Потанцуй со мной - Кара Колтер

Растущее доверие. Дружба. Разрушение преград.

Позволив ей рыдать на своей груди, он понял, что их связывает нечто большее. Просто дружба была не опасна. Дружеское сочувствие не вызвало бы ненависти к человеку, который жестоко использовал ее, ушел от ответственности, не задумываясь, разбил ей сердце. Прижимая к себе Мередит, Кернан, как никогда, чувствовал себя сильным мужчиной, защитником.

— Ты заслужила лучшей доли, — сказал он наконец.

— Правда? — скептически уточнила она.

Он отстранился, чтобы заглянуть в прекрасные зеленые глаза.

— Да, — горячо заговорил он, — к слову, о доверии. Ты слишком строга к себе. Вспомни, ты была ребенком. Шестнадцать лет?

— В семнадцать я родила Карли.

— Сама еще ребенок, — продолжал он. — Взрослый мужчина воспользовался твоей доверчивостью. Ему нет оправдания. Если честно, мне хотелось бы найти его и наказать.

Она неожиданно хихикнула.

— Может быть, заключить в каземат?

Кернан вздохнул с облегчением, увидев, что Мередит приходит в себя. В глазах засияли лукавые искорки.

— Отличная мысль. И побольше крыс.

— Спасибо, — сказала она тихо.

— Подожди, еще не все. Отчего ты не доверяешь себе? Пройдя испытания, ты избрала благородную миссию помогать другим изменить жизнь. Помнишь, что я сказал в ответ на твою благодарность, когда не позволил упасть с лошади?

— Да, — прошептала она. — Падение не имеет значения — все падают. Важно, как ты поднялся.

Принц был тронут до глубины души. Она запомнила и в точности повторила его слова.

— Ты поднялась, Мередит. Помощь девушкам Вентворта — лучшая память твоей малышке, твоей матери. Она делает тебе честь.

Молодая женщина смотрела на него с недоверием.

— Господи, на что я похожа, — заволновалась она. — Совсем расклеилась, да еще перед принцем.

Она повернулась, чтобы убежать, но Кернан схватил ее за руку.

— Не отпущу, пока не выпьем вместе чаю.

Похоже, он возомнил себя неотразимым. Мередит не преминула спросить:

— А воздушные кремовые лебеди будут?

— Обязательно, — уверил он.

Кернан проводил ее к лифту в дальнем конце вестибюля, и они поднялись в его личные покои.

— Как красиво! — воскликнула Мередит, останавливаясь в дверях и не решаясь войти.

Принц не был уверен, что хорошо обдумал приглашение. Впустив ее в свои апартаменты, не захочет ли он снова видеть ее здесь? Или будет отныне представлять, как она ходит по комнате, разглядывая картины на стенах?

— Так вы любите Моне? — спросила она.

Он кивнул.

— Я тоже. У меня несколько репродукций его работ.

— Насколько мне известно, — сказал Кернан, — у него были проблемы со зрением. Его замечательные дымчато-туманные ландшафты не художественный прием. Он так видел мир. Знаешь, что мне особенно нравится?

Она взглянула на него.

— Моне сумел превратить недостаток в преимущество. Твое горе, Мередит?

Она смотрела так, как будто он бросал ей спасательный круг. Кернан надеялся, что это так.

— Горе сделало тебя такой, какая ты есть, — удивительно сильной и доброй. Доброта сияет в твоих глазах.

Он повернулся, чтобы распорядиться насчет чая. Казалось, все сказано правильно, но вряд ли Мередит до конца поверила ему.

Чай был накрыт на балконе, откуда открывался великолепный вид на королевские сады и Чатем.

— Падение не сломило тебя, — настойчиво продолжал принц, усаживая ее за стол. — Наоборот, укрепило.

Для него стало вопросом чести убедить Мередит в том, что ей нечего стыдиться. После жестоких потрясений она нашла силы избрать достойный путь в будущее, проявляя упорство и мужество.

— Мне хочется знать о тебе все, а главное — как ты нашла свое место в жизни.

Кернан говорил совершенно искренне.

Мередит в смятении искала глазами выход, но что-то изменилось, когда их взгляды встретились.

Вошел слуга с подносом, уставленным сладостями. Мередит вздохнула.

— Кремовые пирожные!

— Мне известно, как выведать твои тайны, — засмеялся принц.

— Я обычная женщина.

— Позволь мне решать.

Она готова была сдаться. Кернан протянул ей поднос. Мередит взяла пирожное и снова вздохнула. Откусив кусочек, она блаженно закрыла глаза, признавая поражение.

Они говорили очень долго. Разговор получился прямым и откровенным. Кернан мог бы сидеть и говорить бесконечно. Уже вечерело, когда Мередит взглянула на часы, ахнула и стала извиняться. Через минуту она исчезла. Кернан не мог вспомнить, чтобы когда-нибудь так близко сходился с человеком и вызывал такое искреннее доверие, каким одарила его Мередит.

Он сидел один в комнате, которая, несмотря на бесценные предметы искусства и дорогую мебель, показалась ему холодной и пустой, как будто с уходом Мередит из нее ушла жизнь. Роскошные апартаменты выглядели скучными и чопорными.

Ему доставило истинное удовольствие принимать ее на своей территории, сидеть рядом в кинотеатре, удивляться ее восторгу от того, что в том же кресле до нее сидел президент. В отличие от Тиффани, демонстративно не замечавшей прислугу, она поблагодарила Бернарда, подававшего ей попкорн и напиток.

Самое интересное, что ему понравился фильм.

Сентиментальная мелодрама тем не менее рассказывала о людях, имевших мужество найти свое место в жизни, преодолевших разделяющие их барьеры ради настоящего чувства.

Кернан в полной мере оценил честность и открытость, которую Мередит проявила в ответ на его искренний интерес. Он многое узнал о ней за этот день.

Прежде всего Мередит отличалась редкой стойкостью.

Она не искала сочувствия и жалости, несмотря на полное лишений детство и выпавшее на ее долю в ранней юности горе. Она шла вперед с упорной настойчивостью.

Собственно говоря, от него она требовала того же — проявить мужество на танцевальной площадке. Двигаться, забыв про барьеры, сбросив маску, отказавшись от страховки.

Она просила его показать, на что он способен, как в тот день, когда по колено в грязи преследовал ее у источников — полным жизни, открытым, раскованным. А может быть, таким, как сегодня, — глубоким и сострадающим.

В любом случае то, чего она хотела от него, требовало большего мужества, чем ему приходилось проявлять до сих пор. Возле источников он приоткрыл ей себя. Сегодня после фильма между ними снова не было преград.

Принц Кернан ощущал себя как человек, стоящий на вершине скалы. Шагнет ли он в бездну в надежде, что кто-то поймает, спасет его? Или отступит назад?