

— Извини, мне не следовало тебя будить. Я только… — Он заметил, что его рука, сжимающая пузырек, дрожит. — Спи.

Она заморгала, привыкая к свету.

— Я хотела поплескаться в твоей огромной ванне-бассейне. Полагаю, я отключилась от таблеток.

— Голова еще болит? — Камерон откашлялся и положил руку на ее теплое и мягкое плечо. Диди жива.

— Нет. — Удивленная девушка потерла бровь. — Нет.

— Ты приляг, а я ненадолго выйду. Хочешь поужинать? Я принесу тебе поесть.

Диди повернулась на бок, искушая Камерона изгибами своего тела. Облизнувшись, Диди заговорила, и только звуки ее голоса заставили его отвести взгляд от ложбинки между грудями.

— Зачем тебе уходить? Сегодня пятница, а завтра выходной. Останься.

Он сомневался, что она осознает, насколько чувственный у нее голос, как сексуально она выглядит, будучи сонной — настоящее олицетворение греха.

— Вечером, по пятницам, у меня встречи, и я не намерен их отменять даже ради тебя.

Через три недели Диди покинет его, оставив лишь приятные воспоминания.

Выражение ее лица было невозмутимым.

— Мы заключили сделку.

— Так и есть. — Отвернувшись, Камерон отправился в гардеробную.

Улегшись на спину, Диди уставилась в потолок. Она была чрезвычайно обижена и беспричинно разочарована. И ее не оставляло воспоминание о недавнем телефонном звонке.

— Я не намерена сидеть и ждать тебя каждую ночь, — заявила она, прислушиваясь к шороху одежды в гардеробной.

Камерон откликнулся:

— Это будет не каждую ночь, а по пятницам.

Он вернулся в комнату, и у Диди пропало желание обвинять его.

На нем были голубые выцветшие потертые джинсы и футболка когда-то черного цвета, причем раза в два меньше, чем требовалось.

Диди считала, что Камерон весьма сексуален в деловом костюме. Она не сомневалась, что никакая иная одежда ему не пойдет. Как же она ошибалась! В образе плохого парня Камерон Блэк был не менее притягателен; он пробуждал в ней распутную женщину.

И вот он уходит. Без нее.

Да ей на это наплевать! Жаль, что под рукой нет пилки для ногтей или журнала, страницы которого она стала бы равнодушно перелистывать, демонстрируя свое равнодушие. Вместо этого Диди пожала плечами:

— Сегодня вечером прогуливаешься по трущобам, а?

Камерон замер, во взгляде промелькнула угроза.

— Одевайся, — нарочито спокойно произнес он. — Хочешь увидеть трущобы? Пошли со мной. Будь готова через пять минут. Я не могу опаздывать. Надень удобную обувь и возьми жакет.

Диди и не думала отказываться. Дрожащими руками она натянула джинсы и джемпер. Быстро взглянув в зеркало, девушка заметила темные круги под глазами. Макияж она наносить не стала. Пригладив волосы, Диди надела поношенное пальто.

Они молча вышли из дома, уселись в автомобиль и отправились в путь. Учитывая стиль их одежды, казалось абсурдным ехать в таком роскошном автомобиле, из динамиков которого звучала классическая музыка, рассчитанная на утонченных ценителей.

Судя по всему, поездка была важна для Камерона. А у Диди появилась возможность заглянуть в душу человека, который отказывался рассказывать о себе.

— Ты оставишь это дорогущее произведение инженерного искусства здесь? — спросила Диди, когда Камерон припарковался в неприглядном районе города.

— Это всего лишь машина, Диди.

Она удержалась от резкого ответа, которым еще час назад, не задумываясь, одарила бы Камерона, и вылезла из автомобиля.

Он направился в здание, бывшее когда-то универмагом. Стены были старые, кирпич кое-где осыпался, но фасад здания был недавно выкрашен, в больших окнах горел свет. На вывеске значилось: «Центр реабилитации».

Несмотря на позднее время, работала медицинская клиника. Кроме того, как объяснил Камерон, молодые люди могли получить в центре консультации по самым разным вопросам. Атмосфера была оживленной, энергичной и деловой.