Беспутный повеса - Мэри Бэлоу

Да, он верил только в вожделение. Мэри была чертовски хороша в постели, лучше, чем любая из тех, кого он знал прежде, и именно поэтому он жаждал получить ее снова, получить ее тело. Его не заботили ни ее мысли, ни ее чувства, ни все то остальное, что было в ней помимо ее тела. Физическое наслаждение для лорда Эдмонда было превыше всего.

А в любовь он не верил.

После бала у Мензисов лорд Эдмонд заметил, что спиртное почему-то утратило свою способность напоить его допьяна, картежная игра перестала развлекать, а распутство не приносило телу облегчения. На исходе второго дня – в тот вечер, когда у Мэри собрался литературный салон, который лорд Эдмонд решил не посещать, – он положил всему этому конец, швырнув в камин полный графин бренди, а до этого у Вотье он бросил карты, не дождавшись заведомо победного завершения игры, так что игроки и зрители смотрели на него, не веря собственным глазам.

А перед тем как вернуться домой и разбить графин, он привез в свою алую комнату очаровательную маленькую проститутку и, усевшись, наблюдал, как она раздевается, а затем велел ей снова одеться, а сам вышел заказать экипаж и просто за то, что она при нем разделась и без него оделась, заплатил ей вдвое против обычной таксы. Ее тело было вдвое роскошнее, чем у Мэри.

На третий день он поехал к Мэри домой, послав свою визитную карточку. OR повторял визиты и в течение шести последующих дней, но каждый раз ее не оказывалось дома, и он вынужден был уходить. Однажды в парке он видел, как Мэри каталась в ландо Гудрича, и умышленно направил лошадь так, чтобы ландо проехало мимо него. Приподняв шляпу, он пристально смотрел на Мэри до тех пор, пока она, покраснев, не кивнула ему в знак приветствия, а затем поехал дальше, даже не сделав попытки завести с ней разговор – шла молва, что Гудрич всерьез ухаживает за Мэри.

Лорд Эдмонд не пытался выяснить, где была Мэри всю неделю, ему нужно было ее тело, а не она сама. Только в Лондоне можно было найти тысячу женщин, у которых тело было гораздо привлекательнее, чем у Мэри, и многие из них тосковали без мужской ласки. Он найдет другую женщину и научит ее делать все так, как делала в постели Мэри, и даже лучше. Раз Мэри не хочет его, что же, тогда он забудет ее, она ничего для него не значит. Лорд Эдмонд верил только в вожделение, а не в любовь.

Но поздним вечером, сидя в своей гардеробной и глядя на свои ботинки, лорд Эдмонд вспоминал, как Мэри целовала его на балу у Мензисов, как, возбужденная и послушная, несколько мгновений была у него в объятиях и он мог касаться ее. И не раз, просыпаясь среди ночи от желания, он почти ощущал, как на балу она прижалась к нему, словно приглашая его внутрь себя.

Лорд Эдмонд проклинал Мэри и, воскрешая в памяти ее образ, безжалостно критиковал в ней все: ноги у нее слишком коротки, а бедра слишком узки, ее грудь чересчур мала, а прическа совсем не женственна, лицо абсолютно невыразительно, глаза слишком… «Ладно, – покачал головой лорд Эдмонд, – про глаза ничего плохого сказать просто невозможно!» А еще Мэри была слишком старой, слишком чопорной, и вообще в ней было много такого, что ему совсем не нравилось.

Но это же смешно, что лорд Эдмонд Уэйт, всегда считавшийся знатоком прекрасного пола, не мог выбросить из головы женщину, которую никто никогда не мог бы назвать хорошенькой, привлекательной или сексапильной. Если станет известно – а это вполне может случиться, если он не забудет Мэри, – что он настойчиво добивается некрасивой и совершенно заурядной леди Монингтон, он будет всеобщим посмешищем. История с Фелисити Рен уже всем известна, но Фелисити по крайней мере была умопомрачительно красива.

Но Мэри! Его губы презрительно скривились. Он сам себя отказывался понимать.

Когда Мэри устраивала очередной литературный вечер, – как слышал лорд Эдмонд, на этот раз в списке ее гостей были романистка и поэт, более уважаемый, чем Пипкин, – он снова приехал к ней домой, но, не воспользовавшись тем, что ее дом открыт для всех, послал ей визитную карточку с запиской на обороте и, оставшись в холле, ждал ответа, размышляя, что будет делать, если Мэри не обратит внимания на записку или пришлет сказать, что ее нет дома.

Тем временем прибыли сэр Генри и леди Блейз и, прежде чем пройти в гостиную, задержались в холле, отдавая слуге верхнюю одежду. Лорд Эдмонд поклонился им и натянуто улыбнулся, когда леди Блейз откровенно проигнорировала его, а сэр Генри, слегка нахмурившись, дернул головой, что, видимо, должно было означать приветствие.

Старые дураки! Неужели они думают, что его волнует их отношение?

Входная дверь снова отворилась, пропуская виконта Гудрича, и почти в тот же момент из гостиной вышла Мэри, держа в руке визитную карточку лорда Эдмонда Уэйта.

– Мадам. – Виконт низко поклонился, не заметив в полумраке ни напряженного вида Мэри, ни молча стоявшего лорда Эдмонда.

– А, извечный треугольник, – прокомментировал лорд Эдмонд.

– Леди Монингтон, – прищурившись, виконт резко повернулся в сторону лорда Эдмонда, – лорд Уэйт в числе приглашенных?

– Я не рассылаю приглашения на свои вечера, – ответила Мэри.

– Вы хотите, чтобы он присутствовал? – спросил ее.Гудрич. Мэри промолчала. – Уэйт, вы можете уйти по доброй воле, а можете подождать, чтобы вас вышвырнули вон. Для меня особой разницы нет, хотя, честно говоря, я бы предпочел последнее. Так что вы выбираете?

– Второе, если вы не боитесь лишиться парочки зубов, – холодно парировал лорд Эдмонд. – Я и не подозревал, что это ваш дом, Гудрич. Я хочу поговорить с леди Монингтон и жду ее ответа.

– Ее ответ «нет», – отрезал виконт. – У вас есть пять секунд, чтобы убраться отсюда.

– Мэри? – спокойно и неторопливо обратился к ней лорд Эдмонд.

– Я поговорю с ним пару минут, милорд. Благодарю вас за заботу, но я у себя дома, и здесь мне нечего опасаться. – Разговаривая с виконтом, Мэри все время смотрела на лорда Эдмонда.

– Быть может, мне стоит остаться с вами, чтобы убедиться, что вы в безопасности, – предложил виконт, а лорд Эдмонд с улыбкой взглянул на Мэри.

– Спасибо, но в этом нет необходимости.

– Советую вам держаться подальше от моих кулаков, – предупредил лорд Эдмонд.

– Этого не потребуется, – твердо сказала Мэри. – В моем доме, джентльмены, не будет ни насилия, ни разговоров о насилии. Лорд Гудрич, в гостиной собралось уже несколько человек, можете присоединиться к ним. Лорд Эдмонд, не будете ли любезны пройти со мной?

Она провела его по коридору в комнату, которая, судя по всему, была кабинетом. Возле одного из окон стоял секретер, заваленный бумагами, по столам были небрежно разбросаны книги, а перед одним из кресел, на подлокотнике которого лежали мотки разноцветных шелковых ниток, стоял подрамник с вышивкой. Несомненно, это была комната, которой пользовались – уютная женская комната.

– Что это означает? – спросила Мэри, повернувшись к нему и показывая визитную карточку, после того как лорд Эдмонд плотно закрыл за собой дверь.