Измена. Бес в ребро - Лана Полякова

— Сколько раз моя дочь говорила тебе нет? Ты её ни разу не услышал. Ты не реагировал на её слова. Ты не обращал внимания на её желания. Ты хотел только своё. Она как тень ходит неделю. Ты думаешь, что я тебе позволю к ней приблизиться? — Спросила я заводясь.

Приехал тут. Король района. Загулялся он.

— Я вышел через знакомых на хорошего специалиста. При втором меде. Психотерапевт. Профессор. Известный. Женщина. Она ждёт от тебя звонка на следующей неделе. Если позволишь, я бы тоже хотел походить к ней с тобой. Не позволишь, то не буду. Буду ходить один. Я научусь тебя слышать. — по-прежнему глядя только на мою дочь, говорил Коля.

— Я пойду к врачу. — Неожиданно для меня ответила Оля.

— Я научусь слушать людей рядом с собой. Я перепрошью свой софт. Только не гони. Пусть не сейчас. Пусть позднее. Я буду рядом тебе другом. Всегда тебя выслушаю. Всегда помогу. Я не буду тебя торопить. Но не гони меня, — глядя в Олины глаза, говорил Коля, воодушевлённый её согласием.

— Я не верю, что взрослый и состоявшийся человек может измениться. — не выдержала и вмешалась я.

— Это, смотря, как прижмёт, мать. Меня накрыло конкретно. Я вёл себя как урод. Не хочу больше быть мудаком. Дайте мне шанс, — сказал Николай, твёрдо глядя мне в глаза.

— Да почему мы? Почему моя школьница, ребёнок совсем? Разве тебе не интереснее с женщинами постарше? — Спросила я.

— Нет. Олюшка мой человек. Я не знаю, как объяснить, но после встречи с ней, с меня будто смыло всё наносное. Всю пену. Я чувствую, что она мой свет, и путеводная звезда. — не отступал от своего этот упёртый баран.

— Ты готов ждать, пока она закончит университет? — Разозлилась я.

— Я готов на всю жизнь, мать. — он продолжил, не волнуйся, я не давлю.

— Мам, дай нам поговорить вдвоём. — Внезапно предложила Оля, отпуская мою руку.

— Я буду рядом. — Ответила я, внимательно глядя на свою взрослую и серьёзную девочку.

— Я хотел засыпать тебя цветами, но срезанные цветы, думаю, тебе не в кайф. Смотри, что я нашёл для тебя. — услышала я, отходя к двери подъезда.

Вот что тут поделать? Как я могу защитить мою девочку? Не давит он. А когда давит, то катком по нервам?

Я стояла и смотрела, как Коля смотрит на мою дочь. Зачем ей такой взрослый парень? Она ведь и не видела ещё ничего. Не знает себя. Они, конечно, много гастролировали с ансамблем. Но там известная труппа. Ребята, с которыми танцевали вместе годы. Наставники.

Но он так смотрит. Сердце, даже моё, взрослое и практичное сердце, трепещет и стучит сильнее.

Я чувствовала себя абсолютно беспомощной. Я ничего не могу сделать. Если Ольге этот Коля глянется, то, несмотря на моё мнение, она будет с ним. И если я влезу, то только сделаю всё хуже.

Ольга у меня девочка целеустремленная. Если она что решит, то её с этих рельс не сдвинуть.

Взрослые не должны вмешиваться в любовные дела детей. Но как удержаться?

Как передать ей свой опыт?

Я дождалась Ольгу у двери подъезда. Коля вручил нам небольшую коробку, перевязанную атласной лентой. И простился. Обещал заехать, как только мы договоримся о встрече с врачом.

В коробке была упакована старинная музыкальная шкатулка. С хрупкой балеринкой, что крутилась внутри под несложную музыку.

Но удивительно другое. Крышка шкатулки была инкрустирована камешками, практически повторяющими мозаику абажура Олиной любимой лампы. Как он угадал? Везунчик.

Милая вещица. Точно для моей дочери.

На дне коробки обнаружилась ещё одна небольшая белая, с айфоном. В телефоне был записан всего один номер. Коли.

Ну и нахал, настырный.

Насыщенный вечер смазал впечатления от адвоката. Я подписала бумаги, что привезла Ира. Всё. Дело запущено.

Я лежала без сна в нашей спальне за закрытыми дверями и вспоминала. Нашу с Сергеем жизнь. Ведь ещё недавно была любовь. Я не могу ошибаться.

Любовь как действие. Действие по отношению к партнёру. Ты любишь — это значит делаешь своего избранника счастливым. Заботишься о нём. Жалеешь. Любовь, не как эмоция. А словно сила, желание в приложении сил по отношению к любимому.

И любовь как эмоция. Совсем недавно, после Нового Года, когда мы с ним вдвоём ездили в заснеженный зимний лес. Нестерпимо захотелось мне после выпавшего свежего снега к настоящим ёлкам. И Сергей не поехал на работу, отзвонился всем и повёз меня. По моему капризу. И там, в удивительной тишине, в морозной сказке уснувшего, застывшего времени, мы целовались на морозе, словно подростки. Под ёлками.

Когда закончилась Серёжина любовь? Когда он перестал заботиться о нас? Обо мне.... Когда перестал вкладывать в наши отношения? И почему? И как я умудрилась это не заметить?

Возможно, я тоже упустила нашу любовь. Замылила бытом. Привыкла. И не заметила за повседневностью и рутиной, как перестала делать его жизнь более счастливой?

Возможно, я слишком перетянула на себя. Не оставив ему возможности проявлять себя. Тащила всё сама. В то время, когда нужно было просить его....

Что я сделала не так?

Я немного поплачу о нас перед сном. О себе. Поставлю будильник на полчаса. И буду полчаса себя жалеть и плакать о себе. Только эти полчаса.

Я очень хотела, чтобы Сергею тоже было больно. Больно, как мне. А ведь это уже — нелюбовь!

Понимаю, что так нельзя. И пытаюсь сдерживать себя. Он сделал выбор, вот и пусть живёт со своим выбором. Но подленькая и сладкая мысль проскакивает. Как тебе живётся, милый? Ничего не болит? В несвежих джинсах брезгливый ты мой, нормально тебе?

Ведь оттого, что мне плохо, ему никак. Уже никак. Ему наплевать на мои чувства. Даже на моё увечье ему плевать. Пришёл, сидел с девочками тут не один час, дождался, и первым делом накинулся с упрёками. Не спросил о руке, о здоровье.

Да, что обо мне. Он не спросил, как Оля всё это пережила.

Не заметил, как изменилась и повзрослела Ира.

Своим предательством он разрушил не только мою жизнь. Он проехался катком по нашим детям и неизвестно как такое отразится на девочках. Как они будут теперь верить мужчинам?

И как его желание молодого тела, энергичной партнёрши, задорной и весёлой, без упрёков и претензий. Как его эгоизм отзовётся на моих родителях ещё не понятно. Отец, явно сильно сдал.

Скорее бы маму выписали. Папа без неё теряется. И становится совсем неприспособленным.

Я не говорила подробностей родителям про клуб. Зачем волновать. Просто шла и упала. Теперь на больничном. И про увольнение тоже пока молчу.

Завралась совсем.

Звякнул будильник. Закончилось время, что я отвела себе для жалости и слёз.