Отцеубийца - Марина Александрова

– Да только он вовсе не монахом оказался!

– А кем же? – удивился сотник.

– Про то я сказать не могу, потому как и сам не знаю.

Только теперь я отрок самого князя Александра Ярославича!

В гриднице повисла тишина. Воины смотрели на Романа во все глаза, разве что рты не пооткрывали от удивления.

– Ничего себе монах! – наконец выпалил Петр.

– Точно! Вспомнил! – вдруг хлопнул себя ладонью по лбу Кирьян. – Вспомнил я, что это за монах! И вы все ту былицу помнить должны! Как раз в то время, как Роман у нас объявился, все только о том и говорили, что приближенный князя Александра Федор и еще один его человек брата троюродного княжьего из плена спасли, да в обличье монахов почитай пол-Руси с ним прошагали, на глазах всей татарской орды!

– Твоя правда, Кирьян! Как же мы про то запамятовали?! – воскликнул Петр. – Да ведь тут так: не знаешь, правда ли, сказка ли...

– Ну, ты высоко взлетел, отрок! – продолжал Кирьян. – Повезло тебе просто сказочно! Теперь тебе никакой тысяцкий не страшен!

– А князь у нас справедливостью славится! – вторил ему Петр. – Он тебя не обидит и никому в обиду не даст.

Еще какое-то время Роман провел в гриднице, а затем сам Кирьян проводил его до княжьего терема.

– Ну, хлопец, служи честно, да нас не забывай! Захаживай в гости-то, – сказал он, обняв Романа на прощанье.

У ворот княжьего терема маячила знакомая могучая фигура – то сам Федор вышел встречать отрока, чтобы, не дай Бог, ему стража княжья препятствий каких не учинила.

– Ну что? Сходил к гридням? – спросил он, открывая перед Романом дверь его нового жилища.

– Сходил, – ответил Роман, не отрывая взгляда от Федоровой руки.

– Как приняли? Не удивились ли? – продолжал допытываться Федор.

– Удивились, – каким-то безжизненным тоном сказал Роман.

– Тысяцкий еще заходил, – добавил он.

– Что хотел?

– Ругался зело. Кирьян с ним дюже повздорил...

– А кто бишь этот Кирьян? Сотник, что ли? – спросил Федор, но ответа так и не дождался. Роман стоял, как вкопанный, и не отрываясь смотрел на руку Федора. На безымянном пальце надет был большой перстень темного камня в серебряной оправе. И ясно увидел Роман, что в глубине того перстня горит, бьется кроваво-красный огонек.

– Что с тобой, отрок? – полюбопытствовал Федор, заметив, что Роман стоит, как истукан, и пялится куда-то в одну точку широко открытыми глазами. – Что случилось, милый? – повторил он. – Нечистого увидел, что ли?

– Перстень, – слабо проговорил Роман.

– Какой перстень? – удивился Федор и, проследив за взглядом Романа, понятливо протянул: – А, этот! Редкая вещица, да ничего особенного в ней нет – камушек невзрачный, оправа дешевая...

– Откуда он у тебя, Федор? – перебил воина Роман.

– По наследству достался от брата старшего, а тому от отца. А что?

– Значит, мы с тобой сродственники, Федор!

– С чего ты взял, отрок? – удивился еще более прежнего тот.

– Отец-покойник мне про этот перстень рассказывал, говорил, что передается он в нашем семействе из поколения в поколение, и всякий, кто из рода старого варяга происходит, перстень этот узнает.

– Был у нас в роду варяг, – согласился Федор.

– Вот видишь! Я же говорил, что сродственники мы.

– Дак у многих в роду варяги были. Ты скажи мне лучше, по каким таким приметам ты перстень этот опознал?

– Неужто ты сам в нем ничего странного не приметил? – вопросом на вопрос ответил Роман.

– Я-то, может, и приметил, да не обо мне разговор, – продолжал упорствовать Федор. – А ты, отрок, чистая душа, что там разглядел?

– Так ведь огонечек алый! – не сдерживаясь боле, вскричал Роман. – И ты его видишь, я уж знаю!

Федор размышлял о чем-то недолго. Потом тряхнул головой.

– Что ж, верю я теперь тебе, Роман. Правду ты сказал насчет пламени потаенного. Видел я его, и все в нашей семье видят, а больше никому не дано. Значит, правда – одна кровь в наших жилах течет! Ну-ка, сродничек, расскажи мне о родителях своих – все, что помнишь.

– Мало чего, – признался со вздохом Роман. – Знаю, что отец, до того, как руку потерять, служил в княжьей дружине. А у какого князя – и не припомню...

– Ладно, пустое... Я так думаю, что родственник ты мне весьма дальний, но это большого значения не имеет. Все равно своя кровь!

– И мне от того радостно! – признался Роман. – Выходит, не один я на свете!

– Что ж, и ранее я тебя любил, а теперь вдвойне любить буду. За младшего брата ты мне теперь станешь. Хорошо, что князю служить будешь – поблизости от меня. Я ужо за тобой присмотрю – будь спокоен!

Так Роман стал служить у князя под опекой дальнего родственника. Была служба не тяжелой и почетной. Князь его особо не утруждал – давал поручения легкие. Понравился ему Роман, а потому имел на него Александр свои виды.

Поселили его тут же, в тереме, да не с дворней, а в отдельной маленькой каморке, рядом с той, где жил ключник. Каморка оказалась светлой и уютной. Говорят, что ранее здесь жила старушка, которая приходилась прежнему князю дальней-предальней родней. Откуда она взялась, никто не знал, не знали и зачем князь взял ее в терем. Незаметно жила она в своей каморке, потом так же незаметно умерла в своей постели. А после кончины ее тишь да благодать кончилась – каморочка стала пользоваться дурной славой. Поговаривали, что по ночам там часто раздаются шаги и слышатся замогильные стоны. Дворня порешила – старуха была ведьмой, связалась с нечистым, оттого и нет ей покоя на том свете.

Роману, по молодости его, было совершенно наплевать на заблудшие шалые души. Оттого и жил он в каморке спокойно и шагов да стонов не слышал, быть может, по причине здорового, крепкого своего сна.

Часто виделся Роман с Федором и Феофаном. Они почти все время, пока не были заняты тайными своими делами, проводили с князем. После того как Роман несколько раз застал их за прежним странным занятием, заключающимся в передвигании резных фигур по черно-белой доске, он наконец отважился спросить у Федора, что же это они все-таки делают – уж не колдовство ли это какое?!

Федор лишь рассмеялся в ответ.

– Ох, Роман, Роман! В который раз ты веселишь меня! – сказал он, насмеявшись вволю. – Это игра такая. Называется она тавлеями, и привезли ее к нам путешественники, что ездили в дальние страны заморские.

– А трудно ли в нее играть? – полюбопытствовал Роман.

– Правила несложны, но для того, чтобы выиграть, ум нужен острый. Кстати сказать, князь наш Александр Ярославич по первому времени частенько проигрывал, но теперь наловчился, и мы все в дураках ходим.