Вспомни обо мне - Анна Данилова

– Вы Любовь Петровна Чернозубова? – спросила Рита, приближаясь к дому и осматриваясь в поисках собаки.

– Собак нет, не бойтесь, – услышали они. – Проходите, проходите. Вы, видно, из города.

– Меня зовут Рита, а это – Мира. Нам надо поговорить с вами, Любовь Петровна.

– Проходите, раз пожаловали.

По ее виду трудно было догадаться, или боится она, нервничает, или же ее бледное лицо с большими темными глазами всегда так напряжено.

Она провела гостей в просторную чистую кухню. Сразу же включила самовар, расписанный под Хохлому, – красный с желтым, нарядный, праздничный.

– Слушаю вас… – Любовь Петровна поправила машинально рукой чуть сбившиеся набок, завязанные узлом, тяжелые темные волосы, провела ладонью по своим щекам, словно проверяя, на месте ли они. Все-таки ни нервничала.

– У вас была племянница Вера, – начала Рита.

– Так вы из больницы, наверное? Сразу скажу – я уже давно забрала свое заявление назад. Это в самом начале, когда все случилось, я никак не могла смириться с тем, что недоглядели, что допустили до такого. Но потом, когда немного успокоилась, поняла, что каждый человек может ошибиться, да и доктор этот, Нольде – хороший человек, да и специалист тоже.

– Мы не из больницы. Скажите, у вас сохранились фотографии Веры?

– Конечно. А что? Что случилось? Кто вы?

– Понимаете, у нас есть один знакомый, можно даже сказать, друг, и вы его хорошо знаете – Анатолий Концевич.

– Ну как же, конечно знаю! И что же с ним случилось? Уж не помер ли? – ахнула она.

– Почему вы так предположили?

– Но ведь вы же приехали сюда. Значит, что-то случилось. Вы извините, что я перебила…

– Анатолий, слава богу, жив и относительно здоров. Но он утверждает, что ваша племянница и его жена жива.

– Как это? Он что, (с ума) сошел?

– Нет. Просто его друзья видели ее в городе. Один – в ресторане. Она была там в обществе молодого человека. Кстати, с Михаилом Нольде, сыном того самого Нольде, на которого вы, вероятно, и писали заявление. – Догадалась Рита. – Ведь вы же обвинили его в непрофессионализме.

Она судила лишь по одной фразе, оброненной Любовью Петровной. Рисковала, но логика подсказывала, что заявление тетки могло быть связано исключительно с ее смертью, с тем, что доктор, который ее наблюдал, пропустил гепатит.

– Да, было такое. Но что вы сейчас сказали? Повторите! – Любовь Петровна пристально взглянула на Риту. – Что Вера жива? Это как?

– Понимаете, я сама-то не видела, да и Анатолий тоже, но все вокруг утверждают, что эта женщина – точная копия Веры. Анатолий находится в ужасном состоянии, он ужасно напуган, нервничает.

– Да мало ли похожих людей на свете? Но что вы хотите от меня? Узнать, жива ли Вера? И что, по вашему, я должна вам ответить? Я же сама ее хоронила.

Рита сделала паузу, остановилась, достала носовой платок и промокнула им выступивший на лбу пот. Она и сама не ожидала, что так разволнуется. В разговор вмешалась Мира.

– Любовь Петровна, мы приехали к вам, как к единственной родственнице Веры, чтобы спросить, не было ли у нее сестры-близнеца?

– Ах, вот оно что, – выдохнула с облегчением тетка. – А я-то думаю, что они хотят от меня узнать. Да не было у Верочки никакой сестры. Хотя, конечно, насмотришься сериалов, и не такое в голову придет. Но Галина, мать Веры, ничего такого мне не говорила. Она давно умерла, царство ей небесное. Неужели так похожа?

– Давайте договоримся с вами так, – сказала Рита. – Я сама, лично, встречусь с этой женщиной. Постараюсь сделать снимок, привезу его вам, чтобы вы сами сказали, похожа она на Веру или нет, а вы за это время постарайтесь встретиться с доктором, который принимал роды у вашей сестры, Галины. Или с кем-то, кто в это самое время лежал в роддоме. Кстати, где рожала ваша сестра?

– В Марксе…

– Вы сможете это сделать?

– Но зачем это? – вполне резонно спросила Любовь Петровна. – Мало ли кто появился в городе.

– А вдруг окажется, что это ваша родная племянница?

– Ну и ну. Ладно, тем более что я часто бываю в Марксе. Да и женщину одну знаю, которая одновременно с Галкой рожала. Постараюсь что-нибудь узнать. Но если честно, вы меня удивили. Господи, я же совсем забыла про чай…

Рита с Мирой переглянулись. Они поняли друг друга без слов: надо ли говорить тетке о том, что в могиле ее племянницы похоронен мужчина? Мира чуть заметно покачала головой, мол, нет, не надо…

– Знаете, мы, быть может, и не приехали бы, если не он обстоятельство. Та женщина встречается с сыном Нольде, того самого Нольде, который наблюдал Веру и который впоследствии вызвал Анатолия, чтобы сказать ему о смерти жены. Вам не кажется странным такое совпадение?

– Да уж… – согласилась Любовь Петровна. – Вы уж извините меня, что я с вами так… неприветливо, что ли. Просто вы меня, честно говоря, испугали. Давайте попьем чайку, поговорим, может, я и сама что вспомню. У меня мед есть, хотите? А еще масло деревенское, вы такое в городе не купите.

И тут она как-то странно посмотрела сначала на Риту, потом на Миру, словно не решаясь что-то сказать.

– Вас как зовут?

– Меня, Рита, а мою подругу – Мира, – повторила Рита. – Вы ведь хотите что-то сказать?

– Да, хочу… Я тут сказала вам, что забрала свое заявление на Нольде обратно… И знаете, почему?

– Почему?

– Да потому, что знаю, кто убил Веру…

– И кто же? – побледнела Мира.

– Муж ее, Толя. Люди говорят, что он ей инъекцию сделал, после которой у нее началось кровотечение. Вроде как не хотел он ребенка. А еще говорят, что на нее маньяк напал, она рассказала об этом Анатолию, но тот не придал ее словам значения, и не позволил ей обратиться в милицию. А люди зря говорить не будут. Вот и судите сами.

Уже прощаясь с Любовью Петровной, Рита вспомнила о своем желании сходить в церковь, попросила одолжить две косынки.

– Я с вами пойду, – сказала Чернозубова. – Поставлю свечку за упокой. Верочки. Вот, если бы она воскресла, ожила. Это было бы чудо!

И женщина перекрестилась.

Маленький чемодан, дорожная сумка, набитые вещами пакеты – все это было сложено у порога. Вера, одетая для дороги, сидела на кухне с отрешенным видом.

– Ну и куда ты сейчас пойдешь? – Концевич сел напротив нее. Он сильно нервничал. Конечно, он помнил вчерашний разговор и ту истерику, которую устроила жена после того, как рассказала ему об убийце соседа в лифте, но и это приписал ее расстроенной психике. Нет, конечно, убийство произошло, об этом знал весь дом, да и следователи зря приходить не будут, но уже поздно вечером позвонила соседка, та самая, которая что-то там наплела следователям, и сказала, что она навела следствие на правильный путь, что она знает, кто убил соседа… Его компаньон. Она в свое время, оказывается, записала номер машины, на которой к соседу приезжал его товарищ, который в довольно резкой форме разговаривал с ним (соседка слышала их разговор) и грозился расправиться с ним, если тот не вернет ему какой-то там долг.