Опасный босс моей подруги - Ксения Черногорская

- Вот вам девушка, - произносит Платон. - На ней платье. Подберите обувь в тон. Стринги ещё нужны и чулки. Времени у нас на всё про всё - двадцать минут. Вопрос цены не стоит. Поторопитесь, пожалуйста.

- Сейчас все сделаем, - быстро и услужливо отвечает одна.

- Какое платье красивое! - подходя ко мне, восхищается вторая. Она прикладывает руку к груди: - Вам очень, очень идёт!

Чуть позже, когда я, в сопровождении ахающих от восхищения продавщиц, выхожу к Платону, то вижу, что он смотрит на меня как-то по-особенному. В его взгляде читается откровенное, ничем не скрытое, желание. Раньше на меня так ни один парень не смотрел. И тем более, такой, как Платон.

В трусиках-стрингах под этим платьем я действительно чувствую себя увереннее. Кручусь перед Платоном, легко и свободно, как парижанка солнечной весной из какого-то старого кино... И оцениваю его реакцию. Между нами метра два, не меньше, но впечатление, будто я ощущаю его дыхание.

Реально чувствую себя безумно сексуальной, И это дико кайфово. Не припоминаю за собой такого раньше... Будто тёплой волной накрыло... И греет... Вижу, что Платон, классно сложенный, уверенный в себе, умный и красивый мужчина с проникновенным взглядом красивых глаз, очень хочет меня. Кожей это чувствую. Всем телом. Это необыкновенно приятно и как-то... очень- очень волнующе. В его взгляде есть что-то очень первобытное, мощное какое-то, настоящее.

В его глазах я нравлюсь себе больше, чем при взгляде в зеркало. В его глазах я потрясающе красивая, безумно сексуальная и очень желанная. Наверное, такой я представляла себя, когда наивно воображала себя кинозвездой, мечтая о поступлении в театральный... Хотя нет, это другое совсем...

Он такой классный... И так на меня смотрит...

Хочу его. Правда, хочу...

Он молчит. Не улыбается. Просто смотрит на меня. Внутренне трепещу вся... Тело само отвечает на этот неприкрытый призыв в его глазах. Поёт ответным желанием, плюя на все мои комплексы неполноценности. При том, что у меня их вообще-то - воз и тележка...

- Чёрные босоножки этого фасона, - щебечет тем временем одна из продавщиц - девушка со стрижкой каре и мелированными прядями, - как видите, очень хорошо сочетаются и с этим платьем и с чёрными итальянскими чулками в мелкую сетку. Высокий каблук подчёркивает стройность ножек вашей избранницы...

"Вашей избранницы"... Эти слова отзываются во мне каким-то тихим мелодичным журчанием,.. Переливаются будто... Даже мурашки по телу бегут... Особенно в сочетании с его притягательным и проникновенным взглядом... "Вашей избранницы"... Обалдеть... Приятно-то как...

- Обратите внимание, - суетится тем временем вторая продавщица - брюнетка с длинным конским хвостом, - чёрная сумочка на вот такой вот изящном тонком ремешке придаёт элегантную завершённость этому луку, а вот эти вставочки прекрасно гармонируют с дизайном платья...

Не могу оторвать глаз от него. А он от меня.

- Вам нравится? - немного обеспокоенно спрашивает одна из продавщиц.

-Да,-по прежнему глядя мне в глаза, хрипло отвечает Платон. - Мы это берём.

Спустя несколько минут, после того, как радостные из-за того, что угодили Платону, продавщицы оформляют покупку и желают нам заходить к ним ещё, мы идём к выходу.

Смотрю на Платона и улыбаюсь.

- На плечо? - вскинув подбородок, озорно спрашиваю я.

Он качает головой.

- Нет.

Берёт меня за руку, переплетает пальцы с моими, и, открыв дверь, уводит меня из магазина.

Машина останавливается рядом с Останкинской башней, Мы выходим и я задираю голову, Какая огромная!

В черноте ночи она освещается разноцветными огнями, причём то и дело меняет окраску.

- Ресторан наверху, - говорит Платон,

Я в восхищении поворачиваюсь к нему и вижу, что он улыбается.

- Я глупо себя веду, да? - тихо и смущённо спрашиваю я,

- Нет, - он качает головой,

Вздыхаю,

- Я просто никогда не видела эту башню в реале. Тем более, так близко. Не думала, что она такая толстенная,,,

Платон берёт меня за руку.

- Пойдём.

Мы поднимаемся почти на самый верх, входим в очень красивый ресторан и я в восхищении подхожу к окну. С такой огромной высоты многоэтажки кажутся совсем крохотными! Дороги - светящимися полосочками с малюсенькими автомобильчиками, ползущими по ним. А людей и вовсе - почти не видно. Такой красивый вид!

Мы садимся за столик, но я не могу оторвать взгляд от этой прекрасной панорамы... Она завораживает меня. Обалдеть, как же красиво,.. Светящаяся московская ночь... Множество ярких и разноцветных огней... Какой огромный город... Даже с такой высоты не видно его краёв...

Поворачиваюсь к Платону, Он опять смотрит на меня так, как в магазине. И этот взгляд смущает меня. Беру в руки меню и принимаюсь просматривать блюда, Мда... Цены здесь, конечно, офигеть...

Поднимаю взгляд на Платона,

- Тебе помочь? - спрашивает он.

И снова тот же взгляд...

- Почему ты на меня так смотришь?

- Как9

- Ну, вот так... Пристально.„

- Нравишься ты мне.

Внимательно смотрю на него,

- Зачем я тебе? - тихо спрашиваю его. - Я же обычная девчонка,.. А ты платье дорогое подарил.,, Туфли, сумочку... В ресторан вот шикарный позвал,,.

-Тебе не нравится?

- Нравится.

- Ну, вот и всё. Получай удовольствие. Что ты подвох-то ищешь? - я не успеваю ответить, как он, кивнув на раскрытое меню, предлагает: - Салат будешь?

- Салат буду, - киваю я.

-Выбирай какой.

Мне всё же немного неловко. Красиво сервированные столы, белые скатерти, белая посуда, вид из окна просто сумасшедше краем...

Внимательно всматриваюсь. Потом смотрю на Платона,

-Мы что, вертимся?

-Да,-усмехается он. - Здесь вращающийся пол. Поэтому пока мы поедим, ты на Москву со всех сторон посмотришь.

- Офигеть... - восхищённо шепчу я.

-Слушай, мы так тыщу лет будем заказывать, - усмехается Платон. - И толком не пообщаемся. Давай я тебе помогу. Вот, смотри...

Спустя некоторое время нам на стол ставят множество тарелок со всякой ароматной снедью. Мы пьём красное вино из бокалов, едим маслины и говорим о работе. Я задаю вопросы про клуб, и Платон отвечает мне на них, но я вижу, что ему сейчас не очень хочется это обсуждать, И потом отпив вина, я умолкаю и приступаю к жаркому.

- Откуда ты такая чудная, а? - усмехнувшись, вдруг спрашивает Платон.