Храм любви - Салли Лэннинг

Вначале автор отметил сильные стороны ее работ, но потом перешел к критическим замечаниям. Под конец взгляд Грейс будто споткнулся об один абзац:

«Очень жаль, что молодая, но подававшая большие надежды художница предпочла коммерческий успех творческому росту. Разумеется, не она первая и не она последняя, однако на этом пути ее наверняка ожидает духовный застой и неосуществимость самореализации».

Уронив газету на колени, Грейс устремила взор вдаль. Ее глаза застилали слезы. Как другой человек смог понять то, что она старалась прятать даже от себя самой?

Ее слух уловил шаги сзади. Вспомнив, что дверь осталась незапертой, она поспешно надела сдвинутые на макушку солнцезащитные очки и закрыла газету.

На пороге балкона показался Нил. Пристально взглянув на Грейс, он вдруг снял с нее очки.

— Не смей! — сдавленно крикнула она.

— Я читал газеты. Это одна из причин, заставивших меня прийти.

— Я не нуждаюсь в твоем сочувствии!

— Грейс, — терпеливо произнес Нил, кивнув на лежащую у нее на коленях газету, — критик лишь указывает на то, что тебе не помешало бы попробовать силы в новом направлении. Если бы он считал, что на тебе как на художнике можно поставить крест, то так бы и написал.

— Но я не знаю, какой путь мне избрать! — воскликнула она. — В том-то и беда. Автор статьи прав, я увязла. И продолжается это уже давно.

Нил собрал разбросанные газеты.

— Знаешь что? Поедем ко мне. Я накормлю тебя завтраком, и ты расскажешь, почему в твоем творчестве начался застой.

Он употребил слово, которое уже давно утвердилось в сознании Грейс, и это стало для нее последней каплей.

— Значит, ты тоже увидел это вчера, рассматривая мои работы в галерее?

— Не нужно быть известным критиком, чтобы понять, что ты упала духом и чувствуешь себя загнанной в тупик.

— Знаешь, как я чувствовала себя на выставке? Как будто я голая и все на меня смотрят.

Однако Нил не спешил выражать ей сочувствие.

— Так происходит со всеми настоящими мастерами, — медленно произнес он. — Великие художники обнажают душу в своих работах, надеясь, что кто-то воспользуется их опытом. Конечно, искусство — это большой риск. Но если у тебя не хватает смелости пройти весь путь до конца, то нечего было и начинать.

— Но ведь у меня прекратился творческий рост! Разве ты не понимаешь, что это означает? А тут еще эти статьи… — Она кивнула на кипу газет. — Тед непременно их прочтет. Он никогда не одобрял моего решения стать художником и сейчас лишь утвердится в своей правоте. — С губ Грейс слетел горький смешок. — Пожалуй, Тед захочет получить компенсацию за купленную вчера картину.

— Он приобрел твою работу, чтобы загладить перед тобой свою вину. И единственным критиком, с мнением которого Тед считается, является он сам. — Сунув стопку газет под мышку, Нил взял Грейс под локоть. — Все, едем ко мне. Там будет яичница с беконом и много кофе. В таком порядке.

— Мне нравится поджаристый бекон, — сказала Грейс.

— Обещаю, такой и получишь.

Нил привез ее в свою квартиру в Кенсингтоне, современно обставленную и оформленную в спокойных тонах. Внимание Грейс сразу привлекла коллекция картин, выполненных в стиле «модерн». И пока Нил готовил на кухне завтрак, она прошлась по гостиной и столовой, рассматривая полотна.

Ей хотелось найти хоть какую-нибудь семейную фотографию, однако таковой не оказалось.

Вскоре аппетитный запах заставил Грейс заглянуть на кухню. Там Нил, в повязанном вокруг талии переднике, выкладывал на тарелки яичницу.

— Не положишь в тостер еще пару кусочков хлеба? — произнес он таким будничным тоном, словно Грейс каждое утро завтракала с ним.

Наверняка я не первая и уж точно не последняя, с кем Нил завтракает, пронеслось в ее голове.

Они устроились за столом в оранжерее, где было много всевозможных растений и цвели орхидеи.

— Бекон поджарился именно так, как я люблю, — сказала Грейс.

Нил усмехнулся.

— Обычно у меня все пригорает.

— Ты всегда сам готовишь себе еду?

— Только когда живу здесь. Ведь мне приходится много ездить.

— А я почти нигде не бывала, — задумчиво произнесла Грейс.

— Даже с Тедом?

— Шутишь? — хмыкнула она. — Но я собираюсь навестить Берни и Тришу, когда они переедут в Эдинбург.

— Значит Тед не пытался поддержать тебя материально, когда ты уехала из дому?

— Я сбежала. Обманула его. А он не любит, когда с ним поступают подобным образом. — Немного помолчав, она сказала: — Я пыталась найти среди твоих картин какую-нибудь семейную фотографию… но не увидела ни одной.

— Их нет. Так почему у тебя начался творческий застой, Грейс?

Она смерила его взглядом.

— Все-таки ты отказываешься говорить со мной о своей семье. По-моему, это тоже своего рода застой. И не думаю, что ты расскажешь мне о причинах своего упорства.

Нил блеснул взглядом.

— Тебе никто не говорил, что ты очень упряма?

Она усмехнулась.

— Я и сама прекрасно это знаю!

Рассмеявшись, они одновременно потянулись за баночкой с джемом. Теплые пальцы Нила легли на руку Грейс. Та посмотрела на них. Потом подняла глаза.

Не сговариваясь и едва не опрокинув баночку, они с Нилом порывисто встали. В следующее мгновение Грейс оказалась в его объятиях.

Да, промелькнуло в ее мозгу, да! На этот раз я не сбегу.

Она нетерпеливо пригнула голову Нила и припала к его губам в поцелуе скорее пылком, чем искусном.

Нил проник языком к ней в рот и одновременно вытащил блузку из-за пояса ее джинсов. Затем скользнул рукой по обнаженной спине, отыскал и расстегнул застежку лифчика. В следующее мгновение Грейс ощутила прикосновение его ладони к своей груди.

Она отклонилась назад, глядя в лицо Нила. Все ее тело напряглось, пронзенное острым импульсом желания.

Нил хрипло произнес:

— Когда ты так смотришь на меня… Давай займемся любовью, Грейс. Клянусь, я буду нежен с тобой!

— Да, — прошептала та. — Я безумно тебя хочу…

Она принялась расстегивать пуговицы на рубашке Нила, затем вплела пальцы в волосы на его груди, чтобы затем прижаться к светлой поросли щекой.

Нил аккуратно расстегнул заколку на ее затылке.

— Твои волосы сияют, как солнце, — хрипло произнес он. — Полыхают, как языки пламени.

Почти не понимая, что он говорит, Грейс прошептала:

— Возьми меня, Нил…

Тот подхватил ее на руки и понес к стоящему у стены дивану. Они сплелись на нем в объятиях, жадно целуя друг друга. Сердце Грейс едва не выскакивало из груди.