Брат Волк - Мишель Пейвер

Ему было слишком страшно, так что голода он почти не чувствовал, но в схватке с Хордом он получил немало ран и ушибов, к тому же болезненно ныли плечи, руки и ноги, ведь он давно уже стоял у этого столба связанный. Даже если Волку удастся разгрызть ремни, вряд ли у него, Торака, хватит сил, чтобы убежать достаточно далеко. А впрочем, он вряд ли сумеет хотя бы мимо сторожей проскользнуть незамеченным…

Из головы у него не шли слова Хорда: «Я видел, как все случилось…»

Из рассказа Хорда он почерпнул и еще кое-какие полезные сведения. Хорда посылали учиться к колдунам племени Благородного Оленя, и мать Торака тоже была из этого племени. Матери он не знал, она умерла, когда он был совсем маленьким; но если племя Ворона дружит с племенем его матери, то, может быть, ему удастся уговорить их отпустить его и Волка…

Снаружи послышались быстрые шаги. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы кто-то увидел, как Волк грызет его путы!

Торак едва успел предупреждающе фыркнуть — к счастью, на этот раз волчонок тут же повиновался, — и перед ними возникла Ренн; она жевала жареную заячью ногу. Ее острый взгляд сперва скользнул по волчонку, с самым невинным видом сидевшему в темном углу; потом она с ног до головы с большим подозрением осмотрела Торака. Он сердито на нее глянул, взглядом требуя, чтобы она не подходила к нему слишком близко.

Мотнув головой в сторону собравшихся, он спросил, присутствуют ли на Совете люди из племени Волка.

Ренн покачала головой.

— Из этого племени мало кто в живых остался. Так что не надейся: тут тебя на волю никто не выпустит!

Торак промолчал и незаметно подергал ремень, стягивавший его кисти: ремень немного ослаб, как это всегда бывает с сыромятной кожей, если ее намочить. Ах, если б эта Ренн поскорее убралась отсюда!

Но она упорно не желала никуда убираться.

— Никого из племени Волка здесь нет, — повторила она, откусив новый кусок зайчатины, — зато представителей других племен хватает. Вон, смотри, Желтая Глиняная Голова из племени Зубра. Их племя живет в самой чаше Леса и вечно молится своим духам-покровителям. Они считают, что и сейчас нужно просто попросить о помощи Великого Духа. А этот человек с топором — из племени Кабана. Он предлагает устроить в Лесу большой пожар — чтобы огонь стоял стеной! — и так отогнать медведя к Морю. Женщина с красной прядью в волосах — она выкрасила волосы кровью земли — из племени Благородного Оленя. Но я так и не поняла пока, что она предлагает. С людьми из этого племени никогда ничего нельзя сказать наверняка.

«Чего это она так разговорилась? — думал Торак. — Чего ей от меня нужно?»

Но решил все же поддержать разговор, чтобы отвлечь внимание Ренн от волчонка, и сказал:

— Моя мать тоже была из племени Благородного Оленя. Может быть, эта женщина ее знала. А вдруг она какая-нибудь моя родственница? Вполне возможно…

— Она сказала, что не знает тебя. И не собирается тебе помогать.

Торак минутку подумал и спросил:

— Ваше племя ведь дружит с племенем Благородного Оленя, верно? Твой брат сказал, что учился у них колдовству.

— Ну и что?

— Он… он сказал еще, что видел, «как все случилось», ну, с тем медведем. Что «случилось»? Ты не знаешь?

Ренн, прищурившись, недоверчиво посмотрела на него.

— Мне очень нужно это знать! — сказал Торак. — Он убил моего отца.

Ренн изучала обглоданную заячью ногу.

— Хорда отдавали туда на обучение, — начала она, и в голосе ее послышалось затаенное презрение. — Знаешь, что это значит? Человека отсылают в другое племя, чтобы он завел там друзей и, возможно, выбрал себе жену.

— Я слышал об этом обычае, — сказал Торак. Волк у него за спиной снова жадно обнюхивал кисти его рук, стянутые ремнем. Он попытался пальцами оттолкнуть его морду, но это не помогло. «Только не сейчас, — подумал он. — Пожалуйста, только не сейчас!»

— Он прожил у них девять лун, — сказала Ренн, выискивая на заячьей косточке кусочки мяса. — Они самые лучшие колдуны во всем Лесу. Потому он к ним и пошел. — Губы ее насмешливо изогнулись. — Хорд любит быть самым лучшим. — Она вдруг нахмурилась: — А что это делает твой волчонок?

— Ничего, — чересчур поспешно заявил Торак. А Волку беззвучно сказал по-волчьи: «Перестань! Уходи прочь!»

Но волчонок, разумеется, его не послушался. Торак, сделав вид, что ничего не случилось, снова посмотрел на Ренн.

— И что же было потом?

Она снова подозрительно прищурилась:

— А почему ты спрашиваешь?

— А почему ты вдруг решила поговорить со мной?

Ренн тут же замкнулась. Она умела владеть собой не хуже Фин-Кединна.

Задумчиво выковыривая застрявший между зубами кусочек мяса, она некоторое время молчала, потом все же продолжила свой рассказ:

— Хорд прожил в племени Благородного Оленя не так уж долго, когда к ним на стоянку пришел один незнакомец. Случайно забрел. Он был из племени Ивы, калека, и увечье получил во время охоты. Во всяком случае, он так сказал. Люди из племени Оленя приняли его. А он… — Ренн запнулась и вдруг показалась Тораку даже младше его самого и совсем не такой уж уверенной. — Он их предал! Он был не просто несчастным бродягой и очень хорошо разбирался в колдовстве. Он устроил в лесу тайник и вызвал туда какого-то злого духа. И заключил его в тело медведя. — Она помолчала. — А Хорд обо всем узнал. Но было уже слишком поздно.

Тени в Лесу за жилищем стали, казалось, еще глубже и темнее. Где-то пронзительно взвизгнула лиса.

— Но почему? — спросил Торак. — Почему он это сделал, тот бродяга?

Ренн покачала головой.

— Кто знает? Может быть, хотел создать такое существо, которое выполняло бы любой его приказ? Но все получилось не так, как он хотел. — Отблески костра играли в ее темных глазах. — Как только тот злой дух получил тело медведя, он обрел силу и высвободился из колдовских пут. Он успел убить троих, прежде чем людям из племени Благородного Оленя удалось его отогнать. А тут исчез и тот калека.

Торак молчал. Слышно было, как шепчутся деревья на ветру и шуршит шершавый язык волчонка, лижущего кожаный ремень.

Нечаянно волчонок прихватил зубами и руку Торака. Мальчик, не подумав, резко обернулся и сердито рыкнул на звереныша, чтобы тот впредь был осторожнее.

Волчонок тут же отскочил, с улыбкой прося прощения.

Ренн охнула:

— Значит, ты все-таки можешь с ним разговаривать!

— Нет! — выкрикнул Торак. — Нет, тебе показалось…

— Я же видела! — Она даже побледнела. — Значит, это правда. И в пророчестве так говорится… Значит, ты и есть Слушающий!

— Никакой я не Слушающий!

— Что ты ему сказал? Что ты еще задумал?