Восставшая Луна - Йен Макдональд

– Уверена? – спрашивает Аманда Сунь.

– Мне не нужно отвлекаться.

Но Ариэль отвлеклась. Она ошеломлена, не может сконцентрироваться, почти пьяна всухую [16]. Люди говорят, у Луны нет истории, но у истории на этот счет другое мнение. История пришла на проспекты Меридиана. Улицы, квартиры, лифты и ладейры, бесконечные перспективы высоченных квадр не изменились, но Меридиан стал совершенно другим. Земля управляет УЛА, ее брат занял Гнездо, Воронцовы приставили пушку к голове каждого человека на видимой и обратной стороне. И Марина улетела.

Марина улетела, и Ариэли хочется одного: окликнуть барменшу, пусть вернется и принесет обратно тот мартини, немедленно. Лишь чувство собственного достоинства не дает ей развалиться на части.

Барменша оставляет на столе один мартини. Аманда Сунь берет бокал рукой в перчатке и делает глоток.

– Вознаграждение будет щедрым. Ты сможешь спокойно дышать всю оставшуюся жизнь.

– И снова ходить.

– Даже танцевать.

– Ты была замужем за моим братом и не знаешь, что я ненавижу танцы, – говорит Ариэль.

– Это ведь ты составила тот никах, – замечает Аманда Сунь.

– И развод. Одно из моих лучших дел. И теперь леди Сунь прислала тебя, чтобы заключить со мной контракт об опеке над Лукасинью.

Аманда Сунь делает глоток своего жгучего сухого мартини, но Ариэль видит, как сжимаются ее губы и напрягается мышца на челюсти. Адвокатские инстинкты – это навсегда. Попала. Пустила кровь. От прилива былого возбуждения по спине Ариэль бегают мурашки.

– Законтрактовать тебя – полностью моя идея, – говорит Аманда.

– Настаиваю на том, чтобы остаться незаконтрактованной, – отвечает Ариэль.

– Даже если это позволило бы тебе встать с кресла?

– Даже если так.

– Мы знаем, что ты отказалась работать с ним.

– От «работать с ним» до «отдать его сына врагам» – огромная дистанция.

– «Тайян» не враждует с Орлом Луны.

– А кто бросил его задыхаться в мертвом ровере посреди моря Изобилия?

– Тогда он был просто Лукасом Кортой. – Аманда Сунь делает еще глоток мартини. – Старый порядок мертв, Ариэль. Твой брат убил его.

– Мне нравился старый порядок. Он знал свои обязательства.

– Земляне не видят обязательств. Для них мы – сборище жестоких либертарианцев, объединенных взаимным интересом и в любой момент готовых перерезать друг другу глотки. Они не понимают невидимых общественных договоров, на которых все зиждется. Мы – промышленный форпост, точка сосредоточения выгоды, только и всего.

– Это манифест, Аманда?

– У нас действительно есть манифест.

– Соблазни меня, – говорит Ариэль.

Аманда Сунь делает большой глоток мартини.

– Дни Драконов прошли – нам нужны новые идеи, новая политика, новая экономика. У нас есть политическая повестка дня. Мы провели моделирование с участием Трех Августейших Мудрецов. Результаты могут тебя удивить.

– Так удиви.

– Коммунизм.

Ариэль поднимает бровь.

– Наемный труд – фактически неактуальная тема для Луны, – говорит Аманда Сунь. – Мы легко можем перейти к полностью автоматизированной экономике. Работа может стать вопросом выбора и личных пристрастий, а не способом копить деньги на воздух.

– На Земле это уже пробовали.

– Земля бедна энергоносителями и безнадежно иерархична. «Корта Элиу» сама поспособствовала росту неравенства. Тот, кто управляет термоядерной энергией, управляет планетой. Луна богата энергией.

– «Тайян» управляет солнечной экономикой.

– А также автоматикой и роботами. Да. Есть за нами такой грешок. Но то, что вообразили себе Три Августейших, – по-настоящему политически плоское общество, где царит энергетическое и технологическое изобилие, удовлетворяются потребности людей, а цивилизация расцветает тысячью цветов. Луна – контейнер для социальных экспериментов. Но вы не играете в политику. Это же был девиз Корта, верно?

– Вообще-то девиз был: «Мы не играем в демократию». Если вы вообразили себе некую коммунистическую утопию изобилия и свободы слова, почему до сих пор пытаетесь стряхнуть Пекин со своей шеи?

– Их видение коммунизма – контроль. Наше – свобода. Они несовместимы.

– И все же мой ответ «нет», – говорит Ариэль. – И ты, как ни крути, просишь меня доставить моего собственного племянника во Дворец Вечного света в качестве заложника.

– Фактически да. Я расскажу Лукасу об этом разговоре.

– Ну, разумеется. Это было гениально – поручить тебе вести дело лично. Что плохого ты сделала леди Сунь?

Аманда Сунь допивает мартини. У края бокала медленно собирается треугольник джина, густого от примеси вермута, и превращается в слезу, которая сбегает вниз по стеклу. Она наклоняется к уху Ариэль:

– Корасан, дело в том, чего я не сделала.

Аманда Сунь поправляет жакет от «Цукерман и Краус», сует клатч под мышку. Бросив беглый взгляд на барменшу, платит.

– Я нахожу интересным говорить правду семейству Корта, потому что вы ни во что не верите. У вас сплошные условности и уловки. Вы не верите в наше ви`дение, но каково ваше? – Она снова наклоняется и чмокает Ариэль в щеку. – Скажи, о, моя бывшая невестка?

Аманда Сунь засовывает руки в варежках под мышки, чтобы согреться, и дрожит в своем стеганом теплом костюме. Холод – это психологическое, твердит она себе, наблюдая за детьми в теплых костюмах с яркими узорами – милыми, как игрушечные мишки, – которые играют в гандбол, бросая друг другу мяч низкими быстрыми пасами. Фигурки носятся туда-сюда, блокируют, прыгают и кидают мяч в импровизированные цели, отмеченные на стенках двух жилых контейнеров. Молодые голоса кричат и радостно орут на португальском.

– Кажется, в таком виде Боа-Виста мне нравится больше. – У нее изо рта идет пар. – Здесь всегда было мало детей. Слишком тихо.

– Мне никогда не нравилось это место, – говорит Лукас Корта.

Термальные ботинки грохочут вниз по пандусу, ведущему от служебных шлюзов к полу большого зала. Инженеры установили осветительные пилоны: по всей длине старого дворца Корта виднеются озера света, и каждое из них охватывает розетку обиталищ, собранных вокруг генератора и рециркулятора воды, источающего пар. Лица ориша резко подсвечены снизу: сгустившиеся тени придают им такое выражение, словно боги кого-то осуждают. Строительные боты носятся во мраке и укрепляют изолирующий слой. Иней покрывает мумифицированную траву, окаймляет мгновенно застывшие листья. Лед запер поток и заставил водопады онеметь, заморозил поваленные колонны и купола павильонов. Чтобы поднять температуру камня от обычных для Луны минус двадцати до комфортной для людей, предстоит долгая медленная работа. Дети играют, их голоса эхом отражаются от заледеневших каменных лиц.