Все продается - Майкл Ридпат

Мы заказали бутылку санчерре. Официант мгновенно принес вино и розлил его по бокалам. Я поднял свой.

– Твое здоровье, – сказал я. – Благодарю за помощь. Если бы не ты, я еще сидел бы за своим столом.

– Не за что, – ответила Дебби, отпив глоток. – Видишь ли, я вовсе не такая отпетая лентяйка, как обо мне думают.

– Что ж, я уверен, Хамилтон это тоже заметил.

– Пусть он катится ко всем чертям. Я вызвалась помочь тебе только по одной причине – потому что ты весь день казался мне ужасно несчастным. Ты такими словами обзывал эту выверку начисленных процентов, что вогнал меня в краску.

– Что ж, все равно я тебе очень благодарен, – сказал я.

Я подумал, что едва ли мог найти такие слова, которые вогнали бы Дебби в краску, но здесь, в прокуренной, насыщенной парами алкоголя атмосфере, ее щеки и впрямь зарумянились.

– Похоже, последние дни ты работаешь ненормально много, – заметил я. – Ты уверена, что у тебя все в порядке?

Действительно, на работе Дебби почти не отрывала голову от стола.

– Может быть. Но ведь это ты дал мне на просмотр гору проспектов, так что благодарить нужно тебя. – Она нахмурилась. – Впрочем, кое-что меня и в самом деле тревожит, сильно тревожит.

– Что, например? – заинтересовался я. Дебби с минуту подумала, потом покачала головой.

– Нет, забудь об этом. Сегодня я достаточно провозилась с этими чертовыми проспектами, мои проблемы могут подождать до завтра. У нас еще будет возможность поболтать и о них.

Я и сам видел, что Дебби расстроена, а расстроить Дебби. могло только что-то из ряда вон выходящее. Но сейчас она определенно не настроена была обсуждать свои проблемы, поэтому я сменил тему.

– Ты знаешь трейдеров «Блумфилд Вайс», не так ли?

– Да, а зачем тебе они?

– А того, кто продает облигации «Джипсам», тоже знаешь?

– Да. Это Джо Финлей. Он торгует в «Блумфилд Вайс» бумагами всех американских корпораций. Очень хорош. Говорят, он – лучший корпоративный трейдер на «стрите», умеет делать деньги и на покупке и на продаже. Трейдеры из других фирм стараются поддерживать с ним хорошие отношения.

– Почему?

– Он законченный мерзавец.

Дебби сказала это так убежденно, что я подумал, уж не пришла ли она к такому выводу на собственном опыте. Что-то в ее тоне помешало мне попросить объяснений.

– Он честен?

Дебби рассмеялась.

– Трейдер из «Блумфилд Вайс»? Думаю, это крайне маловероятно, ты согласен? А почему ты спрашиваешь?

– Я просто не могу понять, почему «Блумфилд Вайс» так заинтересовался этими облигациями за день до сообщения о поглощении компании «Джипсам».

– Ты хочешь сказать, что Джо знал об этом заранее? Я бы нисколько не удивилась.

Я снова наполнил наши бокалы.

– На что ты собираешься потратить деньги «Джипсам»? – с изрядной долей иронии поинтересовалась Дебби.

– Ты имеешь в виду доход от купленных нами акций? Не знаю. Думаю, просто положу в банк.

– Зачем? На черный день? – не унималась Дебби, кивнув в сторону иллюминатора, за которым стало совсем темно. Дождь лил как из ведра.

Я улыбнулся, почувствовав себя отчасти дураком.

– Видишь ли, мне не на что их тратить. Моя квартира меня вполне устраивает. «Де Джонг» дал мне автомашину. Похоже, что даже в отпуск уехать у меня не будет времени.

– Что тебе действительно нужно, так это очень дорогая любовница, – посоветовала Дебби. – Такая, на которую ты смог бы потратить свои нечестно заработанные деньги.

– Прошу прощения, но сейчас у меня нет любовницы.

– Что? У молодого финансиста, такого завидного кандидата в мужья? Не верю, – сказала Дебби с деланным удивлением. – Конечно, иногда ты бываешь грубоват, да и нос у тебя мог бы быть более классическим. И к парикмахеру ты давно не заглядывал, да? В общем, твои проблемы мне понятны.

– Благодарю за лестную оценку. Не знаю, мне кажется, у меня просто не хватает времени.

– Слишком много работы?

– Слишком много работы, слишком много тренировок.

– Типичная ситуация. Так кто же ты? Труженик-девственник?

– Ну, не совсем, – улыбаясь, ответил я.

– Ах, так? Расскажи, как это у тебя было.

Дебби, вся внимание, подалась вперед.

– Это не твое дело, – нерешительно попытался отказаться я.

– Конечно, не мое, – согласилась Дебби. – Расскажи.

Не сводя с меня умоляющего взгляда сверкающих глаз, Дебби уперлась локтями в стол. Рассказывать мне совсем не хотелось, но я не мог разочаровывать Дебби.

– Понимаешь, в университете у меня была одна девушка. Ее звали Джейн, – начал я. – Она была очень хорошенькой. И очень терпеливой.

– Терпеливой?

– Да. Тренировки отнимали у меня почти все свободное время. Я бегал не меньше сорока миль в неделю, и это не считая спринтерской подготовки и упражнений с отягощениями. И еще я хотел получить диплом с неплохими оценками. На все остальное у меня просто не оставалось времени.

– И она все это терпела?

– Какое-то время. Мне трудно было ее в чем-то упрекнуть. Она приходила на все соревнования, а иногда даже на тренировки.

– Должно быть, она тебя очень любила, – сделала вывод Дебби.

– Наверно. Но в конце концов ее терпение лопнуло. Или я, или легкая атлетика, сказала она. Можешь догадаться, что я выбрал.

– Бедная Джейн.

– Я не уверен, что она такая уж бедная. Без меня она только выиграла. Через два месяца она встретила Мартина, а еще через год они обвенчались. Наверно, у нее сейчас двое детей и счастливая семейная жизнь.

– И с тех пор у тебя никого не было?

– Иногда появлялась девушка. Но всегда ненадолго, – ответил я.

Каждое мое увлечение очень скоро превращалось в борьбу между легкой атлетикой и девушкой, а я вовсе не был склонен жертвовать спортом. Иногда я сожалел о своем решении, но оно всегда было частью той цены, которую мне приходилось платить за путевку на Олимпийские игры. Честно говоря, я всегда был готов платить такую цену.

– Ладно, а теперь что тебя останавливает? – спросила Дебби.

– Останавливает перед чем?

– Ну, завести девушку.

– Не могу же я просто пойти куда-то и, как ты говоришь, «завести», – запротестовал я. – Я хочу сказать, это не так просто. С этой работой и всем прочим у меня просто нет времени.

Дебби засмеялась.

– Но ты мог бы выкроить полчаса от девяти до девяти тридцати по вторникам и четвергам. Этого должно быть достаточно, правда?