Чужак. Охотник - Игорь Дравин

– Братья, – прервал Кар развеселившихся шутников. – Вижу, у вас все мысли об одном. Грех завидовать Владу.

Площадь заржала.

– Тем более что прозвище Дубина уже есть у одного мастера. И получил он его за любимый вид оружия, а не за то, на что вы намекаете.

Площадь заржала вновь.

– Есть один старый обычай, – взял слово Матвей, – прозвище дает тот, кто был с воином в схватке, кто видел его бой. Я знаю, что Влад – одиночка, и в бою никто не прикрывал его спину. Но есть среди вас те, кто видел, как он сражается?

– Я видел, – выступил вперед Вотр.

– Я видела, – раздался издали голосок Лаэры.

– Я уступаю право, – тут же отреагировал Вотр.

В толпе началось движение, и в круг вошли Лаэра и старшой. Понятно, девчонка решила посмотреть на представление: когда еще она увидит такую процедуру? На дальних подступах туристов тормознули и пропустили только ее с одним бодиком. И то на галерку.

– Я видела, – повторила девчонка. – Сегодня Влад при мне убил пятерых воинов тьмы.

Площадь забурлила, удивленные взгляды волчиц. Новость не успела распространиться. Все спрашивали о покушении, а не о том, что было до этого.

– Я – дочь воина, – продолжала княгиня, – и выросла среди воинов. Теперь я знаю, что все рассказы об охотниках, которые кое-кто считает сказками, сильно преуменьшают правду. Вы – лучшие воины Арланда.

Площадь взревела.

– Он был великолепен, он двигался так быстро, что невозможно было за ним уследить.

Это она что, о моем неудачном прыжке?..

– С его мечей били молнии, и твари рассыпались в прах.

С мечей у меня вообще-то сыпались искры. Высоковольтная напруга – классная штука. Но так, если не приглядываться, то похоже. «Твари рассыпались в прах»? Не твари, а их трупы. И не в прах, а на мелкие части, поглощаемые землей. С живой плотью любой формы, даже псевдоживой вроде зомби, этот фокус не прошел бы. И с трупами живых тоже. И вообще это не боевое плетение, а для ускорения процесса мародерства. Не копаться же мне в телах? А так – раз, и вся добыча на виду.

– Молниеносные движения и молния – его оружие. Молния!

Вот так рождаются легенды. Через пару лет она будет твердо уверена, что молнии у меня били изо всех щелей и я на молнии катался. А твари при одном только взгляде на ужасного меня рассыпались в прах. Блин! Я попал. Хорошо, Лаэра не предложила обозвать меня Титаном или Дланью Создателя.

– Влад Молния, – объявил Кар. – Мастер гильдии охотников.

– Молния! – заревела площадь.

– Скажи что-нибудь, – сказал мне Матвей. – Ты знаешь, что нужно сказать.

– Давай, Молния, – подтолкнула Арна.

Я вышел в круг и поднял руку, площадь замерла.

– Братья, прошел ровно год, как я приехал в Белгор. – Мой негромкий голос шелестел над площадью.

– Год и один день.

Не столь важно.

– Братья, год назад я стал учеником охотника. Год назад мою спину прикрыли незнакомые мне люди, мою спину прикрыли охотники на всем известном поединке. Не потому, что у меня красивые глазки, а потому, что считали это правильным. Потом я стал полноправным охотником. Теперь – мастером. И теперь, как мастер, как человек, добравшийся почти до вершины, – тут я повернулся к магистру, – не бойся, Кар, я не собираюсь становиться магистром… – буднично заметил я.

Пара секунд недоуменного молчания, а потом площадь легла.

– Наглец, – захлебнулся от смеха Кар.

– Так вот, – продолжил я через некоторое время, – как мастер гильдии охотников я хочу сказать. Я очень рад, что попал в такую славную компанию, как гильдия охотников. А теперь, с этой минуты и до утра, все присутствующие здесь, весь город – будут есть и пить за мой счет. Постойте! – остановил я вопли восторга. – Одно условие. Единственным тостом сегодня будут два слова: «За гильдию!»

– За гильдию! – взревели охотники и горожане.

– Влад, – наклонился к моему уху Матвей, – ты не поблагодарил за оказанное доверие, не дал обещание бить тварей везде и всегда. Ты превратил все в балаган. Но тебе этого мало. Ты решил ввести новый обычай. Поить весь город, – задумчиво сказал он. – Боюсь, что людям это понравится, и теперь каждый новый мастер обязан будет так делать. Ты – наглец. Богатый наглец.

– Хорошо, что это происходит сегодня, – пробормотал подошедший Дорн Секира, глядя на быстро расходящийся народ. – Завтра количество народу в Белгоре утроится. Ты сэкономил пару сотен золотых.

Что сказать? Гном и есть гном.

– Пойдем праздновать, котяра, – потрепала мои волосы Арна.

– Девчонки, за мной.

– Влад, ты все собрал?

– Да, дяденька, – устало ответил я.

– Может, еще раз проверишь?

Я вздохнул. Сегодня Матвей превзошел сам себя. Никогда не думал, что у него есть комплекс наседки. Дуняше хорошо. Заявила, что без нее работа на кухне встанет, и быстренько убежала. А мне – отдувайся.

– Матвей, у меня один мешок. Я все собрал с Дуняшей вчера. Сегодня я вывалил и собрал его заново. Два раза. Что я могу забыть?

– Ну-у…

– Если я забыл, то куплю.

– Богач нашелся, а если не купишь?

Опять двадцать пять! Пора заканчивать, а то караван уйдет без меня.

– Матвей, единственное, чего я не смогу купить быстро, – это оружие и эликсиры. Все остальное стоит не дороже денег. Сертификаты у меня, и при всем желании я их потерять не смогу.

– А…

– Хватит, я пошел. А заводного коня вместе с заказанной одеждой Абу приведет к воротам. Давай лучше присядем на дорожку.

– Падший с тобой. Евдокия! – крикнул Матвей.

Закончилось. Наконец-то. Как мне хреново. После прошедшей недели отдыха нужно брать еще неделю на приведение себя в чувство. Кутежи, гулянки, этот, как его, театр, как мне все надоело! Один сексуальный марафон меня вымотал настолько, что я на полном серьезе принялся размышлять о пользе жизни в монастыре. Птички, море свободного времени и никаких женщин. Все зло в мире от них. Наверняка и Разрушитель тоже женщина. Создатель ее бросил, а она решила отомстить. Точь-в-точь как бывшая одного моего знакомого, вымазавшая зеленкой его гардероб и залившая квартиру.

– Влад, Влад, ты что, заснул?

Я поднял голову:

– Нет, все в порядке.

– Влад, я еще раз повторю. Если сможешь, то не привлекай к себе внимания. Не старайся спрятаться – просто не высовывайся.

– Матвей, помню. Ты мне последние три дня об этом только и говорил. Все, я пошел.