Призвание Рюрика. Посадник Вадим против Князя-Сокола - Василий Седугин

– Чего мудреного? Богаче будете, и доходов будет больше! Пошевелите мозгами! А когда много доходов, тогда на все средств хватит! Тогда и воинам нашим жалованье повышу!

– Ишь ты, какой добрый! – насмешливо выкрикнул кто-то из толпы. – Прямо богатырь из сказки!

– А я верю! – вдруг раздался разудалый голос.

И толпу взорвало. Все вдруг заговорили, зашумели, задвигались, непонятно было, кто чего хочет, кто кого поддерживает, против кого возражает.

Посадник Клям терпеливо ждал, пока не стихло. И тогда спросил:

– Есть еще желающие высказаться?

Таких не оказалось.

– Тогда приступим к голосованию. Кто за то, чтобы избрать посадником купца Сваруна, поднимите руки!

Лес рук поднялся над правой стороной, где стояли торговцы.

– Хорошо. Теперь кто за Боеслава?

За него выступили ремесленники.

– Значит, половина на половину, – подытожил посадник. – Что же делать?

– Ай да купцы! – выкрикнул веселый голос. – Хорошо поили своих людей!

Хохот прокатился по толпе.

– Так что же предпримем? – переспросил Клям.

– Стенка на стенку! Чего же еще? – тотчас отозвались в толпе. – Впервой, что ли?

Действительно, исстари так повелось, что, если вече при принятии решения раскалывалось на две части и постановление не принималось, исход дела решали кулаки.

– Тогда, мужики, расходитесь в разные стороны, – распоряжался посадник. – Чья возьмет, того и будет посадник.

Ремесленники и торговцы разъединились и приготовились к кулачному бою. Отличие от масленичных потех сегодня состояло в том, что на праздник, как правило, драку начинали мальчишки и подростки, а теперь сразу ринулись взрослые, дружно, сплоченно, будто только того и ждали.

«Под хмельком народ, – ухмыляясь, подумал посадник, наблюдая за развернувшейся схваткой с высоты помоста. – Вот и рвется душу потешить. Правильно подмечено, не одна бочка пива и вина выпита!»

Сначала все смешались воедино, как бурлящий поток, невозможно было разглядеть, кто и как дерется. Но вот посредине выделилась высокая фигура Вадима, который неутомимо работал могучими кулаками, укладывал вокруг себя бойцов противной стороны и медленно пробивался вперед; рядом с ним продвигались остальные. Скоро посаднику стало ясно, что ремесленники во главе с Вадимом одолевают торгашей. Те, упорно отбиваясь, начали пятиться, сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее. Вот уже вся площадь была очищена от дерущихся, толпа втянулась в одну из улиц. Клям встряхнулся, освобождаясь от видения ожесточенного побоища. «Все ясно, – решил он про себя. – Посадником будет Боеслав».

И ушел домой.

Однако события стали развиваться совсем по-другому. Ночью в разных местах города неожиданно вспыхнули пожары. Горели дома и терема как на ремесленных, так и торговых улицах. Кто поджигал, осталось неизвестно, но новгородцы вдруг притихли, предвидя еще более худшие беды. Всем стало ясно, что противостояние зашло слишком далеко и может кончиться кровью. А когда на вторую ночь сгорело еще несколько зданий и на улицах нашли три трупа, тревога переросла во всеобщий страх. Все попрятались по домам, выставили охрану, вооружились как могли.

А тут еще одна за другой пришли еще более тяжелые вести: сначала кривичи, потом и финские племена – чудь, меря и весь – отделились от Новгорода и объявили о своей независимости. Великое государство, созданное Гостомыслом, распалось на глазах. За границами Новгородского княжества остались тысячи славен, которые ушли осваивать новые земли, селились между финскими деревнями и прочно осели на новых местах.

В это тревожное время в тереме Азара собрались купцы и бояре. Настроение было подавленное, все переглядывались между собой, не зная, что предпринять. Даже к вину, поставленному в кувшине, никто не притронулся. Все молчали, ожидая, что кто-то начнет трудный разговор и выскажет дельное предложение.

Первым начал хозяин.

– Беда надвигается на Новгород, – сказал Азар глухим голосом. – Боюсь, что это только начало. Пока находчивые молодцы мстят другой стороне за выбитые зубы и поломанные челюсти. Но если в дело вмешается чернь, подлые люди, которым лишь бы пограбить, город погибнет, и мы с ним…

– Это мы сами понимаем, потому и пришли, – проговорил Боеслав. – Да вот как остановить насилие?

– Мириться надо с противной стороной! – решительно заявил Велигор.

– Как мириться, как мириться? – вспыхнул Волобуй. – Заговори с ними, они тотчас потребуют отказа Боеслава от посадничества. Тогда эта должность перейдет к ним!

– Нет, этого нельзя допустить!.. Только не такая уступка!.. Это какие доходы потеряем! – загалдели кругом.

– И все-таки мириться надо! – перекрывая всех, настаивал Азар. – Если продолжится смута, от нас отложится и Ладога. Тогда Новгороду не устоять!

– Не устоять, не устоять, – раздраженно говорил Волобуй. – Ты предлагай дельное, чтобы мы выстояли!

– Если бы я знал, то вас не пригласил. Вместе давайте думать!

После некоторого молчания Боеслав проговорил уверенно:

– Одно я знаю: мы, купцы и бояре можем потерять все. Значит, надо вести переговоры. Думаю, и они обеспокоены не меньше нашего. Вот с этого и надо начинать.

Под охраной троих воинов к капищу Перуна отправились Азар и Боеслав. Стояла непроглядная темень, в городе было тихо, даже собаки не брехали, на улицах мелькали какие-то тени, от вооруженных людей испуганно шарахались встречные. Кто это был – не разобрать: то ли воры и грабители, поджидавшие своих жертв, то ли спешившие по своим делам жители.

В тереме Сваруна тоже заседали бояре и купцы. Лица напряженные, напуганные. Встретили переговорщиков настороженно, но без ненависти. Усадили за стол, предложили вина. Боеслав отодвинул от себя налитый с краями бокал, проговорил сурово:

– Не до того сегодня, мужики. На трезвую голову дела надо решать, а то можно и головы лишиться. Что делать дальше, скажите мне?

В ответ – молчание. Наконец Сварун проскрипел:

– Вот думаем…

– Мириться надо, – не стал тянуть время Боеслав. – Давайте ваши условия.

– Сначала послушаем твои.

Боеслав пожал плечами, ответил:

– Вече решило. Надо его и придерживаться…

– Вече ничего не решило! – вскочил здоровенный Влас. – Половина на половину! А потом в дело вступил кулак! Но волю кулака не хотят признать многие! И мы тоже не согласны!

– Но таков обычай, – пытался было возразить Боеслав, но его перебил Сварун. Тыча сухоньким кулачком в крышку стола, точно вбивая гвозди, он говорил, чеканя каждое слово:

– Мы решаем сегодня крупное дело, это раз. Вече оказалось не в состоянии дать однозначный ответ, это два. Большое число людей не хочет признать силу кулака, это три. Какой вывод сделаем? И мне, Сваруну, и тебе, Боеславу, следует отказаться от попыток стать посадником. Посадником может стать только кой-то третий человек, который устроит как нашу, так и вашу сторону. Это четыре.