Война хаоса - Патрик Несс

В следующий миг меня захлестывает океан чувств, и вот он, мой Тодд. обнимает меня и твердит:

— Виола, Виола!

— А потом Симона сказала: «Есть идея получше», — Виола открывает сумку и достает две плоские железные штуковины, похожие на каменные «блинчики» — гладкие и округлые, они идеально ложатся в ладонь. — Это коммы. Мы теперь можем разговаривать, как бы далеко друг от друга ни находились.

Она протягивает руку и кладет один комм в мою ладонь…

ее пальцы касаются моих, и снова меня охватывает неудержимая радость и облегчение — наконец-то я ее вижу, наконец-то она здесь, рядом, хотя от ее тишины по-прежнему щемит сердце, и смотрит она как-то странно…

Смотрит в мой Шум.

Я — круг, круг — это я. Он вложил эти слова в мою голову, легкие и неуловимые. Сказал, это такая специальная «техника», чтобы научиться молчать, как он сам и остальные капитаны.

И тогда мне показалось, всего на минуту…

— Комм первый, — говорит она в свой комм, и тотчас мой железный кругляш вспыхивает, показывая мне улыбающееся лицо Виолы.

Она прямо у меня на ладони!

Виола со смехом показывает мне свой экран, и я вижу на нем собственную удивленную рожу.

— Сигнал передается через зонд, — говорит она, показывая в небо над городом, где висит крошечный огонек. — Симона не подпустит его ближе, такшто от огненных стрел он не пострадает.

— Отлично придумано, — говорит стоящий неподалеку мэр. — Можно взглянуть?

— Нет, — отвечает Виола, даже не глядя на него. — А если нажать сюда, — продолжает она, нажимая на край своего комма, — можно выйти на связь с кораблем. Симона?

— Я тут, — говорит женщина, лицо которой появляется на экране моего комма рядом с Виолиным. — Как ты? Я уже начала беспокоиться…

— Все хорошо, — отвечает Виола. — Я нашла Тодда, мы вместе. Вот, кстати, и он.

— Приятно познакомиться, Тодд, — говорит женщина.

— Э… Здрасьте…

— Я вернусь, как только смогу, — говорит ей Виола.

— Хорошо, я за тобой присматриваю. Тодд?

— Что? — спрашиваю я, глядя на маленькое лицо Симоны у меня на ладони.

— Не давай ее в обиду, слышишь, Тодд?

— Не волнуйтесь, — отвечаю я.

Виола снова нажимает на свой комм, и лица исчезают. Она глубоко вздыхает и устало улыбается.

— Стоило оставить тебя на пять минут, как ты тут же помчался воевать?! — Она говорит это шутливым тоном, но мне кажется…

Мне кажется, что после всех этих ужасов и смертей я стал воспринимать ее чутьчуть иначе. Она теперь какая-то… настоящая, она здесь, и то, что мы оба живы, — самое необыкновенное чудо на свете. В груди у меня все сжимается, и я думаю: Вот она, прямо передо мной, моя Виола, она пришла за мной, она здесь…

Я замечаю в себе нестерпимое желание снова взять ее за руку и больше никогда не отпускать, чувствовать тепло ее кожи, крепко стискивать ладонь и…

— Шум у тебя какой-то странный, — говорит она, пристально глядя на меня. — Размытый. Я вижу все чувства… — Она отворачивается, и мои щеки тотчас вспыхивают — с чего бы? — Но прочесть толком ничего не могу.

Я уже открываю рот, чтобы рассказать ей о мэре, о том, как я на секунду вырубился, а потом мой Шум стал легче и тише…

Я уже собираюсь все это сказать…

Но тут она наклоняется ближе и шепчет:

— Это как с твоей лошадью?

Виола тоже заметила, что Ангаррад все время молчит. Когда они подъехали, Желудю не удалось выжать из нее даже приветствия.

— Вы так притихли из-за того, что видели на войне?

От ее слов я мысленно возвращаюсь к сражению — во всех его кошмарных подробностях. И хотя Шум у меня размытый, Виола, похоже, понимает мои чувства, потомушто берет меня за руку и излучает такую заботу и покой, что мне хочется свернуться клубочком, прижаться к ней и плакать всю оставшуюся жизнь. На глазах выступают слезы. Заметив их, она произносит мое имя, вкладывая в него всю свою доброту и нежность, такшто мне приходится снова прятать глаза. В итоге мы оба взглядываем на мэра, который стоит по другую сторону костра и внимательно наблюдает за нами.

Виола вздыхает.

— Зачем ты его отпустил, Тодд? — шепотом спрашивает она.

— У меня не было выбора. Спэклы шли на город, а воевать под моим командованием армия ни за что бы не согласилась.

— Но ведь спэклы в первую очередь пришли за ним. Они напали из-за геноцида, который он устроил.

— Вот уж не уверен, — говорю я и впервые позволяю себе вспомнить про 1017-го, как я в гневе сломал ему руку, а потом вытащил из груды трупов и отпустил. Что бы я ни делал, он все равно желал мне только смерти.

Я смотрю на нее:

— Как нам теперь быть, Виола?

— Мы должны остановить войну, — отвечает она. — Госпожа Койл сказала, что давнымдавно люди и спэклы заключили мирный договор. Надо попробовать снова его заключить. Может, Брэдли и Симона смогут с ними поговорить и объяснить, что на самом деле мы хорошие.

— А вдруг спэклы нападут раньше? — Мы снова переводим взгляд на мэра, и тот кивает. — Придется отбивать атаку, а для этого нам нужен он.

Виола хмурится:

— То есть он опять не получит по заслугам. Потомушто без него нам никак не справиться.

— Армия пойдет только за ним. Меня они не послушают.

— А он тебя слушает?

Я вздыхаю:

— Ну да, такой был уговор. Пока он его не нарушил.

— Пока, — тихо добавляет Виола. А потом зевает и трет глаза кулаками. — Даже не помню, когда я последний раз спала.

Я опускаю глаза на свою пустую ладонь и вспоминаю, что она сказала Симоне.

— Так ты возвращаешься на корабль?

— Придется. Я должна найти госпожу Койл, пока она не подлила масла в огонь.

Я вздыхаю:

— Ладно. Только помни мои слова. Я тебя не брошу. Даже в мыслях.

И тогда Виола снова берет меня за руку и ничего не говорит, да ей и не надо говорить, потомушто я знаю, знаю ее, а она знает меня, и мы просто сидим молча несколько минут. Но ничего не поделаешь: ей пора уходить. Она кое-как поднимается на ноги. Желудь напоследок тычется мордой в Ангаррад и подходит к Виоле.

— Буду держать тебя в курсе дел, — говорит она, показывая мне комм. — И вернусь, как только смогу.

— Виола? — обращается к ней мэр, подходя ближе.

Она закатывает глаза:

— Что?

— Я только хотел попросить, — говорит он таким тоном, словно зашел к соседям взять сахару, — будь так добра, передай людям на корабле, что я готов встретиться с ними в любое время, когда им будет удобно.