Смертельный дар - Хизер Грэм

— Доброго пути, — улыбаясь, пожелал мужчина, сидящий рядом с ним. — Кстати, и я тоже ухожу. Дэйл женат на моей сестре, поэтому я зайду к ним посмотреть на малыша. Рад был познакомиться.

— Завтра? Вы уезжаете завтра? — спросила Мэри. Она казалась крайне удивленной.

Зак мог только предположить, что Каэр ничего не сказала своим друзьям о предстоящей поездке. Немного странно и удивительно, но это буквально только что пришло ему в голову.

— Но я не насовсем. Я вернусь, — уверила Каэр женщину, погладив ее руку, которая лежала на стойке бара. — И не беспокойтесь, ваша мама будет здравствовать еще долгие годы.

— Дай-то Бог, — сказала Мэри. — Она так упорно трудилась на благо всех нас. Особенно после смерти моего отца. Так получается, это ваш последний ужин в старом добром Дублине. На долгое-долгое время. Это честь для меня, что вы выбрали именно это местечко. Для начала я предложу вам домашнего пива. Поверьте, оно великолепно.

Минуту спустя Каэр с удовольствием потягивала напиток и уверяла Мэри, что это лучшее пиво, которое ей когда-либо доводилось пробовать.

И это была правда. Охлажденным оно было бы даже лучше, подумал Зак. И снова почувствовал необъяснимое беспокойство, внимательно изучая Каэр.

Очевидно, у нее были друзья. А в больнице, верно, ее считали кем-то вроде ангела. Но в том, как она себя вела, было что-то… нездоровое. Будто она годами ни с кем не встречалась и ничего не пила.

Когда Мэри ушла, чтобы принести им тушеное мясо, особое блюдо дня, Зак обернулся к Каэр:

— С ее матерью и правда все будет хорошо?

— Пока да. Ни один мужчина и ни одна женщина не приходят на землю навечно. — Она сосредоточенно смотрела на свое пиво.

— Полагаю, она довольно пожилая?

— Да. Но с ней все будет хорошо. Неопасная пневмония… но все меры приняли вовремя. Ей ничего не угрожает.

— Рад слышать.

По крайней мере, он был рад, что Каэр не стала снова бормотать что-то насчет того, что никогда в жизни не пробовала такой божественный напиток. Наоборот, она изучала свое пиво, его цвет, то, как оно плескалось в бокале, когда она слегка наклоняла его в сторону. И Каэр пробовала его на вкус так, будто это было дорогое, изысканное шампанское.

— Я предвижу, что вы будете скучать по дому.

Он вздрогнул, когда она обернулась и посмотрела на него пристально и пронзительно.

— А я могу сказать, что вы нервничаете по поводу вашего возвращения к себе домой.

— Не домой. В Род-Айленд. Но сегодня давайте просто насладимся своим пребыванием в Дублине.

Она глубокомысленно кивнула:

— Хорошо.

Именно тогда зазвучала музыка. Заку понравилось, что группа, расположившаяся на небольшом возвышении, отказалась от новомодных хитов в пользу ирландских мелодий. У одного из музыкантов был великолепно декорированный ирландский барабан, и Заку очень захотелось прикоснуться к нему руками. В гитарах не было ничего необычного, но такого барабана он никогда прежде не видел.

Каэр обратила внимание, что взгляд Зака прикован к инструменту, и, чуть наклонившись к нему, произнесла: — Символы древности и современности. — Она улыбнулась.

— Цвета флага, так? Зеленый — республика, оранжевый — оранжисты[8], англичане, а белый — надежда на мир. Там, слева, клевер — на удачу. Радуга — вера в то, что сбудутся мечты. А для чего лепрекон? Чтобы еще больше подчеркнуть народное, ирландское?

Вернулась Мэри с двумя тарелками дымящейся еды.

— Домашнее, — уверила она своих гостей.

— Зак восхищался барабаном, — сказала ей Каэр.

— Вы играете? — спросила Мэри, обращаясь к Заку.

— На гитаре. На других инструментах — непрофессионально, время от времени.

— Это мой Имон играет на том барабане. Я скажу ему, что он вам понравился.

— Да ничего.

Но было слишком поздно. Мэри уже подходила к группе музыкантов.

Глаза Каэр блестели. Она улыбалась.

— Встаньте и сыграйте. Почему бы нет?

— Потому что я — в ирландском пабе. И мне только что подали обед.

— Вы же сыграете, да?

— Да.

— Так давайте. Обед подождет.

К его удивлению, она поднялась и сделала вид, что пытается стащить его с табуретки.

В ту же минуту голос певца объявил:

— У нас сегодня гость из Америки.

Зак даже не знал, чего ожидать. В Ирландии его всегда принимали любезно и гостеприимно, но кто знает…

— Американец, который дал Дэйви Эдейру уникальный шанс поработать с Китти Мэхоуни, когда он оказался по ту сторону Атлантики. Вот он-то сейчас и сыграет вместе с нами.

Помещение паба заполнили аплодисменты.

Зак редко чувствовал себя растерянным, но это был тот самый случай.

Он заметил, что Каэр смотрит на него нахмурившись, откровенно шокированная, как и он сам, тем, что его здесь знают.

— Я и не подозревала, что вы такая важная персона, — сказала она.

— Да нет же. Поверьте.

— Как бы то ни было, вам придется подняться и подойти туда, — сказала Каэр, криво улыбнувшись.

Внезапно Заку показалось, что все люди за столиками обернулись…

Делать было нечего. Он направился к сцене. Гитарист, паренек с волосами цвета черных чернил, с улыбкой протянул Заку свою гитару.

— Что будем играть? — спросил Зак.

— Старые добрые песни. Знакомы?

Да, Заку они были знакомы. И через мгновение несколько неловко взятых аккордов перетекли в настоящее волшебство. Музыка — тот язык, что понятен всем. Музыка соединяет. Когда Зак играл, он забывал практически обо всем. В какой-то миг, когда его пальцы ласково касались струн, он взглянул на Каэр, которая перешла поближе к сцене, чтобы наблюдать за ним.

Она покачивалась в такт музыке и лучезарно улыбалась. На секунду, на краткую долю секунды, можно было вообразить, что они друг для друга нечто большее, чем просто настороженно относящиеся друг к другу незнакомцы. Что жизнь может быть и такой. Приветливой, как рассветное солнце. Такой, в которой ждет самая потрясающая и загадочная женщина в мире. Ждет его.

Он любил музыку. Играть — то же, что дышать. Зак уделял много внимания студиям, которыми он владел, но в последнее время практически полностью посвятил себя работе в детективном агентстве.

Одновременно с этой мыслью реальность снова обрушилась на него.

Когда доиграли песню, он вернул гитару, одну из самых лучших и дорогих, что выпускает «Фендер»[9], ее хозяину. Потом стал спускаться со сцены. Но Имон, сын Мэри, остановил его и протянул ирландский барабан: