Разрыв - Саймон Лелич

— Я все же предпочел бы, чтобы вы беспокоили моих пациентов лишь в отведенное для посещений время. — Доктор повел рукой вперед, предлагая ей войти. Пока они пересекали палату, доктор обогнал ее, заговорил с родителями Эллиота — бодро, уверенно, — а родители, хоть они и отвечали на его вопросы, смотрели только на Люсию.

Она остановилась в нескольких шагах от койки. Ей хотелось, чтобы лицо ее было извиняющимся, чтобы оно выражало доброту и участливость, и говорило о том что она вовсе не желала показаться бесцеремонной, однако, чем дольше она стояла, стиснув челюсти и сжав губы, тем отчетливее понимала, какой неискренней и туповатой, скорее всего, выглядит. Следовало сказать что-то, но она позволила молчанию затянуться слишком надолго. Теперь придется ждать, пока родители не спросят, кто она, — или пока доктор Стейн не представит ее, а он делать это явно не собирался.

— Прекрасно, — говорил доктор. — Все прекрасно. Швы сделали то, чего мы от них ожидали, а вот повязку вашу, молодой человек, мне придется сменить. Будет немного больно.

Люсия, наконец, откашлялась и собралась произнести хоть что-то, но не успела — доктор снял закрывавший ухо Эллиота бандаж. И она впервые увидела рану. Мочка уха у Эллиота отсутствовала. Мальчик даже не поежился, поежилась Люсия.

— Простите, вы кто?

Это спросила мать Эллиота. Люсия посмотрела на нее, потом на отца. Потом на мальчика — он явно наблюдал за ней, но быстро отвел взгляд.

Доктор Стейн поднял голову:

— Я думал, вы знакомы.

— Нет, — сказала Люсия. — Мы не знакомы. Я Люсия. Люсия Мэй. Из городской полиции.

— Из полиции? — мать Эллиота повернулась к мужу.

— У вас есть новости, — сказал тот. — Есть у вас какие-нибудь новости?

— Нет, — ответила Люсия. — Простите. Я пришла не поэтому.

Отец Эллиота посмотрел на доктора Стейна, надеясь получить объяснения. Но таковых не последовало.

— Тогда зачем вы пришли?

— Я кое-что принесла, — ответила Люсия. Она открыла пакет, который держала в руке, залезла в него. — Вашему сыну.

— Что? Что вы ему принесли?

— Это книга, дорогой.

— Я вижу, что это, Фрэнсис. Но почему вы принесли моему сыну книгу? — Он взглянул на мальчика, однако Элиот даже не шелохнулся. Двигались только его глаза, проводившие книгу, которую Люсия опустила на койку.

— Это «Хоббит», — сказала Люсия. — Ты, скорее всего, уже читал эту книгу. Просто, я подумала, что она сможет тебе помочь.

С секунду все молчали. Люсия разгладила пакет, начала складывать его.

— Простите, — сказала она. — Я не хотела вам помешать.

Она кивнула Эллиоту, его матери, стараясь не встречаться глазами с отцом. Потом сунула пакет в карман и повернулась к двери, чтобы уйти. Пакет зашуршал в кармане, и это едва не помешало ей услышать тихий голос Эллиота:

— Спасибо.

Люсия повернулась к нему. Родители и доктор во все глаза смотрели на мальчика. Эллиот так и сидел, потупясь. Пальцы его правой руки лежали на книге.

— Пожалуйста, — произнесла Люсия. — Надеюсь, книга тебе понравится. Если понравится, скажи мне об этом.

Отец Эллиота нагнал ее в коридоре.

— Кто вы? — спросил он. — И почему вы здесь?

Мимо них скользнула по стеночке медицинская сестра. Люсия посторонилась. Отец Эллиота тоже.

— Что-нибудь произошло? Есть что-то такое, о чем вы можете нам рассказать?

Люсия покачала головой:

— Это не мое дело, мистер Сэмсон. Мне просто хотелось подарить Эллиоту книгу, вот и все.

— Не ваше дело? Что значит, не ваше? И почему вы приносите моему сыну книги, если это не ваше дело? Почему вы вообще приносите моему сыну книги?

