Правдолюбцы - Зои Хеллер

Очень скоро Майк сделался экспертом в науке оплодотворения. Он вникал во все, что касалось репродуктивного здоровья Карлы, не упуская ни одной детали — скучно-бытовой или заумно-медицинской. Он покупал и готовил для нее еду, повышающую шанс на зачатие. Обязал Карлу принимать рыбий жир и наложил запрет на диетическую колу. Майк зачастил на сетевые форумы, где семейные пары, озабоченные той же проблемой, делились опытом. Он потратил кучу времени, рыская по коммерческим сайтам в поисках теста на овуляцию и, отступив от привычной бережливости, приобрел самую дорогую и сложную модель. И с тех пор раз в месяц, ранним утром, он запирался с Карлой в ванной, сурово нависая над ней, пока она ставила на себе овуляционный эксперимент с помощью лакмусовой бумаги и пробирки с собственной мочой. (Когда Карла робко намекнула, что лучше бы ей совершать эту процедуру в одиночестве, Майк посмотрел на нее с таким изумлением, растерянностью и обидой, что больше она об этом не заикалась.)

Несколько месяцев назад они пережили ложную тревогу — у Карлы случилась однодневная задержка. Она помалкивала, решив выждать хотя бы двое суток, прежде чем внушать Майку надежду, но вечером, возвратясь с работы, увидела, что Майк уже купил тест на беременность — он сам произвел необходимые подсчеты. Не успел он дочитать инструкцию по применению, как из Карлы потекла кровь.

Однако, несмотря ни на что, Карла охотно участвовала в проекте по созданию ребенка. Ей нравились неопределенность и волнения, с ним связанные. Книги о воспроизведении потомства, которые Майк брал в библиотеке, предупреждали, что стремление к зачатию способно подавить все остальное. «Когда для одного или обоих партнеров „репродуктивная цель“ превращается в навязчивую идею, — писали Селена и Кеннет Дэниелс в книге „Заниматься любовью, делать детей“, — спонтанная радость секса может быть значительно снижена». Но, поскольку спонтанность и радость никогда не были особыми приметами сексуальной жизни Карлы и Майка, печальные последствия выдохшейся страсти им не грозили. Карле даже чудилось, что сверхзадача сотворить ребенка улучшила их сексуальные отношения. Теперь, по крайней мере, для конспективных супружеских соитий появился достойный повод.

Но срок, отмеренный Майком, истекал. Двадцать два месяца деятельных попыток уже миновали. На днях Карла нашла в мужниных джинсах клочок бумаги, на котором был нацарапан адрес агентства по усыновлению.

Стоя под душем, Карла подозрительно принюхалась. Она заметила, что с недавних пор «сказочная» вонь начала проникать в квартиру. Ей уже случалось вскакивать среди ночи и заново чистить зубы, чтобы избавиться от хлорного привкуса во рту. Выключив воду, Карла слегка помазалась лосьоном для тела, затем надела ночную рубашку и побежала через всю квартиру в холодную спальню. Отапливалось здание из рук вон плохо. Майк постоянно теребил домовладельца, но по всем прикидкам выходило, что поделать ничего нельзя, разве что целиком заменить отопительную систему. По вечерам они с жалобным ойканьем ступали босой ногой на ледяной пол, прежде чем забраться в промерзлую пещеру из одеял. А по утрам, изжарившись в этой самодельной парилке, просыпались с липкой кожей и пересохшим горлом.

Печальное соло виолончели, сопровождающее титры, возвестило об окончании телефильма, который смотрел Майк, и вскоре из ванной донеслось жужжание электрической зубной щетки. Свернувшись креветкой, Карла старательно генерировала тепло.

Дозамужний сексуальный опыт Карлы ограничивался тремя партнерами и семью половыми актами. По сравнению с головокружительными постельными хрониками большинства ее сверстниц, достижения Карлы выглядели весьма скромно, но обделенной она себя не чувствовала. Она не сомневалась, что «в девушках» ей удалось получить абсолютно адекватное представление об основах эротики. Иногда на работе ее коллеги-женщины, болтая меж собой, впадали в легкую похабщину, упоминая способы и позиции, Карле неведомые. Но любопытства она не проявляла, будучи совершенно уверенной, что о каких бы изысках ни заходила речь, это не имеет никакого отношения к реальному сексу. Потому что о реальном сексе она знала все. И совершался он по несложной и неизменной схеме: поцелуи, затем петтинг — и то и другое могло быть довольно приятным — и, наконец, проникновение, в котором, как правило, приятного было мало. В редких случаях привычный ход вещей нарушался, к огорчению Карлы, неуклюжими оральными эпизодами. (Она без возражений оказывала такого рода услуги, но не выносила, когда «ублажали» ее.) Вот к чему сводилась универсальная формула соития.

В спальню вошел Майк. Сняв и аккуратно сложив одежду, он опустил ее в корзину для грязного белья, потом открыл шкаф, неторопливо выбрал костюм на завтра. Карла наблюдала, как он движется по комнате; его крепкое белое тело поблескивало в темноте, словно серебристая рыбка в аквариуме, — Джек нос воротит от жирного…[19]Покончив с приготовлениями, Майк забрался в кровать, завел будильник и со вздохом откинулся на подушку.

Даже когда договоренность о предстоящем совокуплении была совершенно недвусмысленной, Майк все равно подбирался к жене потихоньку, с крабьей осторожностью. В начале их семейной жизни Карла находила эту неуверенность очаровательной: Майк — человек очень обходительный, и, обременяя жену низменными мужскими потребностями, он дает понять, что действует чуть ли не против своей воли. Но однажды, несколько лет назад, Карла повернулась к мужу с немного большим пылом, чем обычно, и застала его врасплох: Майк выглядел столь глубоко несчастным, что Карла едва не заплакала от жалости. Лицо его выражало отвращение и покорность в равных долях — с тем же тоскливым стоицизмом ребенок готовится проглотить шпинат. Майк быстро опомнился — в ту же секунду тоска сменилась вкрадчивой улыбкой. Но смысл этой мимолетной гримасы был очевиден. Ее муж наслаждался исполнением супружеского долга в той же степени, что и сама Карла, а возможно, и еще меньшей.

Прижавшись к жене, Майк облизал пальцы правой руки и засунул их между ног Карлы. Она закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться на происходящем. (На одном из форумов Майк узнал о научном исследовании, в котором доказывалось, что оргазм способствует зачатию.) Но сознание отказывалось ей подчиняться. Она думала о больном отце. О сырной булочке, купленной в больничном кафетерии, — как она ощутила ее влажную тяжесть в руке, как надкусила и из булки полезла акрильно-желтая тягучая масса…

Ей вдруг вспомнилось давнее утро на Перри-стрит: с сестрой и братом она сидит за кухонным столом, а отец жарит им гренки с яйцом. По заведенному обычаю, когда они были маленькими, Джоел в воскресенье вставал рано и готовил детям завтрак, пока Одри отсыпалась. Для Джоела это была драгоценная возможность пообщаться с детьми, вложить в их головы философские и политические идеи, которые сам он считал крайне важными. В будни отца постоянно не было дома, поэтому воскресный ритуал он соблюдал неукоснительно, и так продолжалось много лет. Дети уже стали подростками, но он все равно требовал, чтобы они спускались к раннему завтраку, сколь бы допоздна ни гуляли накануне.