Баллада о сломанном носе - Арне Свинген

— Странный получился у тебя день рожденья, правда? — спросила бабушка.

— Если бы не мама, то было бы вполне… — я хотел сказать «неплохо», но запнулся. Маму увезли в больницу — разве такой день может быть неплохим? — Ну да, странноватый он вышел, — сказал я.

— Ничего, будут у тебя праздники и получше, — утешила меня бабушка.

— Я отправил мою первую эсэмэску.

— Кому?

— Одной девочке из класса, которая только и делает, что болтает.

Я же обещал быть с бабушкой честным. Адин номер телефона я нашел в интернете, а эсэмэску придумывал целую вечность. «Мне подарили мобильник на день рожденья. Теперь можно предупреждать меня заранее. Барт».

— Она тебе нравится?

— Она живет в другом мире. И, когда ее мир сталкивается с моим, получаются странные штуки.

— Но тебе же известно, что противоположности притягиваются.

— Мы друзья — и только. Во всяком случае, мне кажется, что мы друзья. Но это мне надо еще уточнить…

— Ох, Барг, это все так романтично.

Бабушки иногда ляпнут что-нибудь такое, от чего начинает даже подташнивать. Гудлайк опять спросил, где его трусы.

Я пошел в туалет и запел там. Хотя на этот раз бабушка сидела прямо возле двери, спел я ничуть не хуже, чем вчера. Когда я вышел, она захлопала в ладоши и так крепко обняла меня, что у меня заболело в носу.

— Голос у тебя и правда волшебный.

— Спасибо.

— Я тобой горжусь!

— Спасибо.

— Ты такой…

— Ну хватит уже…

Мобильник издал какой-то чавкающий звук. «Крто. Ккдла? Чт насчт прзднк?#-)» — написала Ада. Я догадался, что последнее слово — это «праздник», а не просто набор букв. Сегодня я вообще забыл про выступление — не думал даже о том, что произойдет, когда Август и его приятели расскажут про выходные.

«У меня кое-что случилось», — ответил я Аде. Через секунду от нее пришло: «Что?»

Словно прочитав мои мысли, бабушка предложила: «Хочешь, оставайся завтра дома и не ходи в школу». И я согласно кивнул — хотя со стороны и мог выглядеть трусом.

— Можно будет съездить в больницу, — сказала бабушка.

Откладывать дело в долгий ящик, как правило, бесполезно, но как раз сейчас мне нужно немного отдохнуть — желательно пару лет.

— Ладно.

В следующую минуту в голове у меня возникла идея. Такие мысли появляются, когда их совершенно не ждешь. Аде я написал: «Позже расскажу. Но выступать буду :-)».

— Мне завтра надо на тренировку, — сказал я бабушке.

— С таким носом?

— Что поделаешь… Это очень важно.

В идеях плохо то, что они мешают спать. К тому же бабушка храпит немного иначе, чем мама. И еще — мама пролежала в диване ямку, в которую я никак не умещаюсь.

Хорошо хоть, что бабушка накрыла клетку Гудлайка покрывалом и тот замолчал.

Когда бабушка разбудила меня, я чувствовал себя совершенно разбитым. Но завтрак уже стоял на столе, а Гуддайк заявил: «Этто луччший день в твоей жжизни!»

Бабушка позвонила в больницу, и ей сказали, что мама пришла в себя, но по-прежнему очень слаба.

— Можно принести ей цветы, — сказал я.

— Да.

— Ну, если у нас есть на них деньги.

— Конечно, есть.

Моя бабушка не пенсионерка. Она родила маму совсем молодой, когда еще не разошлась с дедушкой. Его я никогда не видел, но от кого-то я слышал, что он переехал в Швецию, так как там выпивка дешевле. Бабушка получает пособие, потому что часто болеет и быстро устает. Она много лет проработала в киоске, где торговала «раком легких». Во всяком случае, так она говорит. Причем чаще всего, рассказывая об этом, она курит.

Маму и прежде клали в больницу, а я навещал ее, но она никогда не бывала в коме. Ехать в трамвае в мятой рубашке и брюках от костюма было как-то странно. Когда я вошел в палату, в нос мне ударил непривычный запах чистоты. Мама спала, но не издавала ни единого звука, поэтому на мгновение мне показалось, будто она умерла. Я дотронулся до ее руки — она была теплой. Бабушка принесла металлическую вазу для цветов и случайно уронила ее на пол, но мама даже и тогда не проснулась.

— Нам нужно поговорить с врачом, — сказала мне бабушка.

Врач, ждавший нас в тесном кабинете, говорил много разного, вот только я не уверен, что все понял. Но одно я точно уяснил: маме необходимо изменить образ жизни. Она должна лучше питаться и похудеть. Заниматься спортом или по крайней мере больше ходить пешком. И ей надо вовремя принимать лекарства. Но самое главное — не следует злоупотреблять алкоголем. Вот как врач это назвал.

— То есть ей надо поосторожнее с выпивкой, — догадался я.

— Или… Лучше вообще не пить, — отрезал врач, — а если будет продолжать, с ней вновь случится то же самое. Но последствия будут уже необратимыми.

— Необратимыми?

— Она может умереть.

Врач посмотрел на бабушку и спросил:

— Мальчик у вас живет?

— Нет, это я у них живу.

— Я имею в виду — это вы его воспитываете?

— Нет, он живет с мамой.

— Ясно.

Врач сделал несколько пометок на листке бумаги. Настало самое время спросить о чем-нибудь, но вопросы у меня вдруг закончились. Вернее, остались только такие, на которые врач вряд ли смог бы ответить.

Позже, когда мы вернулись в палату и уселись возле маминой кровати, бабушка занервничала.

— Она просто спит, — объяснил я, потому что решил, что бабушка думает, будто мама по-прежнему в коме.

— Это я знаю. Я просто… Мне кажется, он сообщит в службу опеки детей.

— Врач?

— Да.

Раньше к нам уже приходили Сотрудники службы по опеке. Маме они не нравятся. А по-моему, люди просто делают свою работу и стараются. Поэтому, когда они приходят, я стараюсь казаться особенно доброжелательным. В последний раз они появлялись у нас год назад.

Возвращаясь домой из больницы, я получил эсэмэску от Ады. «Чт новго? Ты дма?» Кажется, она спрашивает, дома ли я.

«Я заболел». Я посмотрел на эсэмэску, собрался с духом, стер «я» и вместо этого написал: «Мама заболела».

Явившись на тренировку, я первым делом подошел к тренеру. Он со всех сторон обозрел мой нос.

— Что произошло?

— Я научился бить.

— И как, попал?

Я покачал головой.

— Хочу устроить в школе показательное выступление по боксу. Вы не будете против, если я позову кого-нибудь из тех, кто здесь занимается, принять в нем участие? — спросил я.