Путь проклятых - Дмитрий Громов

Ну что ты с ней будешь делать?!

На краю обрыва, за которым вечность,

Ты стоишь один во власти странных грез.

И, простившись с миром, хочешь стать беспечным,

Поиграть с огнем нездешних гроз.

Группа «Ария», «Ангельская пыль».

Два тела на ложах из прозрачного студня. Пригашенные лампы подпотолком. Зеленоватый сумрак. Так выглядит мир сквозь прибор ночного видения. Откуда я это знаю? Не важно. Негромкое жужжание. Лицо. Склоняется. Где-то я уже видел это лицо, видел, видел… Черты лица смазываются, разглядеть его никак не удается. Как всегда.

Как всегда?!

Значит, это уже было? Было, и не раз?

Не раз… раз… раз…

Эхо звоном отдается в ушах.

Тот, что погружен в студень, не может ни видеть, ни слышать. Он - не здесь.

Откуда я это знаю? Где я? Кто я? Это я лежу на студенистом ложе? Или кто-то другой? И кто лежит рядом? Кажется, женщина. Я хочу посмотреть, но не могу.

Не могу повернуть голову. Почему? Ведь я же гляжу со стороны! Почему я не могу просто повернуть голову и посмотреть? Почему?!

Может быть, потому, что у меня нет головы? Нет тела? Кто же я?!

Шепот в ушах (в ушах?!). Тот человек, что стоит над ложем, с кем-то говорит. Голос серый, с отливом в голубизну, на другом конце - антрацит. Слова смазываются, плывут; краски тоже смазываются, словно пьяный художник мазнул… нет, не так. Раздолбанный магнитофон тарахтит, тянет, жует пленку - наверное, садятся батарейки.

- …по сценарию?…хорошо. Результаты совершенно не… штампы! заезжено! За что вам платят? За такие деньги могли бы… сценарий и пооригинальнее! Вам… фантазии? надо…

Шепот, шелест, скрип иглы по запиленной пластинке.

Другой голос. Темный пурпур, прожилки фиолетового, уход в багрянец. На самом краю - чернота хриплых трещин.

- …необходимы узнаваемые стереотипы…в книгах, фильмах. Иначе - отторжение. Нет базы… достраивать картинку… достоверности. Ведь конечный результат вас вполне устраивает?

- Да, вы правы. Хорошо…

Голоса уплывают, комнату заливает молочной мутью, быстро переходящей в промозглую сырость болотного тумана, серую мглу, и вокруг смыкается чернота могилы…

* * *

Некоторое время я лежу с открытыми глазами.

Темнота не мешает. Я знаю, что снаружи - вечер. Уже почти стемнело. Еще чуть-чуть - и…

Я снова был там. В этом сне. И снова сон не хотел отпускать меня, он еще жил во мне, я еще слышал шелестящие голоса, видел погруженное в студень тело. На миг мне показалось, что стоит сейчас повернуть голову - и я наконец увижу…

Искушение было слишком сильным. Я повернул голову - и провалился в два изумрудных колодца, раскрывшихся мне навстречу.

- Ты опять был там?

- Да, Элис.

(Откуда она знает?!!)

- И я - тоже.

- Ты?!!

- Я. Это уже не в первый раз. Только раньше я не говорила, потому что почти ничего не помнила. А теперь… Я знала, что ты рядом - но я не могла повернуть голову и посмотреть.

- И я - тоже! Значит, это ты - на том, втором ложе; как и я, залитая в студень?

- Да, Влад. Знаешь, иногда мне кажется… мне кажется, что тамлежим мы-настоящие. В коме. Таммы, наверное, очень хотели жить - и на пороге смерти мы создали себе этот мир, это посмертное существование - чтобы уйти сюда насовсем, когда врачи устанут бороться за нашу жизнь. Таммы еще живы - но это ненадолго.

Она помолчала.

- Когда я думаю об этом - мне становится страшно, Влад.

- Почему, Эли?

- Потому что я боюсь, что когда мы умрем там- здесьтоже все кончится. Навсегда.

- Ну, здесьмы уже умерли, - наигранно усмехаюсь я. - Но даже если ты и права, и все это - побег от смерти, то когда наши настоящие тела тамумрут, мы останемся здесь. Нам просто перестанет сниться этот сон.

- Я очень на это надеюсь Влад, - Эльвира серьезна, как никогда. - Но еще больше я боюсь другого. Я боюсь, что таммы очнемся. И жизнь вновь станет серой и скучной. Как раньше. Как у всех них. А это всеокажется только сном…

Вот как? Девочка моя, ты убежала от жизни - сюда, ко мне; и теперь боишься вернуться?

Вот это - действительно страшно!

Я не стал говорить ей о своихподозрениях.

Я очень надеялся, что это все же сон, видение; может быть - прорыв в какую-то другую, невероятно искаженную реальность. Кто знает, на что способна извращенная, уже не человеческая психика не-мертвого?

Сон разума рождает чудовищ. А сон чудовища?…

Но если Эльвира все-таки права, и все это не просто сны - то тамнас отнюдь не лечат, отнюдь не пытаются вернуть к жизни. Этого она может не бояться.

Все гораздо хуже.

Тамна нас ставят какой-то эксперимент. Тамнас ведут по сценарию, в конце которого может ждать только одно…

Так что пусть уж лучше все это окажется просто сном, кошмаром для вампиров. Кошмаром, которым мы пытаемся отгородиться от самих себя!

Да, отгородиться, защититься! Потому что если на самом деле мы лежим там, то все, что происходит здесь- сон, иллюзия! Все это - чей-то идиотский сценарий, безумный эксперимент… Но ведь тогда на нас нет вины, нет ничьей крови! А это значит… это значит, что мы, сами того не осознавая, хотим, чтобы кошмар оказался реальностью, встал между нами и нашей истерзанной, умирающей совестью, ее останками!

Но рано или поздно совесть умрет в нас окончательно.

И тогда мы проснемся.

Проснемся здесь.

Или…

«Еще немного - и я просто сойду с ума,» - мысль была на удивление трезвой и отстраненной.

* * *

- Ну, ребята, у вас и шутки! Вы б еще и крышку заколотили! Так же и задохнуться, блин, можно…

Эли не удержалась и хихикнула.

Крышка со стуком упала на пол, и капитан Прохоренко сел в гробу, являя собой живую (ну, скажем, условно живую) пародию на воскрешенного Лазаря. Встает из гроба Лазарь, оглядывается по сторонам, и заявляет: «А вы, блин, кто такие? Почему здесь собрались? А ну-ка, предъявите документики!»

Вовремя капитан проснулся! Еще немного - и мы с Эльвирой утонули бы в дебрях психологии и самокопания, а там и до съехавшей крыши - рукой подать. Сумасшедшие среди вампиров встречаются куда чаще, чем среди людей. Взять хоть ту же Безумную Нищенку. Да и «нормальные» вампиры - не такие уж нормальные на самом деле. Пережить собственную смерть - не шутка! Посмотрю я на вас…