Один коп, одна рука, один сын - Аманда Линд

— Придется теперь нести халат в химчистку, — заметила Фрэнси, когда Элизабет уже лежала внизу, голова прижата к полу вонючей кроссовкой Крошки Мари.

— Я ничего не знала, — хныкала Элизабет, — это все Ронни Д., наверно.

— Может, и так, — сказала Фрэнси. — А может, и нет. Или вы сговорились.

— Нет!

— Заткнись! — прошипела Крошка Мари.

— Что ты знаешь о Ронни Д.? — спросила Фрэнси.

— Что он вонючий гомик! — прохрипела Элизабет.

— А это уже предрассудки. Если он голубой, совсем не обязательно, что он продает девчонок в сексуальное рабство.

— Я думаю, это он…

— Говори, что знаешь!

— Некоторые… несколько девочек, которых он привел, какие-то… слегка напуганные. Не сильно напуганные, но… ну, просто у меня возникло ощущение… Я думала, это из-за того, что они не знают шведского, но ведь они прекрасно говорят по-английски, а этого вполне достаточно в нашем деле. К тому же работали очень хорошо. Все клиенты довольны.

— Сколько ты заплатила Ронни Д.?

— По сорок тысяч за каждую.

— Бог ты мой!

— Но это не так уж много!

— Я хочу сказать, ты что, не могла соединить одно с другим?! Напуганные девочки. По-шведски не понимают. Что у тебя в башке? Опилки?

Элизабет стала похожа на набедокурившую собачку, лежавшую на полу с высунутым языком.

— Согласна, у меня что-то с головой, я такая дура, — хныкала она, — но было так много работы! Очень трудно держать под контролем двадцать баб, которые цапаются между собой, завидуют друг другу во всем, начиная от размера бюста до места за обеденным столом.

И она начала плакать. Крошка Мари раздраженно закатила глаза и втащила Элизабет обратно на диван.

— О’кей! — смягчилась Фрэнси и похлопала Элизабет по спине. — Я тебе верю. Теперь нужно как-то решить эту проблему. Узнаешь, есть ли еще девочки, которые попали сюда по ошибке. Затем соберешь шмотки и свалишь на время. Нельзя, чтобы легавые что-то пронюхали про наш бизнес.

— Но…

— Посидишь годик где-нибудь на курорте. Ты можешь себе это позволить.

— А девочки?

— Будут какое-то время в свободном полете. Выплати им хорошие бонусы, перед тем как уехать, и тогда они вернутся, когда вернешься ты.

— То есть мне не навсегда с этим завязывать?

— Нет, конечно, просто возьми академический отпуск.

— Но мне будет не хватать…

— Конечно, будет, но ты что-нибудь придумаешь. Так, все, нам пора. Спасибо за кофе, и не забудь время от времени присылать мне открытки.

Фрэнси встала, взяла портфель и первой вышла из комнаты.

— Что ты об этом думаешь? — спросила она Крошку Мари, когда обе уже сидели в машине.

— Сомневаюсь, что она о чем-то знала, — ответила Крошка Мари.

— Тогда возьмемся за Ронни Д. Вот черт! Вечно какая-то фигня случается… не одно, так другое!

— Это жизнь.

— Но это когда-нибудь кончится?

— Только если ты выйдешь на пенсию и свалишь с семьей на теплый остров.

— Я тогда умру от тоски и страхов.

— Знаю. Поэтому оставайся здесь, засучи рукава и займись как следует всей этой сволочью.

— Позвоню Джиму с Луизой.

— А мне что делать?

— Ты тогда принимайся за следующую по списку сволочь. Не беспокойся, их еще много.

Далее последовал звонок с мобильного близнецам Лорен, и, таким образом, казнь Ронни Д. была заказана.

Фрэнси открыла ключом заднюю дверь и вошла в грязное служебное помещение ресторана «Вальян», расположенного совсем недалеко от второго ресторана Кристины под названием «Нова». Стоял чад. Нужно сделать на кухне новую вентиляцию, повара уже давно жалуются, а ни Фрэнси, ни Кристина не хотели, чтоб к ним пришла санинспекция. Конечно, любую дамочку из породы «у меня такой чувствительный нос», приходившую с проверкой, можно подкупить или припугнуть, но лучше вовсе избежать любых отметок в протоколе осмотра. Чем больше таких подкупленных и/или припугнутых, тем больше потенциальных доносчиков. Красивыми обещаниями о защите свидетелей полиции порой удается уговорить кое-кого преодолеть и свой страх, и жажду денег. Фрэнси даже фыркнула. За все время в этом бизнесе она не могла припомнить, чтобы легавым удалось реально защитить кого-то из тех, кто владел действительно ценной информацией.

— Привет, сестрица, — сказала Фрэнси, войдя в кабинет Кристины.

Та подняла глаза. Она сидела, склонившись над кипами бумажек, и просматривала свою двойную бухгалтерию. Чеки, повсюду валялись чеки, половина настоящих, половина — фальшивых. Она хорошо владела искусством превращения черных денег в белые, но при этом страшно устала быть винтиком в бизнесе Фрэнси, особенно с учетом того, что получала недостаточно денег за свои труды. Но у нее не было ни сил, ни смелости выйти из игры.

Да, она боялась собственную сестру. Но очень тщательно это скрывала.

— Тебе надо нанять бухгалтера, — предложила Фрэнси, поставив свой портфель на стол прямо в кучу чеков.

— Я никому не доверяю, — ответила Кристина и открыла портфель.

— Неплохо, да?

— Да уж.

— Можешь взять себе двадцать пять процентов. К Рождеству, так сказать.

Кристина кивнула, закрыла портфель и поставила его на пол. Затем вернулась к своей бухгалтерии. Двадцать пять процентов. Неплохо. Все-таки всю грязную работу делала Фрэнси. Но больше всего Кристина мечтала о том, чтобы иметь больше влияния на дела Фирмы. Она ведь тоже не лыком шита, просто Юсеф не дал ей возможности проявить себя, и она никак не могла с этим смириться. Фрэнси всегда была номером один. Или скорее неизбежной альтернативой с тех пор, как Юсеф осознал, что сына у него не будет.

К младшей сестре Фрэнси испытывала смешанные чувства. С одной стороны, грусть утраты, с другой — что-то, граничившее с презрением. В жизни Кристины преобладало одно чувство — зависть. Она была слабой и неизменно ему поддавалась. Конечно, и сама Фрэнси завидовала то одному, то другому, но не с таким размахом, как Кристина.

— Ты уже купила подарки? — поинтересовалась Фрэнси.

— Да. — Кристина ответила, не поднимая глаз.

— А что ты купила? Чтобы я не купила то же самое.

— Папе — диск Фрэнка Синатры, маме — абонемент на массаж, Роберту — спа-уик-энд для двоих, Перу — айпод, всем детям, кроме Бэлль, по компьютерной игре, а ей — плюшевого мишку.

— Отлично.

Фрэнси помешкала минуту, надеясь, что, может, случится чудо. К примеру, сестра ей улыбнется. Возникнет чувство близости. Но нет. Между ними по-прежнему старая знакомая пустота.