— Я услышала о том, что с ним случилось. И… не знаю. Подумала, что книга сможет поднять ему настроение.

Отец Эллиота уже улыбался, однако никакой веселости в лице его не проступило.

— Поднять настроение? А знаете, что, по-моему, сможет поднять ему настроение? Арест шпаны, которая сделала с ним это. Посадите их. Постарайтесь, чтобы они никогда больше его не тронули. Вот тогда вы поднимете ему настроение.

— Я прекрасно понимаю вас, мистер Сэмсон, честное слово. Но все не так просто. Насколько мне известно…

— Только не говорите мне, что свидетелей нет. Я больше и слышать об этом не желаю.

— Прошу вас, мистер Сэмсон. Я не веду это дело. И не могу помочь вам, как бы мне ни хотелось. Возможно, если вы поговорите с констеблем Прайсом…

Отец Эллиота усмехнулся.

— Прайс. Прайс слабоумный. Идиот.

— Он просто старается делать свое дело.

— Херня. Насколько я могу судить, никто здесь своего дела не делает. Ни один из вас. Вы тратите время на покупку подарков, а Прайс сидит и размышляет о том, как бы ему половчее вытащить из жопы палец, который он в нее засунул.

— Мне пора, мистер Сэмсон. Я думаю, что мне лучше уйти.

Люсия на шаг отступила от него. А разворачиваясь, закрыла глаза и едва не столкнулась еще с одной сестрой. И, пробормотав извинения, пошла по коридору.

— Держитесь от моего сына подальше. Слышите? Вся ваша чертова орава. Держитесь от моего сына подальше!

Люсия, не отрывая глаз от пола, прибавила шагу.

Они насрали в его кейс.

Не спрашивайте меня, когда, не спрашивайте, как. Но они это сделали. Я видел. Лучше бы мне было не видеть, Богом клянусь — однако, когда он открыл кейс, я сидел с ним рядом.

Тут-то я и услышал, один-единственный раз, как он выругался. Обычно в учительской народу набивается, как в субботу на стадион. И у нас есть ящик, в который каждый, кто выругается, обязан денежки класть, хотя проку от него… Предполагается, что эти деньги должны идти на благотворительность, в какую-то там больницу или в хоспис, но не думаю, что там хоть пенни из них когда-нибудь видели. Мы из него поворовываем. Учителя. Знаете, на мороженое, на печенье, в этом роде. Мне, наверное, не стоило рассказывать вам об этом, верно? Этак я, пожалуй, добьюсь того, что вы всех нас пересажаете. Имейте в виду, особо усердствует Джанет, секретарша директора. Если собираетесь кого арестовать, арестуйте ее.

Но вот Сэмюэл. Я ни разу не слышал, чтобы он матерился, ну, то есть, до того дня. Слов его я повторять не буду, да и вряд ли его стоит за них винить. Чего уж там наелся этот мальчишка, одному богу известно. Но я дерьма такого цвета отродясь не видал. Иначе точно в больницу загремел бы. А уж куча была такая… Он, должно быть, несколько дней это добро копил. О запахе не говорю, запах вы сами представить можете.

Сэмюэл, как увидел это, аж подскочил, точно на тарантула или еще на кого наткнулся. Подскочил, своротил стол, и кофе, там много чашек стояло, все сразу и залило. Нас ведь немало по креслам сидело, понимаете, кофейный стол у нас большой, ну мы и проверяем за ним контрольные, а кто-то «Таймс» перелистывает или «Сан», в общем, каждый чем-нибудь да занимается. Я, например, книгу читал, которую мне из Штатов прислали. Про рынок ценных бумах, облигации, акции. Называется «Как инвестировать вашу зарплату, заработать кучу денег и уйти на покой, пока у вас еще вся жизнь впереди». Что-то в этом роде. У меня двоюродный брат Фрэнк в Миннесоте живет, вот он мне ее и прислал. Уверяет, что заработал за шестнадцать месяцев сотню тысяч. Долларов, конечно, но все-таки. Он, вообще-то говоря, без пяти минут слабоумный, а я как-никак экономику преподаю, верно? Ну и подумал, если уж он сумел, так это, наверное, нетрудно.