Охота на поросёнка - Григорий Шепелев

— А что вам надо-то? — успокоившись, но нисколько не испугавшись, спросила баба-яга, — водки сегодня у меня нету. Прочих услуг не предоставляю задаром.

Мельников обвёл взглядом её махровый халат, распёртый пластами жира, лицо, похожее на бульдожью морду — но не с собачьими, а с крысиными глазками, и скомандовал:

— Ну-ка, пошла назад!

Дама неохотно попятилась внутрь квартиры. Мужчины вошли за нею. Агеев захлопнул дверь и осведомился:

— Ольга с Кристиной дома?

— Кто? Кто? Какая Кристина? Какая Ольга? Я тут живу!

Если бы из кухни не веяло ветерком, Мельникова стошнило бы от зловония, впитавшегося в облезлые стены и потолки, чёрные от дыма. Ближняя к двери комната целиком использовалась как склад различных предметов со всех окрестных помоек. Во второй комнате кое-как нашлось место для столика и кровати. Дверь третьей комнаты, из которой звучал дуэт «Руки вверх!», имела замок, но, судя по щели меж нею и косяком, была лишь прикрыта.

— Это ваша квартира? — строго спросил Агеев.

— Моя, — подбоченясь, гордо тявкнула дама.

— Так у вас девочки проживают? Или не проживают?

— А! Участковый, сука, накапал? Мало ему, паскуде! Сдаю я комнату! Да, сдаю! А ты поживи на мою пенсию, поживи! Да у тебя харя, как телевизор, смотреть противно! Взятки берёшь, воруешь, а меня жизни пришёл учить! Ты бы лучше к Машке сходил с третьего подъезда, спросил, на какие деньги сынок её, спекулянт, каждый год машины заграничные покупает! Вот я напишу на него! И на черножопых со второго этажа напишу! И на проститутку с шестого! И на участкового напишу! И на тебя напишу! И на…

— Заткнись, — не выдержал Мельников, — хоть ему приятно было узнать о том, что Агеев — взяточник с харей как телевизор. Тем временем, «Руки вверх!» умолкли на полуслове, и вместо них за прикрытой дверью послышался быстрый шорох, сопровождаемый шлёпаньем голых ног — кто-то одевался.

— Нас абсолютно не интересуют ваши соседи, — начал Агеев.

— Нам по … твои долбанные соседи! — перевёл Мельников. — Мы из КГБ, ясно? Ты хочешь прямо сейчас переехать в дурку до конца жизни, чёртова образина? А, отвечай!

— Какое, …, КГБ? Бандюга ты! Сволочь! Падла! Вали отсюда!

В следующую секунду дама скептически созерцала раскрытое удостоверение Агеева, поднесённое к самому её носу.

— В последний раз спрашиваю, коза старая, — в дурку хочешь? — рубя словами, как шашкой, продолжил штурм её мозга Мельников.

— Предположим, нет.

— Говори тогда, Ольга дома?

— Дома.

Мельников и Агеев чуть не упали.

— Нет её, дура! — сердито крикнула, выходя из комнаты, тонкая белокурая девушка ростом малость повыше Мельникова. Она была в красном свитере, синих джинсах и белоснежных носках.

— Здравствуйте, Кристина, — сказал Агеев.

— Привет. Идите сюда. От этой лахудры вы ничего сейчас не добьётесь.

Мельников задержался, чтоб взглядом разубедить хозяйку в необходимости клеить ухо к двери. Ему это удалось.

— Садитесь, начальники, — предложила Кристина, скатав постель на одну сторону дивана. Агеев расположился на его краешке — дальше зияли дыры. Из них торчали кольца пружин. Мельников уселся на подоконник и распахнул окно — зловоние проникало и в эту чистую комнату. Обдуваемый ветерком, он бросил ещё один взгляд на девушку. Её синие ангельские глаза, точнее, глазищи, вызвали у него двойственное чувство. Они были бесподобны, однако, слишком уж выразительны. Это несколько раздражало.

Смеясь одними глазами, Кристина села на стул. Эффектно закинула ногу на ногу. Слева от неё стоял стол, под которым располагалась тумбочка, справа — шкаф. Полстола занимал музыкальный центр.

— Насколько я понимаю, вы — из спецслужб?

— Из них, — признался Агеев.

— Классно! Давно мечтаю с такими крутыми дядьками подружиться.

— Да бросьте. Наверняка, у вас есть друзья и по-круче.

— Ой! Что вы, что вы! — сложила ручки Кристина, как для молитвы. — Откуда у меня могут быть такие друзья? Смеётесь вы надо мной, гражданин начальник!

— Нет, не смеюсь. Вы очень красивая!

— Нет, я страшная.

Это было сказано таким тоном, что возражать мало кто посмел бы, но у Агеева — может быть, потому, что думал он о другом, инстинкт самосохранения не сработал.

— Хватит вам скромничать. Вы — красавица, каких мало. Одни глаза чего стоят! Таких больших, ярко-синих глаз я ещё не видел.

— Эти глаза иногда становятся красными, — демоническим голоском провыла Кристина. Скромненько заморгав, прибавила человеческим голосом:

— Я — аллергик.

— Как я вас понимаю. — вздохнул Агеев. — У меня адская аллергия на рыбу.

— А у меня — на козлов.

И Кристина вдруг начала тереть глаза пальцами. Когда она опустила руки, у неё были уже другие глаза. Не цветом, а выражением.

— Ну, какие у вас проблемы?

Мельников промолчал. Агеев ответил:

— Мы бы хотели с вами поговорить про вашу подругу. Ольгу.

— Нашли о ком хотеть говорить, — фыркнула Кристина. — Подругу! Пара таких подруг — и врагов не надо. Где её черти носят?

— Именно это мы и пытаемся выяснить.

— Твою мать! Найдите её как можно скорее. Она мне сто баксов, сука, должна! Постойте, а с какой стати вы её ищете?

— У нас есть к ней пара вопросов по поводу одного из её клиентов.

Кристина крепко задумалась. Мельников знал, о чём.

— Когда вы её в последний раз видели? — приступил к допросу Агеев.

— Дайте-ка я попью, а потом скажу.

Вытащив из тумбочки пластиковую бутылку пива без пробки, девушка эротично к ней присосалась, щуря глаза и медленно запрокидывая вихрастую белокурую голову. Сладкое чмоканье наводило Мельникова с Агеевым на развратные мысли. Высосав из бутылки всё до последней капли, Кристина утёрла рот, и — молниеносным взмахом швырнула её в окно. Не обладай Мельников хорошей реакцией, — ему было бы не столько больно, сколько досадно. Но он успел уклониться, и летевшую ему в лоб бутылку благополучно подхватил ветер.

— Ой, извините, — с усмешкой пробормотала Кристина, — я вас чего-то и не заметила. Дело в том, что мне как-то нехорошо.

— Когда вы в последний раз Ольгу видели? — повторил Агеев.

— Кого? Ах, да! Ольгу! А вы меня сигареткой не угостите? Пожалуйста! А то сдохну.

Агеев протянул пачку «Бонда».

— Спасибо. О чём вы спрашивали? Ой, что это? Блин! А я не курю такие.

— А я не курю другие.

— А ваш товарищ? Кстати, в каком он звании?